Ознакомительная версия.
Шла оттепель, повеяло новыми ветрами.
На перроне в Москве Тимофеева-Ресовского встречали люди, высоко ценившие его как ученого, и крайне пораженные тем, что он оказался жив. К тому же – формально – Тимофеев-Ресовский был никто: он не имел никакой ученой степени.
Попытка изменить такую ситуацию была предпринята, но не принесла никаких результатов. Кандидатуру Тимофеева-Ресовского – «пособника фашистов» – даже не допустили до выборов в Академию наук СССР.
Правда, в 1966 году Тимофеев-Ресовский был избран членом президиума Всесоюзного общества генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова, в 1969 году – членом Академии «Леопольдина» (ГДР), в 1973 году – членом Академии искусств и наук США. В ГДР вклад Тимофеева-Ресовского в науку был отмечен Дарвиновской медалью, в США – Кимберовской премией по генетике и Золотой медалью «За выдающийся научный вклад в генетику». Наконец, в Чехословакии работы Тимофеева-Ресовского были удостоены Менделевской медалью.
С 1964 по 1969 годы Тимофеев-Ресовский работал в Институте медицинской радиологии АМН СССР в Обнинске. С 1969 года числился консультантом Института медико-биологических проблем Минздрава СССР. Это не было официальной синекурой, – на свой страх и риск пригласил ученого академик О. Г. Газенко.
Основные труды Тимофеева-Ресовского посвящены проблемам генетики, радиобиологии, биогеоценологии, эволюционной теории. Он один из основоположников количественной радиационной генетики и автор капитальных исследований, посвященных генетическому действию излучений. Совместно с физиком М. Дельбрюком Тимофеев-Ресовский создал первую биофизическую модель структуры гена и предложил возможные пути его изменения. Изучая начальные этапы внутривидовой дифференциации, сформулировал и развил учение о микроэволюции.
Умер ученый в 1981 году.
Своим ученикам он не уставал повторять: «Ты равен тому, кого понимаешь». Ученики согласно кивали. Они, как никто другой, знали, что Кольцов, Четвериков, Бор, Гейзенберг, Шредингер, многие другие великие ученые были друзьями Тимофеева-Ресовского и он их (так же, как они его) всегда понимал.
Александр Евгеньевич Ферсман
Геохимик.
Родился 27 октября 1883 года в Петербурге.
Отец Ферсмана, оставив архитектору, в год турецкой кампании пошел вольноопределяющимся в действующую армию. После войны окончил Академию генерального штаба и был определен по службе сначала в Крым, а затем, в качестве военного атташе, в Грецию.
С детства Ферсман увлекался камнями.
Везде он умудрялся собирать коллекции, сперва любительские, затем более серьезные, отвечавшие определенной системе. Когда отец был назначен директором Кадетского корпуса в Одессе, Ферсман нашел совсем уж необычный способ пополнения своих коллекций: он рылся в кучах каменного балласта, сгружаемого с кораблей, приходивших в Одессу из разных уголков Земли.
В 1901 году, окончив гимназию, Ферсман поступил на физико-математический факультет Новороссийского (Одесского) университета. Минералогию в университете читал профессор Прендель. Невозможно скучные лекции Пренделя могли кого угодно оттолкнуть от занятий. Только переход в Московский университет удержал Ферсмана на естественном факультете. В Москве, на его счастье, кафедру минералогии возглавлял В. И. Вернадский. В его лекциях минералы выглядели не грудой мертвых статичных образований, а продуктом совершенно определенных химических реакций, безостановочно протекающих в земной коре.
Здесь Ферсман опять, теперь на всю жизнь, увлекся минералогией.
«Мы работали не менее двенадцати часов в лаборатории, нередко оставаясь на ночь, – вспоминал он, – так что анализы шли целые сутки; два раза в неделю мы читали доклады в кружке у В. И. Вернадского, разбирали с ним коллекции, слушали его увлекательные лекции. Университетская жизнь с блестящими выступлениями Ключевского, годы молодой борьбы за высшую школу, огромный научный и общественный авторитет Вернадского – все накладывало и на нас свой отблеск, и мы гордились своими 12 кв. метрами лаборатории, гордились музеем, гордились каждой печатной работой нашего старого и запущенного Института».
Окончив университет, Ферсман отправился в двухгодичную заграничную командировку. В Париже он работал у минералога А. Лакруа, в Гейдельберге у норвежского геохимика В. М. Гольдшмидта. В Швейцарии, в Италии, в Германии, во Франции, на острове Эльба побывал на многих месторождениях минералов. Там же, за границей, закончил монографию, посвященную алмазам. Проиллюстрировал он ее собственными рисунками. Но главным в командировке стало то, что на острове Эльба Ферсман впервые заинтересовался пегматитами – горной породой, для которой характерна своеобразная структура, обусловленная необычным срастанием кварца и полевого шпата. Кристаллы кварца на фоне полевого шпата образуют узор, напоминающий древнюю клинопись, отсюда и второе название пегматита – письменный камень. Интересен пегматит еще тем, что с его месторождениями, как правило, связаны находки драгоценных камней, разнообразных слюд, полевых шпатов, оловянного камня, радиоактивных и редких минералов.
Занявшись пегматитами, занимаясь ими много лет, Ферсман стал крупнейшим их знатоком. В 1931 году он обобщил свои исследования в большой работе «Пегматиты, их научное и практическое значение». Ценность этой работы заключалась в том, что впервые пегматиты были подвергнуты изучению с точки зрения минералообразующих процессов. Ферсман сумел показать, как в течение весьма длительного процесса остывания магмы в строгой последовательности, определенной законами физической химии и термодинамики, выделялись различные минералы в различных сочетаниях друг с другом. Это позволило лучше понять, почему те или иные минералы и руды часто встречаются вместе или, наоборот, как бы избегают друг друга.
В 1909 году Ферсман начал преподавать минералогию в Московском университете. Но в 1911 году, в связи с известными событиями, связанными с действиями министра народного образования Л. А. Кассо, он покинул университет.
С 1912 года Ферсман – профессор минералогии Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге. Одновременно он – старший хранитель, а затем директор Минералогического музея Петербургской Академии наук. Тогда же Ферсман принял деятельное участие в организации научно-популярного журнала «Природа», сыгравшего неоценимую роль для распространения научных знаний в России.
Когда началась первая мировая война, Россия, слабо разрабатывавшая свои месторождения полезных ископаемых и лишенная теперь возможности получать минеральное сырье из-за границы, оказалась в крайне тяжелом положении. Для решения этих вопросов в 1915 году группой видных ученых была организована специальная Комиссия сырья и химических материалов при Комитете военно-технической помощи. Возглавил Комиссию Ферсман. Одновременно он исполнял обязанности секретаря Комиссии по изучению естественных производственных сил при Академии наук – КЕПС. Эта Комиссия имела самое прямое отношение к военным нуждам, но дела ее постоянно тормозились отсутствием средств, необходимых для срочных исследований. Дошло до того, что академик Крылов, возмущенный волокитой со стороны правительства, однажды заявил, что при таком подходе к делу можно ожидать чего угодно, даже полного крушения императорской семьи, – ведь это ей принадлежали вольфрамовые месторождения Забайкалья, о которых шла речь на собрании. Вынув из кармана 500 рублей, Крылов сказал: «Это для спасения нашей армии, оставшейся без снарядов».
По-настоящему огромный научный и организаторский талант Ферсмана развернулся после революции. Обладая глубокими знаниями в самых разных областях – почвоведении, геологии, минералогии, химии, физики и геофизики, астрономии, истории материальной культуры, истории науки, Ферсман в каждой из перечисленных областей оставил заметный след.
В 1918 году Ферсмана избрали директором только что созданного в Петрограде Географического института.
«…Я вижу первую тропу к науке будущего, – сказал Ферсман на годичном акте Географического института 30 января 1922 года, утверждая роль науки в жизни общества. – Я вижу науку, как мощный государственный механизм, я вижу всемогущую власть ее и ее деятелей, могучее подчинение науке всех элементов государственной жизни, торжество мысли и духа, творческих порывов. В этом будущем строителем жизни будет ученый – не оторванный от окружающего мира, а тесно связанный с ним; он будет иметь свое право владеть этим миром, ибо только его достижениями будет этот мир жить».
В 1919 году Ферсмана избрали действительным членом Академии наук.
Многочисленные полевые маршруты Ферсмана пролегли через Кольский полуостров, Тянь-Шань, пустыни Кызылкум и Каракумы, через Урал, Забайкалье. Ученый бродил по сибирской тайге и по берегам Байкала, поднимался на ледники Алтая. Он работал на безжизненных берегах залива Кара-Богаз-Гол и в труднодоступных горах северного Таджикистана. Однажды на железнодорожной станции Имандра оборванному, заросшему бородой Ферсману, только что выбравшемуся из тундры, какой-то сердобольный пассажир сунул в руку пятак. Этот пятак, как талисман, академик Ферсман всегда носил при себе.
Ознакомительная версия.
