Хэйтаро пришел домой и рассказал обо всем своей жене:
— О жена моя, они собираются срубить нашу любимую иву! До нашей свадьбы я не мог и помыслить об этом! Но теперь у меня есть ты, и я надеюсь, что однажды смогу смириться с этой ужасной потерей.
Той же ночью Хэйтаро разбудил ужасный крик.
— Хэйтаро, — сказала его жена. — Здесь так темно! Со всех сторон я слышу какой-то шепот… Ты здесь, Хэйтаро? Слышишь? Они рубят иву! Смотри, как ее тень дрожит в лунном свете. Знай, что я — душа этого дерева! Поселяне убьют меня, они разрубят меня на куски! Как мне больно, Хэйтаро, как же мне больно! Положи вот сюда свои руки. Мне так легче.
— Жена моя, моя ивушка! — плакал Хэйтаро.
— Муж мой, — тихо прошептала Хиго, прижавшись своей мокрой бледной щекой к его лицу. — Я умираю. Такую любовь, как наша, нельзя срубить топором, как бы ни был силен удар. Я буду ждать тебя и Тиёдо… О, мои волосы струятся по ветру! Мое тело разрублено!
Снаружи раздался оглушительный треск. Хэйтаро подбежал к окну: старая ива, зеленея, лежала на земле с растрепанными ветками. Хэйтаро огляделся в поисках той, которую он любил больше всего на свете. Но его жена-ива исчезла.
Дерево одноглазого монаха
В древние времена на вершине горы Окияма стоял храм, посвященный Фудо, Богу Огня, окруженному огнем, с мечом в одной руке и с веревкой в другой. Двадцать лет человек по имени Эноки был священником в этом храме, и одной из его обязанностей было охранять Фудо, который восседал в закрытом святилище, куда мог входить только настоятель. Все это время Эноки честно исполнял свои обязанности и не поддавался искушению хоть одним глазком взглянуть на страшного бога. Но однажды утром, увидев, что дверь в святилище приотворена, он не смог побороть любопытство и заглянул внутрь. В то же мгновение он ослеп на один глаз и превратился в презренного тэнгу.
Эноки не смог пережить такой позор, и через год умер. Его дух поселился в большой криптомерии, которая росла на восточном склоне горы. И с того дня моряки, застигнутые штормом, обращались за помощью к духу Эноки. Если в ответ на их молитвы дерево освещалось яркой вспышкой — это значило, что шторм наверняка утихнет.
У подножья горы Окияма лежала деревенька, где молодежь была очень распущенна и не соблюдала законов морали. Во время праздника Бон они танцевали Бон-одори — праздничный танец, при исполнении которого они делали неприличные и уродливые движения. С каждым годом их танцы становились все необузданней, и из-за распущенности тамошней молодежи об этой деревне пошла дурная молва.
Однажды после особенно бурного празднования Бон молодая девушка по имени Кими отправилась на поиски своего возлюбленного Куросукэ. Но вместо него она встретила незнакомого красивого юношу. Он улыбнулся Кими и поманил ее рукой. Кими вмиг позабыла о Куросукэ. С этой минуты она возненавидела бывшего возлюбленного и без колебаний последовала за привлекательным молодым человеком. Больше в деревне ее никто никогда не видел, и девять других красивых, но распущенных девушек бесследно исчезли. И всякий раз появлялся тот же таинственный юноша, чтобы соблазнить и увести их за собой.
Тэнгу.
Старейшины деревни собрались на совет и решили, что это был дух Эноки: он разгневался из-за невоздержанности молодых людей во время праздника Бон. Поэтому в облике прекрасного юноши он явился, чтобы наказать распутников. Узнав об этом, господин Кисивада призвал к себе Сонобэ и приказал ему отправиться к большой криптомерии на горе Окияма.
Добравшись до цели своего путешествия, Сонобэ обратился к древнему дереву со словами:
— О, приют духа Эноки! Как смел он забрать наших дочерей? Если и дальше люди будут исчезать из нашей деревни, мне придется срубить тебя и дух Эноки вынужден будет искать себе другое пристанище.
Едва он произнес эти слова, как в тот же миг начался ливень, и Сонобэ услышал глухой гул мощного землетрясения. Внезапно перед ним явился дух Эноки и сказал Сонобэ, что своим дурным поведением деревенская молодежь оскорбила богов. Вот почему, как и предполагали старейшины деревни, дух Эноки превратился в прекрасного юношу, чтобы наказать обидчиков.
— Ты найдешь их, — сказал дух Эноки, — привязанными к деревьям на одной из вершин Окияма. Иди, освободи их, и пусть они вернутся в деревню. Они не только раскаялись в содеянном безрассудстве, но теперь смогут убедить остальных вести благородную и праведную жизнь.
С этими словами дух Эноки исчез в кроне криптомерии.
Сонобэ отправился на вершину горы и освободил девушек. Они вернулись домой и стали хорошими, послушными дочерьми. С того времени и до наших дней боги вполне довольны жителями деревушки, которая приютилась у подножия горы Окияма.
Сожжение трех бонсай
Во времена правления императора Фукакуса жил-был знаменитый регент, Саймёдзи Токиёри. Когда ему исполнилось тридцать, он на несколько лет удалился в монастырь. Но нередко его покой нарушали горькие жалобы крестьян, которые страдали от произвола деспотичных чиновников. Больше всего Токиёри волновало благополучие его народа, и после долгих раздумий он решил изменить внешность и отправиться в путь, чтобы как можно ближе узнать жизнь бедняков. А затем использовать всю свою силу, чтобы пресечь преступное злоупотребление властью среди чиновников и вельмож.
Токиёри отправился в путь и через некоторое время оказался в Сано, что в провинции Кодзукэ. Стояла зима, и из-за сильной метели странник заблудился. Несколько часов он устало брел по лесу в поисках какого-нибудь убежища и уже решил было устроиться на ночлег прямо на земле под деревьями, когда, наконец, к его радости, невдалеке показался огонек. У подножья холма приютилась маленькая соломенная хижина, куда и направился Токиёри. В хижине жила женщина, она приветствовала усталого путника, и Токиёри сказал:
— Я заблудился и был бы очень признателен, если бы вы пустили меня переночевать.
Добрая женщина объяснила, что мужа ее нет дома, а хорошей жене не пристало пускать в дом незнакомцев в отсутствие хозяина. Токиёри нисколько не был обижен таким ответом. Напротив, несмотря на то что ему предстояло провести эту вьюжную ночь в лесу, он был очень рад встрече с такой добродетельной женщиной. Однако не успел Токиёри отойти на несколько десятков шагов, как вдруг услышал, что его окликает мужской голос. Токиёри остановился и обернулся: возле хижины стоял какой-то мужчина и махал ему рукой.
Оказалось, что это вернулся муж доброй женщины, с которой только что говорил Токиёри. Мужчина принял регента за странствующего монаха и вежливо пригласил Токиёри переночевать с ними, извинившись за столь скромную обстановку и угощение.
Хозяева достали все свои скудные припасы, чтобы накормить гостя. У Токиёри с утра не было во рту маковой росинки, так что он воздал должное безыскусному угощению, отметив про себя, что ему подали не рис, а всего лишь просо. Очевидно, хозяева были действительно очень бедны и тем не менее проявили удивительную щедрость по отношению к незнакомцу, что сильно тронуло Токиёри. Более того, поужинав, все собрались погреться у очага, но огонь уже почти погас из-за нехватки дров. Хозяин заглянул в сундук, где у него хранились дрова, но увы — там было пусто. Не потратив и секунды на размышления, мужчина вышел в укрытый снегом сад и вернулся, неся три карликовых деревца: сосну, сливу и вишню.
Во все времена в Японии высоко ценили бонсай: выращивание таких деревьев требует очень много времени и сил, и они ценятся японцами за свой возраст и неповторимую красоту. Но несмотря на горячие протесты Токиёри, хозяин хижины разломал свои маленькие деревца и бросил в огонь.
Токиёри, увидев, что в саду простого крестьянина есть такие драгоценные деревья, уже не сомневался в том, что этот щедрый человек — крестьянин не по происхождению, а вынужден был стать им под давлением каких-то жизненных обстоятельств. На вопрос Токиёри хозяин хижины сказал, что его зовут Сано Цунэё и что он некогда был самураем, а затем ему пришлось заняться земледелием из-за бесчестия одного из своих родственников.
Токиёри сразу вспомнил этого самурая и предложил ему обратиться с прошением к правителю. Но Сано возразил, поскольку добрый и справедливый регент умер (так он думал), а его преемник слишком молод, подавать ему прошение совершенно бесполезно. Тем не менее, он добавил, что в случае объявления набора в ряды войск императора он немедленно явится в Камакура. Именно эта мысль о возможности когда-нибудь быть полезным своей стране смягчала горечь лет, проведенных в нищете.
В нашем пересказе эта беседа заняла всего несколько строк, тогда как на самом деле она длилась намного дольше: Токиёри и Сано проговорили всю ночь до самого утра. И когда затем открыли ставни, за окном яркое зимнее солнце освещало заснеженный мир. Прежде чем отправиться в путь, Токиёри тепло поблагодарил хозяев за гостеприимство. И уже после его ухода Сано вдруг понял, что забыл узнать имя своего ночного гостя.
