Ф. Брокгауз - Энциклопедический словарь (Л)

Летяга

Летяга (Pteromys) – род грызунов из сем. беличьих. Передние и задние конечности соединены между собой покрытой шерстью складкой кожи, которой животное пользуется, как парашютом, при перепрыгивании с дерева на дерево. Летательная перепонка поддерживается хрящем или костью, прикрепленными к запястью. Защечных мешков нет. Хвост или равномерно покрыт шерстью, или шерсть на нем расположена в два ряда (перисто). Ночные животные, живущие в лесах северного полушария. Обыкновенная Л. или полетуха, летучая белка (Pteromys vulgaris Wagn. s. volans L.), светлого чало-бурого цвета, летательная перепонка и наружная сторона ног темнее, нижняя сторона белая; хвост сверху чало-серый, снизу светло-ржавого цвета, покрыт шерстью в два ряда. Зимой верхняя сторона и хвост серебристосерого цвета. Длина тела 16 см., хвост 10 см. Водится в сев. части Европейской России и в Сибири (Лапландии, Финляндии, Лифляндии, изредка в Казанской, Вятской и Пермской губ., чаще всего на Урале и далее на восток до Лены; восточнее Лены редко). Живет в лесах, особенно в березовых, в одиночку или парами, устраивая гнёзда в дуплах деревьев. Питается сережками березы, почками и побегами, также семенами сосны. С помощью летательной перепонки может делать прыжки по 20 – 30 м., перепрыгивая с верхушки дерева на нижние ветви другого. Зимой подвергается спячке, которая прерывается в более теплую погоду. В начале мая самка рождает 2 – 4 слепых и беспомощных детенышей. Л. легко приручается. Тагуан (Pteromys petaurista F. Cuv. – самое крупное животное из семейства беличьих. Позади ушей пучок длинных волос, хвост пушистый, равномерно покрытый волосами. Верхняя сторона серо-черного цвета, бока головы и шеи, ноги и верхняя сторона перепонки каштаново-бурого, край перепонки светло-пепельного, нижняя сторона серого, хвост черный. Длина без хвоста 60 см., хвост 55 см. Водится в лесах Ост-Индии и Цейлона, поодиночке или парами; днем прячется в гнездах, устроенных в дуплах или свободных. Может делать прыжки до 60 м. Ассапан или американская Л. (Pteromys s. Sciuropterus volucella Cuv.) сверху желтовато-буро-серого цвета, лапы серебристо-белые, хвост пепельно-серый, летательная перепонка с черной и белой полосой по краю. Хвост покрыт шерстью в два ряда. Длина без хвоста 14 см., хвост 10 см. В виде нескольких разновидностей, различающихся главным образом по величине, а отчасти и по цвету, распространен по всей Сев. Америке от британских владений до Гватемалы. Легко выживает и размножается в неволе. Красный тагуан (Pteromys nilidus Desm.) сверху темно-каштаново-красного цвета, снизу светлого ржаво– или оранжево– красного, лапы черные; хвост, покрытый равномерно волосами, темного красно-бурого цвета. Дл. 48 см., хвост 54 см. Водится на Суматре, Борнео, Яве.

Кн.

Лещ (Abramis brama L.) – наиболее общеизвестный представитель рода того же имени (Abramis) из семейства карповых рыб (Cyprinidae) отряда отверсто– или открытопузырных (Physostomi). У представителей рода Л. тело сильно сжатое с боков, высокое или удлиненное; чешуя умеренной величины; спинной плавник короткий и высокий без толстого шипа и лежит над промежутком между брюшными плавниками и заднепроходным. Заднепроходный плавник очень длинный (в нем всегда более 12 разделенных лучей); нижняя губа посредине прерывается; между заднепроходным и брюшными плавниками нет чешуи; на передней части спины средняя линия также без чешуи; усиков нет; глоточные зубы в 1 или 2 ряда. 16 видов этого рода водятся в Европе к северу от Альпов, сев. Азии и Северной Америке; живут преимущественно в спокойных, больших и глубоких озерах, также в реках и отчасти солоноватых водах; питаются преимущественно растительными веществами, а также насекомыми, их личинками и т. п. Важнейшие виды: L., сырть, клепец (сода или глазачь), синец, густера. Л. собственно (A. brama L.), молодые – подлещики, старые в южн. России – чебаки, отличается сжатым с боков высоким (высота около 1/3, длины) телом, длинным заднепроходным плавником (начало его лежит впереди от спинного); глоточных зубов по 5 с каждой стороны; голова небольшая; рот маленький. У молодых L. (подлещиков) тело уже более продолговатое, глаза больше; они несколько похожи на густеру, но легко отличимы по темным плавникам. У взрослого L. спина серая или бурая, бока серебристо-серые или буроватые, брюхо грязнобеловатое, все плавники серые; длина 40 – 70 см., вес 5 – 6 кг.; попадаются экземпляры до 1 аршина длиной, 1/2, аршина вышиной и весом 20 – 25 фн., изредка (в Швеции и местами в России) до 30 и 40 фн. Подлещики до 11/2, фн. белосеребристого цвета, потом сереют и плавники их темнеют, а на горле и брюхе появляется красноватый оттенок; 3-годовалые получают уже желто-золотистый оттенок с более темной спиной; самые крупные Л. золотистые. Цвет зависит и от свойства воды. Л. водится в средней и сев. Европе в озерах, прудах, реках и солоноватых водах (во множестве в сев. частях Каспийского, Черного и Азовского морей), в Сибири встречается лишь в Зауральских озерах, есть в Аральском море и низовьи Сырдарьи. На крайнем Севере и Юге России его нет; в сев. Двине он немногочислен и вероятно проник сюда по каналам из Волжской системы, в Закавказье встречается лишь в немногих местах (у Ленкорании в Палеостоме). Л. держится обществами, преимущественно в глубоких местах, поросших растениями. Осторожен и довольно сообразителен. Нерест происходит на мелких местах, поросших растениями, и совершается с громким плеском. У самца в это время на теле образуются многочисленные мелкие тупоконические бугорки, сначала белого, потом янтарно-желтого цвета. Время нереста в средней и сев. России не ранее первых чисел мая, на Юге с середины апреля; ход Л. в Волгу со взморья начинается еще в феврале под льдом, а валовой ход бывает около середины апреля. Число яиц около 140000 (у самок средней величины). Зимуют Л. в глубоких местах; живущие у устьев Волги частью зимуют в море, частью входят в реку. Мясо Л. ценно и он составляет предмет важного промысла; в Каспийском море, вместе с низовьями Волги и Урала, а отчасти и Куры и Терека, ежегодно ловится около 20 миллионов штук. Ловят Л. неводами и другими сетями, на удочку и бьют острогой.

Н. Книпович.

Лжедимитрий I – царь московский (1605 – 1606). Происхождение этого лица, равно как история его появления и принятия на себя имени царевича Димитрия, сына Иоанна Грозного, остаются до сих пор весьма темными и вряд ли даже могут быть вполне разъяснены при настоящем состоянии источников. Правительство Бориса Годунова, получив известие о появлении в Польше лица, назвавшегося Димитрием, излагало в своих грамотах его историю следующим образом. Юрий или Григорий Отрепьев, сын галицкого сына боярского, Богдана Отрепьева, с детства жил в Москве в холопах у бояр Романовых и у кн. Бор. Черкасского; затем, навлекши на себя подозрение царя Бориса, он постригся в монахи и, переходя из одного монастыря в другой, попал в Чудов м-рь, где его грамотность обратила внимание патр. Иова, взявшего его к себе для книжного письма; похвальба Григория о возможности ему быть царем на Москве дошла до Бориса, и последний приказал сослать его под присмотром в Кириллов м-рь. Предупрежденный вовремя, Григорий успел бежать в Галич, потом в Муром, и, вернувшись вновь в Москву, в 1602 г. бежал из нее вместе с неким Инок. Варлаамом в Киев, в Печерский м-рь, оттуда перешел в Острог к кн. Константину Острожскому, затем поступил в школу в Гоще, и наконец вступил на службу к кн. Ад. Вишневецкому, которому впервые и объявил о своем якобы царском происхождении. Этот рассказ, повторенный позднее и правительством царя Василия Шуйского, вошедший в большую часть русских летописей и сказаний и основанный главным образом на показании или «Извете» упомянутого Варлаама, был сперва всецело принят и историками. Миллер, Щербатов, Карамзин, Арцыбашев отожествляли Л. с Григорием Отрепьевым. Из новых историков такое отожествление защищают С. М. Соловьев и П. С. Казанский – последний, однако, не безусловно. Уже очень рано возникли сомнения в правильности такого отожествления. Впервые подобное сомнение было высказано в печати митроп. Платоном («Краткая церковная история», изд. 3-е, стр. 141); затем уже более определенно отрицали тожество Л. и Отрепьева А. Ф. Малиновский («Биографические сведения о кн. Д. М. Пожарском», М., 1817), М. П. Погодин и Я. И. Бередников («Ж. М. Н. Пр.», 1835, VII, 118 – 20). Особенно важны были в этом отношении работы Н. И. Костомарова, убедительно доказавшего недостоверность «Извета» Варлаама. Костомаров предполагал, что Л. мог происходить из зап. Руси, будучи сыном или внуком какого-нибудь московского беглеца; но это лишь предположение, не подтвержденное никакими фактами, и вопрос о личности первого Л. остается открытым. Почти доказанным можно считать лишь то, что он не был сознательным обманщиком и являлся лишь орудием в чужих руках, направленным к низвержению царя Бориса. Еще Щербатов считал истинными виновниками появления самозванца недовольных Борисом бояр; мнение это разделяется большинством историков, причем некоторые из них немалую роль в подготовке самозванца отводят полякам и, в частности, иезуитам. Оригинальный вид приняло последнее предположение у Бицына (Н. М. Павлова), по мнению которого было два самозванца: один (Григорий Отрепьев) был отправлен боярами из Москвы в Польшу, другой – подготовлен в Польше иезуитами, и последний-то и сыграл роль Димитрия. Это чересчур искусственное предположение не оправдывается достоверными фактами истории Л. и не было принято другими историками. То обстоятельство, что Л. вполне владел русским языком и плохо знал латинский, бывший тогда обязательным для образованного человека в польском обществе, позволяет с большой вероятностью предположить, что по происхождению Л. был русский. Достоверная история Л. начинается с появления его в 1601 г. при дворе кн. Конст. Острожского, откуда он перешел в Гощу, в арианскую школу, а затем к кн. Ад. Вишневецкому, которому и объявил о своем якобы царском происхождении, вызванный к этому, по одним рассказам, болезнью, по другим – оскорблением, нанесенным ему Вишневецким. Как бы то ни было, последний поверил Л., равно как и некоторые другие польские паны, тем более, что на первых же порах явились и русские люди, признавшие в Л. мнимоубитого царевича. Особенно близко сошелся Л. с воеводой сандомирским, Юрием Мнишеком, в дочь которого, Марину, он влюбился. Стремясь обеспечить себе успех, Л. пытался завести сношения с королем Сигизмундом, на которого, следуя, вероятно, советам своих польских доброжелателей, рассчитывал действовать через иезуитов, обещая последним присоединиться к католичеству. Папская курия, увидав в появлении Л. давно желанный случай к обращению в католичество московского государства, поручила своему нунцию в Польше, Рангони, войти в сношения с Л., разведать его намерения и, обратив в католичество, оказать ему помощь. В начале 1604 года Л. в Кракове был представлен нунцием королю; 17 апреля совершился его переход в католичество. Сигизмунд признал Л., обещал ему 40000 злотых ежегодного содержания, но официально не выступил на его защиту, дозволив лишь желающим помогать царевичу. За это Л. обещал отдать Польше Смоленск и Северскую землю и ввести в московском государстве католицизм. Вернувшись в Самбор, Л. предложил руку Марине Мнишек; предложение было принято, и он выдал невесте запись, по которой обязался не стеснять ее в делах веры и уступить ей в полное владение Вел. Новгород и Псков, причем эти города должны были остаться за Мариной даже в случае ее неплодия. Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединились 2000 малороссийских казаков и небольшой отряд донцов. С этими силами Л. 15 августа 1604 г. открыл поход, а в октябре перешел московскую границу. Обаяние имени царевича Димитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль в др. города без боя сдались Л.; держался только Новгород-Северский, где воеводой был П. Ф. Басманов. 50000 московское войско, под начальством Мстиславского, явившееся на выручку этого города, было на голову разбито Л., с его 15000 армией. Русские люди неохотно сражались против человека, которого многие из них в душе считали истинным царевичем; поведение боярства, которое Борис при первых вестях о Л. обвинил в постановке самозванца, усиливало начинавшуюся смуту: некоторые воеводы, выступая из Москвы, прямо говорили, что трудно бороться против прирожденного государя. Большинство поляков, недовольных задержкой платы, оставило в это время Л., но за то к нему явилось 12000 казаков. В. И. Шуйский разбил 21 янв. 1605 г. Л. при Добрыничах, но затем московское войско занялось бесполезной осадой Рыльска и Кром, а тем временем Л., засевший в Путивле, получил новые подкрепления. Недовольный действиями своих воевод, царь Борис послал к войску П. Ф. Басманова, перед тем вызванного в Москву и щедро награжденного; но и Басманов не мог уже остановить разыгравшейся смуты. 13 апр. умер внезапно царь Борис, а 7 мая все войско, с Басмановым во главе, перешло на сторону Л. 20 июня Л. торжественно въехал в Москву; провозглашенный перед тем царем Федор Борисович Годунов еще раньше был убит посланными Л., вместе со своей матерью, а уцелевшую сестру его Ксению Л. сделал своей любовницей; позднее она была пострижена. Через несколько дней после въезда Л. в Москву обнаружились уже замыслы бояр против него. В. И. Шуйский был уличен в распускании слухов о самозванстве нового царя и, отданный Л. на суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, приговорен к смертной казни. Л. заменил ее ссылкой Шуйского, с двумя братьями, в галицкие пригороды, а затем, вернув их с дороги, простил совершенно, возвратив им имения и боярство. Патр. Иов был низложен и на место его возведен архиепископ рязанский, грек Игнатий, который 21 июля и венчал Л. на царство. Как правитель, Л., согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти. «Остротой смысла и учением книжным себе давно искусив», говорит о нем кн. Хворостинин и прибавляет: «самодержавие выше человеческих обычаев устрояя». Он переустроил думу, введя в нее, в качестве постоянных членов, высшее духовенство; завел новые чины по польскому образцу: мечника, подчашия, подскарбия; принял титул императора или цезаря; удвоил жалованье служилым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство, и крестьян, запрещая требовать обратно крестьян, бежавших в голодный год. Л. думал открыть своим подданным свободный доступ в зап. Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал составить союз против Турции, из императора германского, королей французского и польского, Венеции и московского государства; его дипломатические сношения с папой и Польшей были направлены главным образом к этой цели и к признанию за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Л. покорное орудие своей политики, сильно ошиблись в расчетах. Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов и добился того, чтобы Марина, по прибытии в Россию, наружно исполняла обряды православия. Довольно индифферентный к различиям религий, в чем может быть сказалось влияние польского арианства, он избегал, однако, раздражать народ. Равным образом Л. решительно отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь. Отступления от старых обычаев, какие допускал Л. и какие стали особенно часты со времени прибытия Марины, и явная любовь Л. к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно, и москвичи сами избивали немногих говоривших о самозванстве Л. Последний погиб исключительно благодаря заговору, устроенному против него боярами и во главе их – В. И. Шуйским. Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Л. Еще 10 ноября 1605 г. состоялось в Кракове обручение Л., которого заменял в обряде посол московский Власьев, а 8 мая 1606 г. в Москве совершился и брак Л. с Мариной. Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, заговорщики, в ночь с 16 на 17 мая, ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Л. пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что, по словам царицы Марии, Л. был самозванец; тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.