Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы

Убийство было предвешено многими знаменьями. В Олимпии статуя Юпитера, которую он приказал разобрать и перевезти в Рим, разразилась вдруг таким раскатом хохота, что машины затряслись, а работники разбежались; а случившийся при этом человек по имени Кассий заявил, что во сне ему было велено принести в жертву Юпитеру быка. В Капуе в иды марта молния ударила в Капитолий, а в Риме — в комнату дворцового привратника; и нашлись толкователи, уверявшие, что одно знаменье возвещало опасность господину от слуг, а другое — новое великое убийство, как некогда в тот же день. Астролог Сулла на вопрос о его гороскопе объявил, что близится неминуемая смерть. Оракулы Фортуны Антийской также указали ему остерегаться Кассия: из-за этого он послал убить Кассия Лонгина, который был тогда проконсулом Азии, но не подумал, что Херею тоже зовут Кассием. Сам он накануне гибели видел сон, будто он стоит на небе возле трона Юиптера, и бог, толкнув его большим пальцем правой ноги, низвергает его на землю. Вещими сочтены были и некоторые события, случившиеся немного ранее в самый день убийства. Принося жертву, он был забрызган кровью фламинго; пантомим Мнестер танцевал в той самой трагедии, которую играл когда-то трагический актер Неоптолем на играх, во время которых убит был Филипп, царь македонян; а когда в миме «Лавреол», где актер, выбегая из-под обвала, харкает кровью, вслед за ним стали наперебой показывать свое искусство подставные актеры, то вся сцена оказалась залита кровью. К ночи же готовилось представление, в котором египтяне и эфиопы должны были изображать сцены из загробной жизни.

Дело было в восьмой день до февральских календ около седьмого часа. Он колебался, идти ли ему к дневному завтраку, так как еще чувствовал тяжесть в желудке от вчерашней пищи; наконец, друзья его уговорили, и он вышел. В подземном переходе, через который ему нужно было пройти, готовились к выступлению на сцене знатные мальчики, выписанные из Азии. Он остановился посмотреть и похвалить их; и если бы первый актер не сказался простуженным, он уже готов был вернуться и возобновить представление.

О дальнейшем рассказывают двояко. Одни говорят, что, когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: «Делай свое дело!» — и тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль; тот сказал: «Юпитер»; тогда Херея крикнул: «Получай свое!» — и когда Гай обернулся, рассек ему подбородок. Он упал, в судорогах крича: «Я жив!»- и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами — у всех был один клич: «Бей еще!» Некоторые даже били его клинком в пах. По первому шуму на помошь прибежали носильщики с шестами, потом — германцы-телохранители; некоторые из заговорщиков были убиты, а с ними и несколько неповинных сенаторов.

Прожил он двадцать девять лет, правил три года, десять месяцев и восемь дней. Тело его тайно унесли в Ламиевы сады, сожгли наполовину на погребальном костре и кое-как забросали дерном. Потом уже его вырыли, сожгли и погребли возвратившиеся из изгнания сестры. До этого, как известно, садовников не переставали тревожить приведения; а в доме, где он был убит, нельзя было ночи проспать без ужаса, пока самый дом не сгорел во время пожара. Вместе с ним погибли и жена его Цезония, зарубленная центурионом, и дочь, которую разбили об стену.

Каковы были эти времена, можно судить по тому, что даже вести об убийстве люди поверили не сразу: подозревали, что Гай сам выдумал и распустил слух об убийстве, чтобы разузнать, что о нем думают люди. Заговорщики никому не собирались вручать власть, а сенат с таким единодушием стремился к свободе, что консулы созвали первое заседание не в Юлиевой курии, а на Капитолии, и некоторые, подавая голос, призывали истребить память о цезарях и разрушить их храмы. Но прежде всего было замечено и отмечено, что все цезари, носившие имя Гай, погибли от меча, начиная с того, который был убит еще во времена Цинны.

Гай Светоний Транквилл. Жизнь 12 цезарей. — М.: Наука, 1964.

Валерия Мессалина была женой римского императора Клавдия (41–54 г. н. э.).

Мессалина отличалась таким безумным развратом, что имя ее стало нарицательным. Эта женщина поражала своими грязными фантазиями даже римлян, хотя их нравы вовсе не отличались чистотой в те времена. Вместо того, чтобы подавать пример своим подданным, Мессалина своим поведением позорила титул императрицы и дошла до полного безумия в своем разврате. Со своими любовниками она управляла Клавдием так, как хотел — слабоумный муж ей во всем покорялся. Кроме чудовищного разврата, Мессалина отличалась жестокостью и полнейшим бессердечием. Малейшее сопротивление ее грязным желаниям всегда вело к смерти. Так, по ее приказанию, была убита Юлия, сестра Клавдия; был отправлен в ссылку философ Сенека, осужденный за незаконную связь с императрицей; был убит патриций Аппий Силлан за то, что отверг недостойные предложения Мессалины. Приглашая в императорский дворец красивых римских матрон, Мессалина устраивала грязные оргии, на которых обязательно должны были присутствовать и любоваться на свой позор мужья несчастных жертв. Отказывавшихся от этой нравственной пытки убивали без всякого милосердия; тех же, кто принимал приглашение и был соучастником этих оргий Мессалина шедро награждала.

Один из любовников Мессалины, а именно Люций Виттеллий в знак особого отличия, получил от императора Клавдия право снимать чулки с ног его супруги. Все эти грязные непристойности, само собой разумеется, вызывали обшее негодование против Клавдия и его жены, и не замедлили породить заговоры, имевшие целью сменить императора. Командир войск в Лалмации. Камилл Скрибоний. начиная мятеж, написал угрожающее письмо Клавдию, за что был отстранен от командования и впоследствии кончил жизнь самоубийством.

Письмо Скрибония очень напугало трусливого Клавдия; он приказал назначить строжайшее следствие, все причастные к заговору были казнены смертью. В то злосчастное время много погибло знатных римских граждан и матрон. Некоторые из привлеченных к следствию покончили с собой: Аппия, жена Пето, вонзила кинжал себе в грудь и, вынув его, передала мужу с такими словами: «Возьми, милый, это совсем не больно».

Таким образом и в царствование слабоумного Клавдия, по натуре совсем не жестокого, кровь лилась рекою. Причиною этого был беспредельный разврат бессердечной Мессалины, и, конечно, слабоумие императора Клавдия, смотревшего сквозь пальцы на все поступки супруги. Мессалина делала все, что хотела. Так, например, ей понравились сады Валерия Азиатика и она без церемонии приказала убить его; наследники Валерия, зная невменяемость Клавдия, и не подумали протестовать против этого вопиющего факта. Подобно Валерию Азиатику погибло много именитых и весьма достойных граждан.

Мессалина была поистине бичом добропорядочности, благородства и добродетели, бесчестьем всего женского рода. Не довольствуясь любовными оргиями, устраиваемыми ею во дворце, она еще имела обыкновение поздно ночью ходить по улицам Рима в поисках приключений, посещала самые грязные вертепы, а порою делила с проститутками их грязное ложе.

Тяжело и прискорбно рассказывать о всех бесчинствах, которые совершила жена императора Клавдия, говорит историк — да и трудно их все передать. Мы отмечаем лишь некоторые факты. Так, например, один из дворцовых плясунов, по имени Мнестер, имел несчастье обратить на себя внимание императрицы. Она предложила ему свою любовь, но Мнестер, боясь гнева Клавдия, отказался разделить ее чувства, тогда Мессалина пожаловалась мужу, что Мнестер ей не повинуется; Клавдий призвал плясуна и приказал ему безусловно повиноваться императрице. Тот, разумеется, исполнил приказание Клавдия и открыто сделался любовником Мессалины.

Но одно из безумств этой безнравственной женщины стало причиной ее гибели: Мессалине понравился молодой патриций Силий, один из красивейших юношей Рима. Страсть Мессалины к Силию окончательно помутила ее рассудок. Она публично отправлялась в дом патриция, оказывала ему всевозможные почести и щедро награждала. Наконец, несмотря на то, что была женой Клавдия, при жизни его, она решилась выйти за Силия замуж. Мессалина распорядилась, чтобы были отправлены в дом Силия рабы императора Клавдия, мебель, разные драгоценности и прочее. Поражает прежде всего то, что Мессалина решила открыто отпраздновать свою свадьбу с патрицием Силием и заключить брачный договор, который бы подписали как свидетели многие придворные, а в числе их и сам император Клавдий.