Не осуждай ни нечестивого, ни явного злодея: своему Господеви стоит он или падает (Рим. 14:4). 2. 223
(См. БЛИЖНЕГО НЕМОЩИ).
(См. ПОМЫСЛОВ ИСПОВЕДЬ).
Когда б добрые дела по чувствам сердечным доставляли спасение, то пришествие Христово было бы излишним, искупление человечества страданиями и крестной смертью Богочеловека ненужным, Заповеди Евангельские были бы не нужны. Очевидно, что признающие спасение возможным при одних делах падшего естества уничтожают значение Христа, отвергают Христа. 1. 500
(См. ХРИСТИАНСТВА СОСТОЯНИЕ, ДОБРО, ЕРЕСЬ, ЕСТЕСТВО ПАДШЕЕ, МОНАШЕСТВО).
Отчаяние — обличитель предваривших в сердце неверия и самости: верующий в себя и уповающий на себя не восстанет из греха покаянием; восстанет им верующий во Христа, всесильного Искупителя и Врача. 1. 504
(См. ГРЕХ).
(См. БЕЗМОЛВИЕ, УЕДИНЕНИЕ).
Искушения, изменения и охлаждения, по учению святых отцов, были со всеми подвижниками; удивляться им не надо, а надо стараться выходить из них покаянием и молитвой: молитва — огнь, и не может не согреться молящийся, а охлаждение — свидетельство об отсутствии или умалении огня, который удобно снова воспаляется от действия покаяния. 6. 825
(См. ИЗМЕНЯЕМОСТЬ, НЕПОСТОЯНСТВО).
Веруй, что не без Промысла Божия постигло тебя искушение, да умертвишься миру, и славе его, и оправданию его. Молись о всех, приносящих тебе скорби, да совершенно исцелеет сердце твое от злобы и соделается способным к приятию Божественной благодати. Только что придет тебе на мысль воспоминание о ком–либо оскорбившем тебя, тотчас молись о нем. Сверх Божиего попущения никакая власть и сила человеческая не могут коснуться тебя. 6. 839
(См. ЛЮБОВЬ К ВРАГАМ, МОЛИТВА ЗА ВРАГОВ, МОЛИТВА, МОЛИТВА ГОСПОДНЯ).
Святой Исаак Сирский: «Кого поучение непрестанно в Боге, тот отгоняет от себя бесов и искореняет семя злобы их. Веселится сердце во откровениях у того, кто непрестанно внимает душе своей. Обращающий зрение ума своего в себя зрит в себе зарю Духа. Возгнушавшийся всяким парением (скитанием, рассеянностью) зрит Владыку во внутренней клети сердца своего… Небо внутри тебя, если будешь чист, и в самом себе увидишь Ангелов со светом их, и с ними Владыку их, и внутри их… Сокровище смиренномудрого внутри его, и оно — Господь… Страсти изгоняются и искореняются непрестанным поучением о Боге: оно — меч, убивающий их. Желающий увидеть Господа внутри себя старается очистить свое сердце непрестанной памятью Божией: таким образом светлостью очей ума будет на всякий час зреть Господа. Что приключается рыбе, вынутой из воды, то приключается и уму, исшедшему из памяти Божией и блуждающему в воспоминаниях мира… Страшен бесам, любезен Богу и Ангелам Его тот, кто ночью и днем с горячей ревностью взыскует Бога в сердце своем и искореняет из него прозябающие прилоги врага. Без непрестанной молитвы невозможно приблизиться к Богу». 2. 196–197
Некоторый инок сказал прп. Сисою Великому: «Я нахожусь в непрестанном памятовании Бога». Преподобный Сисой отвечал ему: «Это — не велико; велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари».
Высокое занятие — непрестанное памятование Бога! Но эта высота очень опасна, когда лестница к ней не основана на прочном камне смирения. 6. 422
(См. ПОУЧЕНИЕ).
«Только тот, кто сроднился с мыслью о конце своем, — сказал некоторый преподобный отец, — может положить конец грехам своим». Поминай последняя твоя, — говорит Писание, — и во веки не согрешиши (Сир. 7:39).
Вставай с одра твоего, как воскресающий из мертвых; ложись на одр твой, как бы в гроб: сон есть изображение смерти, а темнота ночи — предвестница темноты могильной, после которой воссияет радостный для рабов Христовых и страшный для врагов Его свет Воскресения.
Густым облаком, хотя оно состоит из одних тонких паров, закрывается свет солнца, — и телесными наслаждениями, рассеянностью, ничтожными попечениями земными закрывается от взоров души величественная вечность.
Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотой, и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием к земле, к ее великому, к ее славному, к ее сладостному.
Хочешь ли помнить смерть? Сохраняй строгую умеренность в пище, одежде, во всех домашних принадлежностях; наблюдай, чтобы предметы нужды не переходили в предметы роскоши, поучайся в Законе Божием день и ночь или по возможности часто — и вспомнится тебе смерть. Воспоминание о ней соединится с потоками слез, с раскаянием во грехах, с намерением исправления, с усердными и многими молитвами. 1. 380–381
«Воспоминание о смерти — дар Божий», — сказали отцы: он дается исполнителю заповедей Христовых, чтобы усовершить его в святом подвиге покаяния и спасения.
Благодатная память смерти предшествуется собственным старанием воспоминать о смерти. Принуждай себя воспоминать часто смерть, уверяй себя в несомненной истине, что ты непременно, неизвестно когда, умрешь — и начнет приходить само собой, являться уму твоему воспоминание о смерти, воспоминание глубокое и сильное: оно будет поражать смертоносными ударами все твои греховные начинания. 1. 383
К смертной памяти — полезно принуждать себя, хотя бы сердце и отвращалось от нее. Она — дар Божий, а принуждение наше к ней — только свидетельство искренности нашего желания иметь этот дар. При понуждении себя нужно и молиться: «Господи, даждь ми память смертную». Таково об этом предмете учение Макария Великого, Исаака Сирского и прочих великих отцов. 6. 152–153
Воспоминание о смерти, о суде Божием, о вечных муках — хорошо; но когда при этом приходит безнадежие, уныние, отчаяние, то надо знать, что тут есть и примесь бесовская, которая прогоняется верой. Священное Писание называет Бога верным, а человека — ложью. Бог верен и никак не лишит спасения того человека, который желает спастись; также не пошлет преждевременной и безвременной смерти такому человеку, но даст ему все время на приготовление. 6. 524
Преподобный Филофей Синайский советует Христову подвижнику посвящать все утро трезвенной и продолжительной молитве, а по вкушении пищи употреблять некоторое время на воспоминание и размышление о смерти. Приводя в свидетельство этого древнего отца, наш преподобный Нил Сорский советует также посвящать время трапезы на размышление о смерти и суде. Этим наставлением святых отцов, как извлеченным из блаженного опыта, полезно и должно пользоваться всем, желающим поучиться к памятованию смерти, желающим освободиться от обольстительного и обманчивого мысленного состояния, при котором человек представляется сам себе как бы вечным на земле, а смерть считает уделом только других человеков, отнюдь не своим. После понудительного приобучения себя к воспоминанию о смерти милосердый Господь посылает живое предощущение ее — и оно приходит помогать подвижнику Христову при его молитве. Оно благовременно восхищает его на Страшный Суд Христов; благовременно на этом суде человек умоляет человеколюбивого Господа о прощении своих грехов, и получает его. Потому–то витой Иоанн Лествичник назвал молитву истинно молящихся судилищем, судом, престолом Господа, предваряющими общий будущий суд. 3. 177–178
Постоянное памятование смерти есть благодать дивная, удел святых Божиих, преимущественно предавшихся тщательному покаянию в нерушимом безмолвии. Только в безмолвии созревают и процветают возвышеннейшие добродетели, как в оранжереях редчайшие и драгие произрастения! Но и нам, немощным и страстным, необходимо принуждать себя к воспоминанию о смерти, усваивать сердцу навык размышления о ней, хотя такое размышление и крайне противно сердцу грехолюбивому и миролюбивому. Для такого обучения полезно отделять ежедневно известный час, свободный от попечений, и посвящать его на спасительное воспоминание страшной, неминуемой смерти. Как ни верно это событие для каждого человека, но сначала с величайшим трудом можно принудить себя даже к холодному воспоминанию о смерти, что служит одним из бесчисленных доказательств падения нашей природы, помещенных в ней самой.
Постоянное развлечение мыслей, нам усвоившееся, и мрачное забвение непрестанно похищают мысль о смерти у начинающих трудиться о частом воспоминании ее. Потом являются другие противодействия: неожиданно представляются нужнейшие дела и попечения именно в тот час, который мы отделили из дня для попечения о своей вечности, чтобы украдывать у нас этот час, а потом — чтобы вполне украсть и самое делание, даже самое воспоминание о существовании духовного, спасительнейшего делания — размышления о смерти. Когда же, познав кознь властей воздушных, мы удержимся в подвиге, тогда увидим в себе новую против него брань — помыслы сомнения в действительности и пользе подвига, помыслы насмешки и хулы, именующие его странным, глупым и смешным, помыслы л о ж н о г о с м и р е н и я, советующие нам не отделяться от прочих людей поведением нашим. Если, по великой милости Божией, победится и эта брань — самый страх мучительный, производимый живым воспоминанием и представлением смерти, как бы предощущением ее, сначала необыкновенно тяжел для нашего ветхого человека: он приводит в ужас ум и воображение; холодный трепет пробегает по телу, потрясает, расслабляет его; сердце томится невыносимой тоской, сопряженной с безнадежием. Не должно отвергать этого состояния, не должно опасаться от него пагубных последствий.
