Рабочий класс поддерживал партию большевиков.
История ВКП(б), стр. 154–157.
Попы были заодно с самураями
Дни с 30 июля по 6 августа 1938 г, для меня памятны на всю жизнь. Я тогда участвовал в боях в районе озера Хасан. Рядом со мной 6 августа разорвался японский снаряд, и меня засыпало землей. На следующий день я был ранен в руку. За участие в боях на сопке Заозерной наше правительство наградило меня высокой наградой — орденом Красной звезды.
В боях против нас участвовали и японские попы. Их было двое. Мы видели их в перерывах между боями. Они вместе с офицерами гнали солдат в бой. У японских солдат мы находили иногда талисманы.
Попы и офицеры действовали заодно против нашей советской родины, но славная Красная Армия дала хороший урок этим гадам. Не помогли и молитвы японских попов!
А. Тимошенко, участник боев в районе озера Хасан.
Великое содружество народов
Седьмая сессия Верховного Совета Союза ССР год назад удовлетворила желание трудящихся освобожденной от власти румынских оккупантов Бессарабии и трудящихся Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики и постановила образовать Союзную Молдавскую Советскую Социалистическую Республику. Сессия удовлетворила также просьбы сеймов Литвы и Латвии и Государственной думы Эстонии о принятии этих республик в состав СССР в качестве равноправных союзных советских социалистических республик. Таким образом, четыре новые республики вошли в состав великого Советского Союза, великой семьи народов нашей родины. Эти решения Седьмой сессии Верховного Совета СССР свидетельствуют о силе идей коммунизма, завоевывающих все большие массы трудящихся во всем мире.
Присоединение к СССР Бессарабии, северной части Буковины, Литвы, Латвии и Эстонии — это новая победа сталинской национальной политики коммунистической партии и советской власти.
«Нет никакого сомнения, — сказал в докладе на сессии т. Молотов, — в том, что вхождение этих республик в Советский Союз обеспечит им быстрый хозяйственный подъем и всесторонний расцвет национальной культуры, что вхождением в Советский Союз их силы будут во много раз умножены, их безопасность будет укреплена и, вместе с тем, еще больше вырастет мощь Великого Советского Союза».
Душил и грабил трудящихся сметенный народными массами реакционный, буржуазно-помещичий режим в Литве, Латвии и Эстонии, а также режим румынских оккупантов в Бессарабии и северной части Буковины.
В Бессарабии и Северной Буковине царил колониальный гнет, население там вымирало. Большая часть земли принадлежала помещикам, кулакам и монастырям. Буржуазные правительства Литвы, Латвии и Эстонии были игрушкой империалистических держав. Буржуазные правительства превратили эти государства в колонии империалистов, беспощадно душили трудящихся, вели антисоветскую политику. Власть помещиков и буржуазии в Бессарабии, северной части Буковины, Литве, Латвии и Эстонии опиралась не только на армию, жандармов, тюрьмы, но и на попов разных религий.
В речи на Седьмой сессии Верховного Совета СССР руководитель делегации Литовской республики, исполняющий обязанности президента и премьер-министр Литвы т. Ю. Палецкис сказал, что при господстве буржуазии в Литве «большое значение приобрела власть католического духовенства, главной задачей которого было держать литовский народ в тисках средневекового мракобесия, создать из Литвы послушную Ватикану колонию». Тов. Палецкис далее сказал: «Так как церковь являлась одним из столпов режима Сметоны, школа была в большой зависимости от духовенства».
Реакционное духовенство имело сильные экономические позиции. Достаточно сказать, что католические попы (ксендзы) имели в Литве свой банк. Банкиром был ксендз Вайлокайтис.
Трудящиеся Бессарабии, северной части Буковины, Литвы, Латвии и Эстонии, как и всего Советского Союза, с огромным восторгом встретили решения Седьмой сессии Верховного Совета СССР.
Шестнадцать союзных советских социалистических республик, составляющих великий СССР, воодушевлены одной целью — под руководством коммунистической партии и ее гениального вождя товарища Сталина построить коммунистическое общество.
В июне 1790 г. в Петербурге, в лавке купца Зотова, появилась книга под названием: «Путешествие из Петербурга в Москву».
Ее быстро раскупали. Услужливые царедворцы представили эту книгу царице Екатерине II. Возмущение Екатерины не имело границ. Автор, — писала она, — «бунтовщик хуже Пугачева».
Автор, Александр Николаевич Радищев, был брошен в Петропавловскую крепость.
Радищева приговорили к смертной казни, но потом заменили ее 10-летней ссылкой в Восточную Сибирь, в Илимский острог.
«Путешествие» было сожжено. Запрет с этой книги сняли только через 100 с лишним лет, в период революции 1905 года.
Книга Радищева была громким, гневным протестом против рабского уклада русской жизни в XVIII в. Книга эта — обвинение против самодержавно-крепостнического строя.
Радищев искал в истории примеров расправы народа с царями. Принадлежащий крепостнику крестьянин, которого продавали и покупали, как вещь, проигрывали в карты и пропивали в кабаках, мог, по мысли Радищева, добыть освобождение только с оружием в руках. Радищев ссылался га пугачевское восстание крестьян и говорил о возможности нового такого восстания.
Первым препятствием, мешающим освобождению крестьян, Радищев считал помещиков-крепостников. Уничтожение помещика было бы, по его словам, делом «человеколюбивого мщения».
Прозорливо вглядываясь в будущее, Радищев видел, что вместе со свободой родятся новые люди, не знающие «позорного права угнетения» и оберегающие завоеванную в борьбе свободу, как зеницу ока.
Церковь, безраздельно господствовавшая над всей духовной жизнью в самодержавно-крепостническом государстве, была подвергнута Радищевым беспощадной критике.
Екатерина II писала, что мысли, развитые Радищевым в «Путешествии», «совсем противны закону божию, десяти заповедем, святому писанию, православию и гражданскому закону; и по всей книге видно, что христианское учение сочинителем мало почитаемо, а вместо оной принял некии умствовании, несходственные закону христианскому и гражданскому установлению».
Материалистическое мировоззрение Радищева было враждебно всякой религии.
Религия, как и царизм, представлялась ему в виде отвратительного стоглавого чудовища.
В историческом очерке развития цензуры, который дал Радищев в «Путешествии», нарисована яркая картина борьбы религии с наукой.
«Священнослужители, — писал Радищев, — были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена разум человеческий… они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе».
В своем проекте «Грамота российскому народу» Радищев выдвинул требование: «Каждый российский гражданин да пользуется невозбранной свободою мысли, веры или исповедания, богослужения, слова или речи, письма и деяния…».
У самого истока освободительной борьбы русского народа возвышается фигура врага рабства, замечательного сына своей родины А. Н. Радищева.
Поп выступил против моего почина
В октябре 1935 г., вскоре после того, как я поставил рекорд по добыче угля (102 тонны вместо 7–8 тонн) и на шахтах и по Союзу стало расти движение за повышение производительности труда, я получил письмо от неизвестного церковника.
В этом неподписанном письме поп всячески ругал советскую власть и склонял меня к тому, чтобы я бросил начатое дело, перестал бороться за угледобычу, а стал верующим да думал о боге и молитвах.
Вот как попы встретили замечательный почин рабочего класса! Выступая против моего почина, поп выступал и против всей нашей новой, счастливой, культурной и зажиточной жизни.
Вылазка врага в рясе еще раз показала тогда шахтерам, кому служит религия, что она служит интересам эксплоататоров…
У меня с попами еще с детских лет идет борьба. Началось с «закона божьего». Не учил я этого предмета. Как урок — так поп меня линейкой по голове. За зиму раз тридцать к себе зазывал домой, в угол коленями на гречиху ставил и в таком положении заставлял зубрить урок.
Еще пример. В 1927 г., когда я, уже горняк, приехал из Донбасса в родную деревню в отпуск, была как-раз пасха. Поп ходил по домам с иконами, молебны служил, одурманивал верующих сказками о воскресении Христа. Я наказал сестре не пускать попа к нам в дом.
Она не пустила. Тогда поп так за это на меня напустился: и вражеской, и нечистой силой, и по-всячески называл!
Но не удалось попу запугать меня, сбить с правильного пути. Его последователей — верующих становится все меньше. Среди шахтеров поп уже не пользуется влиянием. В деревне, где я вырос, сами бывшие верующие закрыли церковь, и поп уехал. А ряды горняков-ударников растут. После моего рекорда угледобычи были еще десятки и сотни рекордов. Все больше угля на-гора выдает шахтер. Страна наша растет и богатеет, и не поповское кадило, а наш труд, в частности наш горняцкий отбойный молоток и врубовка, творят эту новую жизнь.
