Н. Ильина - Японская мифология. Энциклопедия

В нашем пересказе эта беседа заняла всего несколько строк, тогда как на самом деле она длилась намного дольше: Токиёри и Сано проговорили всю ночь до самого утра. И когда затем открыли ставни, за окном яркое зимнее солнце освещало заснеженный мир. Прежде чем отправиться в путь, Токиёри тепло поблагодарил хозяев за гостеприимство. И уже после его ухода Сано вдруг понял, что забыл узнать имя своего ночного гостя.

Случилось так, что следующей весной в Камакура объявили о наборе воинов. Как только Сано услыхал эту радостную весть, он немедленно собрался в дорогу, чтобы исполнить свой долг. Его доспехи сильно прохудились во многих местах, оружие покрылось ржавчиной, а лошадь была в очень плохом состоянии. Сано имел убогий и жалкий вид по сравнению с множеством блистательных воинов, собравшихся в Камакура. Многие из них отпускали в адрес Сано весьма нелестные замечания, но тот молча сносил все насмешки. Он одиноко стоял посреди сверкающих рядов самураев, когда к ним на красивой лошади подъехал глашатай со знаменем, на котором был изображен фамильный герб регента. Звонким, чистым голосом глашатай громко объявил, что его господин желает видеть воина в самых бедных доспехах. Сано с тяжелым сердцем повиновался приказу. Он думал, что регент хочет выразить свое недовольство по поводу его появления здесь в столь жалком виде.

Тем более Сано был удивлен оказанным ему любезным приемом. Но его ждало еще большее изумление, когда слуга распахнул раздвижные двери и в соседней комнате Сано увидел регента Саймёдзи Токиёри. Это был не кто иной, как тот самый монах, что когда-то остановился на ночлег в бедной хижине Сано. Токиёри тоже не забыл, как горели в очаге карликовые деревья: сосна, слива и вишня. В награду за эту жертву, с готовностью совершенную без всякой задней мысли, Токиёри повелел вернуть Сано те тридцать деревень, которые были отняты у него. Вдобавок Токиёри пришла в голову удачная мысль подарить благородному и верному воину еще три деревни под именами Мацу-идзу, Умэда и Сакурай: мацу, умэ и сакура — японские названия сосны, сливы и вишни.

«Такасаго» обычно считалась одной из самых знаменитых пьес театра Но. Эти пьесы исполнялись великолепными актерами на старинном диалекте. Сюжет «Такасого» несет в себе отголоски фаллического культа, широко распространенного среди примитивных народов. Сосна в Такасаго символизирует собой долголетие, и в последующей хоровой песне мы можем ощутить всю мощь этого вечнозеленого дерева:

До сих пор японцы верят в чудотворную силу сосны. Это бросается в глаза во время празднования Нового года, когда сосновыми ветками украшают входные ворота и двери во время новогодних празднеств. И этот обычай, и тот, о котором рассказывается в трагедии Ноо, берут начало от большой сосны Такасаго. Ниже мы приводим связанную с ней легенду.

В древние времена в Такасаго жил-был рыбак. У него была жена и дочь по имени Мацуэ. Больше всего на свете Мацуэ любила сидеть под большой сосной и смотреть, как неустанно падают на землю иголки. Она собирала опавшие иголки и украшала ими красивое платье и ленты, приговаривая:

— Я не надену эти сосновые одежды до своей свадьбы.

В это время один юноша, Тэё, стоял на крутом берегу Сумиёси и смотрел на летящую цаплю. Все выше и выше поднималась цапля в синее небо, а потом полетела за море, туда, где в деревушке жила дочь рыбака.

Тэё очень любил путешествовать. И тут он подумал, как интересно было бы переплыть море и увидеть тот, другой, берег, куда полетела цапля. Поэтому однажды утром Тэё нырнул в воду и поплыл. Он плыл очень долго, и в конце концов ему начало казаться, что волны кружатся и танцуют вокруг него, а небо спустилось к самой воде и хочет коснуться его. Юноша потерял сознание и утонул бы, но волны сжалились над ним и выбросили бесчувственное тело на берег, туда, где сидела под сосной Мацуэ.

Девушка вытащила Тэё из воды под сень сосновых ветвей и осторожно уложила на мягкий ковер из опавших иголок. Вскоре Тэё пришел в себя и стал благодарить Мацуэ за ее доброту.

Тэё не стал возвращаться к себе на родину: спустя несколько счастливых месяцев он женился на Мацуэ, которая на свадьбу надела свое платье и ленту из сосновых иголок. Когда же умерли родители Мацуэ, эта потеря заставила ее полюбить Тэё еще больше. Чем старше становились супруги, тем крепче была их любовь. Каждую ночь, когда всходила луна, они рука об руку шли к своей сосне и при помощи маленьких грабель расчистили себе место для ночлега и оставались там до самого рассвета.

Однажды ночью серебристый лик луны поднялся над кроной сосны, и лунные лучи проникли между ветвями в поисках старой супружеской четы, но тщетно. Двое маленьких грабель лежали бок о бок у могучих корней, и луна все ждала, когда же зазвучат неторопливые шаркающие шаги Сосновых Влюбленных. Но в ту ночь никто так и не пришел. Мацуэ и Тэё обрели вечный покой. Но любовь их и в старости была так же сильна и прекрасна, как в юности, и боги позволили душам Мацуэ и Тэё вновь вернуться в мир, к той самой сосне, которая столько лет внимала речам влюбленных. В лунные ночи их души шепчутся друг с другом, поют, смеются и вместе собирают опавшие иголки под нежную песню морского прибоя.

Японские суеверия. — Человеческие жертвоприношения. — Классическое гадание. — Другие формы гадания. — Несчастливые годы и дни. — Дети. — Зовущий листок. — Бимбогами. — Хорошие и плохие приметы, связанные с бабочками.

Вопрос о японских суевериях особенно важен, потому что именно по нему можно проследить, как развивались многие мифы и легенды, и в особенности фольклор. Суеверия являются тем материалом, из которого бесчисленные странные верования постепенно формируются в истории, показывающие, например, как сознание крестьянина пыталось противостоять неким сверхъестественным силам или обратить их себе на пользу в повседневной жизни.

В доисторические времена верили, что лук (оружие) обладает сверхъестественной силой. Чудесным образом появляясь на крыше какого-нибудь дома, он был знаком того, что старшую незамужнюю дочь надо принести в жертву. Ее погребали живой, отдавая плоть божеству диких зверей. Позже, однако, лук перестал являться посланием жестокого божества и постепенно утратил свой зловещий смысл, став символом безопасности, прикрепленным к остроконечному шесту крыши, и считался счастливым амулетом.

Другой пример человеческого жертвоприношения — это старый обычай погребения живого человека для обеспечения устойчивости моста или крепости. В былые дни, когда существовал подневольный труд, к несчастью, неприкосновенность человеческой жизни значила очень мало. Те, кто трудились подневольно, были во власти безжалостного надсмотрщика, который подкреплял свои приказания ударом копья. Он был готов убить всех, кто ленился или не подчинялся, и много трупов можно было найти в каменной кладке. Если надо было перекрыть реку или быстро построить крепость, такое прискорбное деяние считалось обычным поступком.

Когда строили новый мост, гарантией того, что он простоит долго, было не только человеческое жертвоприношение или горе, но иногда радость и счастье. Первые, кому разрешалось пройти по мосту, были особенные счастливчики. Рассказывают, что мост Мацуэ первыми перешли два добродушных старика (у каждого из них было по двенадцать детей) в сопровождении своих жен, детей, внуков и правнуков. Эта радостная процессия сопровождалась ликованием и фейерверком. Но, к сожалению, строительство старого моста Мацуэ, который сейчас заменен новым, менее живописным, связано с традицией жертвоприношения.