Ознакомительная версия.
И наконец настал черед православных. Как свидетельствуют летописи, к Владимиру прибыла делегация греческих православных христиан во главе с неким философом, имя которого в источниках не упоминается. Естественно, что беседе князя и неизвестного философа в летописи отведено больше всего места. Философ излагает Владимиру смысл и содержание Священного Писания, князь время от времени просит своего собеседника объяснить тот или иной момент. Закончилась же эта беседа следующим образом: «„Когда апостолы учили по вселенной веровать Богу, учение их и мы, греки, приняли, вселенная верует учению их. Установил же Бог и день единый, в который, сойдя с небес, будет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его: праведникам — царство небесное, красоту неизреченную, веселие без конца и бессмертие вечное; грешникам же — мучение огненное, червь неусыпающий и мука без конца. Таковы будут мучения тем, кто не верит Богу нашему Иисусу Христу: будут мучиться в огне те, кто не крестится“. И, сказав это, философ показал Владимиру завесу, на которой изображено было судилище Господне, указал ему на праведных справа, в веселии идущих в рай, а грешников слева, идущих на мучение. Владимир же, вздохнув, сказал: „Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева“. Философ же сказал: „Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись“. Владимиру же запало это в сердце, и сказал он: „Подожду еще немного“, желая разузнать о всех верах. И дал ему Владимир многие дары и отпустил его с честию великою».
Как видим, беседа с философом произвела на Владимира большое впечатление. Однако же и православие принимать он не торопился, мол, «подожду еще». Князь уже понял, что ему, чтобы укрепить свою власть, пора «завязывать» с языческим многобожием и переходить на монотеистическую религию (поклоняющуюся единому богу). Но вот какую именно? С одной стороны, Владимир стоял перед нелегким выбором, но с другой — он понимал: в переговорах с теми, кто хотел видеть его своим союзником, мяч, выражаясь современным штампом, был на его стороне. Даже могущественная Византия, государство, которое еще недавно являлось лидером в огромном регионе, искала союза с киевским князем. В конце концов, именно в сторону Константинополя и повернул Владимир вектор своей политики.
Первым шагом на пути христианизации Руси стало крещение самого киевского князя. Надо сказать, что в летописных источниках и среди историков нет единого мнения по поводу того, когда и при каких обстоятельствах это произошло. Согласно одним данным, Владимир крестился в 987 году в Киеве, по другой версии — в том же году, но в городе Василеве неподалеку от Киева, третья версия предполагает, что князь принял крещение в 988 году в греческом городе Корсунь, что в Крыму. Последняя версия и является наиболее распространенной. Причем интересно, что Владимир отправился в Крым не просто так, поначалу он намеревался захватить Корсунь.
Случилось так, что незадолго до этого византийский император Василий II попросил у князя Владимира военной помощи для подавления волнений внутри страны. Тот согласился, поскольку взамен византийский монарх обещал выдать за Владимира свою сестру Анну. Киевский князь свои обещания выполнил, а Василий II отнюдь не спешил выполнять свои. Что, естественно, никак не устраивало Владимира, который к тому моменту уже прекрасно осознавал свою силу. Желая продемонстрировать ее Византии, он и отправился захватывать Корсунь. И надо сказать, захватил бы, но в этой ситуации Василий II понял, что шутки плохи и надо выполнять условия договора. Он согласился выдать за Владимира сестру Анну при условии, что князь примет православие. Владимир это условие принял.
После возвращения в Киев Владимир задумал окрестить всю Киевскую Русь. Вначале он окрестил 12 своих сыновей и нескольких особо приближенных бояр, а затем, 1 августа 988 года (это наиболее распространенная дата крещения; некоторые источники отдают предпочтение 989 или 990 году), произошло крещение киевлян в месте впадения реки Почайны в Днепр.
Надо сказать, что массовость крещения обеспечивалась, так сказать, «добровольно-принудительными» методами. «Если кто не придет — будет мне враг», — сказал князь Владимир, и эти слова стали известны каждому жителю города. Естественно, что среди киевлян нашлось не много смельчаков, которые не побоялись попасть в число врагов великого князя, тем более что Владимир особым милосердием к своим врагам никогда не отличался. Правда, в Киеве крещение прошло спокойно. «Если бы не было добрым, не приняли бы того князь и бояре», — так, согласно летописи, рассуждали киевляне и потому особо не противились новой вере. Но в других городах крещение проходило не так гладко. «Приказал [Владимир. — Авт.] рубить церкви и ставить их по тем местам, где раньше стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определить в них попов и приводить людей на Крещение по всем городам и селам». Вслед за Владимиром дело христианизации Руси продолжил его сын Ярослав Мудрый, при котором «церковь христианская плодиться и расширяться стала, и черноризцы стали умножаться, и монастыри появляться и умножались пресвитеры и люди христианские. И радовался Ярослав, видя много церквей и людей христианских». Правда, не все проходило так гладко. В Новгороде, например, попытка крестить народ закончилась народным восстанием, которое было жестоко подавлено. Происходили бунты и в других городах. Но так или иначе, выбор был сделан. Выбор нелегкий, выбор, который был обусловлен не только (и даже не столько) какими-то моральными принципами, а скорее, прагматическими целями. Но это, в общем-то, и не столь важно. Христианство пришло в Киевскую Русь, пришло навеки. И этим все сказано.
«Видите ли горы сия? Яко на сих горах возсияет благодать Божия, и град велик имать быти, и церкви многи имать Бог воздвигнути», — такими словами, согласно древнему преданию Церкви, обратился к своим ученикам святой апостол Андрей Первозванный. Путешествуя по земле скифов, апостол благословил днепровские кручи, возвестив, что места эти благодатны и угодны Богу. И оттого будет стоять здесь церковь, слава которой пройдет через века. Слова апостола оказались пророческими…
Во времена княжения Ярослава Мудрого на правом высоком берегу Днепра священник клира княжеской церкви на Берестове Илларион «ископа печерку малу двусажену», где в уединении проводил время в благодатных молитвах. Князь Ярослав, желая отстоять свою независимость как в делах государственных, так и в делах церковных, вознамерился назначить на пост Киевского митрополита своего, русского священника. Выбор пал на Иллариона, приближенного к князю и известного своими богоугодными делами. Но после смерти Ярослава в 1054 году митрополит Илларион был смещен со своего поста и заменен присланным из Царьграда митрополитом-греком. Лишившись своего сана, Илларион навсегда переселился в пещеру на берегу Днепра.
В это же время на святой горе Афон монаху Антонию, уроженцу города Любеч, явилась в видении Царица Небесная, повелевшая устроить на днепровских берегах новую обитель. Испросивши благословления у игумена Афонского монастыря, Антоний отправился в Киев, где поселился в пещере Иллариона. Благочестие и духовный подвиг Антония привлекли к нему последователей. Вскоре число иноков возросло до двенадцати, и они устроили подземную обитель, в которой располагалась церковь и несколько келий.
Стремившийся к отшельничеству Антоний в 1062 году выкопал в соседней горе пещеру, где и уединился для благодатных молитв (эта пещера стала началом Ближних, или Антониевых, пещер, названных так в противоположность прежним, Дальним, Феодосиевым). Вместо себя он поставил управлять братиею преподобного Варлаама, который стал первым печерским игуменом. Братия быстро разрасталась. Дабы разместить приходящих в обитель монахов, перед уходом в пещеру преподобный Антоний испросил у князя Изяслава Ярославича, сына Ярослава Мудрого, дозволения занять гору над пещерами. Князь не только дал разрешение, но и пожертвовал средства на строительство наземного монастыря, куда вскоре из пещер и переселилась братия.
Так начиналась история Печерского (от древнерусского слово «печора» — пещера) монастыря, в 1688 году получившего статус Свято-Успенской Киево-Печерской лавры[1]. История, которая измеряется уже не годами, а столетиями. Вот уже без малого тысячу лет Лавра озаряет своим светом берега Днепра. Лавра — это не просто монастырь, не просто историко-архитектурный памятник. Лавра — это душа Киева. Во все времена гостями печерских отшельников были сильные мира сего: великие киевские князья, русские цари и императоры, президенты и премьер-министры. Но не их вниманием славна Киево-Печерская лавра. И не тем, что нынешние экскурсоводы называют ее «главной достопримечательностью города Киева». Простой труженик, крестьянин или ремесленник могли найти здесь не только Божье благословление, но и помощь и защиту в трудную минуту. Никто не приютит одинокого, лишившегося крова человека, никто не поможет убогому калеке, никто не поделится с голодным ребенком хлебом в неурожайный год. Такие порядки были в XI веке, и к сожалению, со временем они не становились намного лучше. А лавра была (и остается) местом, где человек может найти бескорыстную помощь. И оттого очень быстро распространилась слава о Печерском монастыре как о первенствующей обители всей Руси…
Ознакомительная версия.
