Сватами обычно были пожилые мужчины и женщины, часто родственники. В деревнях сваты шли к невесте в новой одежде или хотя в чисто выстиранной, с полотенцем через плечо. Все действия их подчинялись строгому кодексу: как поклониться родителям невесты, как с ними здороваться и говорить. Если сватов приглашали за стол – значит, сговориться становилось возможно. Как только невеста появлялась перед сватами, она становилась «сговоренкой».
«Ой, да ты рябина, да ты рябинушка,
Ой, да ты садова зелена прикудрявая,
Ой ты, когда ты взросла, когда выросла?»
«Ой, да весной-то взросла,
летом выросла».
«Ой, да когда выросла, когда вызрела?»
«Ой, да зрела-то, зрела я при солнышке,
Да при солнышке, да все при зорюшке».
«Ой, да когда ты, зачем рано
наклонилася?»
«Ой, да не сама я наклонилася,
Ой, да наклонили меня снеги глубокие,
Снеги глубокие, ветры буйные».
«Ой, да ты дева, дева, ты зачем рано
замуж пошла?»
«Ой, да не сама я, сама замуж пошла,
Да просватал меня сударь батюшка,
Потакала меня родна матушка,
Ой, да потакала меня родна сестрица,
Ой, да потакали меня родны братики,
Ой, да перва – мила подруженька
Фросенька!»
Дальше по обряду будущие родственники посещали друг друга. Это были смотрины и сговор (рукобитье). Даже в том случае, когда родственники жениха и невесты все друг о друге знали и были близкими друзьями, от них требовалось посмотреть и оценить невесту и хозяйство жениха.
Сговорный день назначался родителями невесты. Родители жениха, сам жених и его близкие родственники приезжали к ним. Родители невесты принимали гостей с почестями, выходили к ним навстречу, кланялись друг другу до земли, сажали гостей на знатных местах в переднем углу под божницей, а сами садились около них. Некоторое время молчали, глядя друг на друга. Этого требовали приличия.
Позже либо отец жениха, либо другой близкий родственник жениха начинал разговор: сообщал, зачем они приехали. Родители невесты должны были отвечать, что они рады этому приезду. После того писалась рядная запись, где обе стороны постановляли: в такое-то время жених обязывался взять себе в супруги такую-то, а родственники ее обязаны были выдать ее и дать за нею такое-то приданое. Сроки были разные, смотря по происшествиям: время от времени женитьбы свершались и через недельку после сговора, а время от времени меж сговором и венчанием проходило несколько месяцев.
Далее договаривались о дне свадьбы и оговаривали, кого приглашать. Сговор, то есть «рукобитье» (или «запой»), считался окончательным решением, и отказываться в дальнейшем от него считалось позором и для жениха, и для невесты.
«Уж вы гуси да лебеди,
Вы далеко ли летали?»
«Уж мы летали-летали
С моря на море».
«Уж вы что там видели?»
«Уж мы видели-видели
Белу лебедь на заводи».
«Для чего вы ее
С собой не взяли?»
«Хотя мы ее не взяли,
Мы ее заприметили —
Право крылышко заломили».
«Вы бояра, бояра,
Вы далеко ли ездили?»
«Уж мы ездили-ездили
С городу на город».
«Уж вы что же там видели?»
«Уж мы видели-видели
Красну девицу в тереме».
«Для чего вы ее
С собой не взяли?»
«Хотя мы ее не взяли,
Мы ее запоручили,
За поруки за крепкие,
За замки да за верные».
Невеста должна была в окружении подруг и девушек на выданье готовить приданое, показывая, какая она рукодельница. На самом деле приданое готовилось задолго до свадьбы, едва ли не с малых лет. Завершал предсвадебную неделю девичник. Так невеста прощалась с родным домом и родом и становилась членом другой семьи. Теперь она – «молодуха», потому что ее девичий век кончился и наступил бабий.
А. Корзухин. Девичник. 1889 г.
В народных свадебных обрядах о девичестве говорится как о красоте, с которой девушка расстается окончательно и бесповоротно. Причем красота для невесты не просто обозначение девичьей прелести, но также девичья честь и воля, молодые беззаботные годы. У различных народностей подобные аллегории воплощались через какой-либо конкретный предмет: либо это головной убор невесты в виде повязки из парчи, расшитый лентами, либо ленточка.
Вы подруженьки, голубушки мои,
Заплетите мне русу косу
Во корне-то мне мелко-намелко;
Посередь моей русой косы
Вплетите гайтан шелковый;
Во конец-то моей русой косы
Вы ввяжите ленту алую;
Вы заприте золотым замком,
И вы бросьте мои золоты ключи
Во матушку во быстру реку.
Никита был рыболовщичком,
Он закинул невод шелковый,
Он от краю да до краю;
Он пымал эти золоты ключи.
Признавал он эти золоты ключи:
«Не от Вериной ли русой косы?»
Отопрет мою русу косу,
А меня за себя возьмет.
Обряд прощания с девичеством сопровождался расплетением косы невесты и последним заплетением ее по-девичьи. Само слово «девичник» говорит о том, что участие в нем принимали только девушки, однако в конце обряда на девичник могли прийти и парни вместе с женихом.
Невеста примеряла наряды, хвастаясь ими перед своими подругами на «девичнике».
Свадебное платье древней славянки представляло собой сложный костюм с несколькими обязательными деталями: рубахой, поневой, расшитым поясом и украшениями. Рубаха была обыкновенно белого цвета, но по подолу, рукавам и горловине шел красный узор. Также к рубахе пришивались разноцветные нашивки, обогащая тем самым цветовую гамму наряда. В узорах повторялся традиционный славянский знак солнца, символ плодородия и жизни.
Понева – славянский прототип женской юбки. Она была более насыщенного цвета, чем рубаха, и имела пышную, женственную форму. Ее тоже расшивали орнаментом: ромбами и символами солнца.
Пояс для свадебного наряда изготавливали из шерсти. Он был узкий по ширине, но обернуться им можно было дважды. Красиво смотрелось на груди гайтана – украшение из бисера. В некоторых частях Руси место свадебного платья занимал сарафан, богато украшенный вышивкой и бисером из речного жемчуга. Иногда по краю сарафана шли самотканые кружева, их еще называли «кисеей».
За день до свадьбы будущая теща печет курник, посылая его в дом жениха. Жених же посылает в дом невесты живого петуха.
Накануне свадьбы или в день девичника невесту водили в баню, где тоже пели обрядовые песни. Утром свадебного дня жених извещает невесту, чтобы она готовилась к венцу. Родители невесты расстилают на скамье шубу, сажают на нее свою дочь и начинают одевать в свадебный наряд. Как только оденут, то посылают гонца к жениху.
Перед свадебным днем жениха тоже провожали в баню, а утром готовили к отъезду: жених одевался, получал родительское благословение и собирал свадебный поезд. Все обязанности по проведению свадьбы возлагались на дружку, который должен был хорошо знать порядок прохождения свадебного торжества. Дружкой чаще всего назначали кого-то из старших родственников жениха. Свадебный поезд двигался к дому невесты не по прямой, а объездными путями, чтобы запутать темные силы, которые могут помешать свадьбе. С женихом кроме дружки отправлялись тысяцкий, или старший шафер жениха, и поежане, или бояре, то есть сопровождающие. Свадебная процессия украшалась цветами и лентами. Число подвод обязательно должно было быть больше трех, и, кроме того, не разрешалось ехать с четным числом повозок или саней.
Когда наступало утро свадебного дня, родня невесты должна была ее разбудить, одеть, и вместе они ожидали приезда жениха. Все эти действия сопровождались песнями. Невеста в своих песнях просила не отдавать ее жениху, а подружки пели о том, чтобы невесту защитили.
По лугам, лугам, зеленым лугам,
По травам, травам, шелковым травам,
Распущены там добры кони,
Распущены там добры кони,
Добры кони свет Владимировы,
Добры кони свет Григорьевича.
Шелком ноги перепутанные,
Шелком ноги перепутанные,
Жемчугом гривы унизанные,
Жемчугом гривы унизанные,
У травы стоят – травы не едят,
У травы стоят – травы не едят,
У овса стоят – овса не снят,
У овса стоят – овса не едят,
У воды стоят – воды не пьют,
У воды стоят – воды не пьют.
Они чуют службу дальнюю,
Они чуют службу дальнюю.
Службу дальнюю свет Владимира,
Службу дальнюю свет Григорьевича:
Во Москву ехать за золотом.
Во Москву ехать за золотом,
Во Саратов – за серебром,
Во Саратов – за серебром,
В Александровку – за невестою,
В Александровку – за невестою,
Подъезжают к двору тестиному,
Подъезжают к двору тестиному,
К широкому шатру невестину,
К широк шатру невестину.
Дом невесты старались украсить так, чтобы он выделялся на фоне других, и жених случайно не проехал мимо. Для этого вывешивались вышитые рушники, ленты и так далее. Перед приездом жениха прибывали гонцы и выведывали, здорова ли невеста и можно ли приезжать жениху. Жениху не разрешалось ехать в первой повозке. На пути поезда односельчане выставляли заслоны, перед которыми жениху приходилось откупаться, чтобы проехать.
