Ознакомительная версия.
Впрочем, Капица вовсе не был забыт. За ним велось постоянное наблюдение.
Как раз в период работы Капицы в «домашней лаборатории» Сталин прислал ему на отзыв свою работу «Экономические проблемы социализма в СССР». Капица ответил Сталину рецензией на семнадцати страницах, довольно суровой, в которой, между прочим, ставил Сталину в упрек то, что он смешивает законы развития общества с законами природы.
Сталин не обиделся на критику, но конец затворничеству Капицы наступил не скоро. Только в 1954 году «домашняя лаборатория» Капицы была переведена в Институт физических проблем, а сам Капица с 1955 года вновь его возглавил. Все обвинения против ученого были сняты, он продолжил свои работы по электронике больших мощностей и физике плазмы. Занимаясь электроникой больших мощностей, Капица решил сложную математическую задачу о движении электронов в СВЧ генераторах магнетронного типа. На базе проведенных расчетов он сконструировал СВЧ генераторы нового типа – планотрон и ниготрон. Мощность ниготрона, например, составила рекордную для тех лет величину – 175 кВт в непрерывном режиме.
В процессе изучения СВЧ генераторов Капица столкнулся с неожиданным явлением: при помещении колбы, наполненной гелием, в пучок излучаемых генератором электромагнитных волн в гелии возникал разряд с очень ярким свечением, а стенки кварцевой колбы плавились. Это навело Капицу на мысль о том, что, применяя мощные СВЧ электромагнитные колебания, можно нагреть плазму до сверхвысоких температур. В 1959 году он экспериментально добился образования высокотемпературной плазмы в высокочастотном разряде. Для этого Капица присоединил к ниготрону камеру, представляющую собой резонатор для СВЧ колебаний. Наполняя камеру газами – гелием, водородом или дейтерием – под давлением в 1–2 атмосферы, он обнаружил, что в центре камеры, где интенсивность СВЧ колебаний максимальная, в газе возникает шнуровой разряд.
Применяя различные методы диагностики плазмы Капица показал, что температура электронов плазмы в шнуровом разряде составляет около 1 миллиона градусов. Это открытие указало возможный путь к решению сложнейшей задачи о создании термоядерного реактора, а также позволило произвести полный расчет такого реактора.
Вынужденное сидение на Николиной горе вызвало у ученого множество размышлений.
«Трагедия изоляции от мировой науки работ Ломоносова, Петрова и других наших ученых-одиночек, – писал Капица, – и состояла только в том, что они не могли включиться в коллективную работу ученых за границей, так как они не имели возможности путешествовать за границу. Это и есть ответ на вопрос – о причине отсутствия влияния их работ на мировую науку…
Поскольку каждая область может развиваться только по одному пути, то, чтобы не сбиваться с этого истинного пути, приходится медленно двигаться и тратить много сил на поисковые работы. Сотрудничество в научной работе и состоит в том, что эти трудоемкие поисковые работы распределяются между коллективами ученых, работающих по данному вопросу. Работы ученого, происходящие вне коллектива, обычно остаются незамеченными. Жизнь показывает, что такая коллективная работа ученых, как внутри страны, так и в международном масштабе возможна только при личном контакте…»
Капица создал новую школу физиков, отдавая им всего себя, иногда даже во вред собственной работе. При этом он часто ссылался на слова Резерфорда, что самое главное для учителя – научиться не завидовать успехам своих учеников, что, кстати, с годами становится нелегко. Сам Капица, это подтверждено многими, никогда не испытывал зависти, это было не в его характере, он всегда радовался успехам тех, кто, по его мнению, заслуживал успеха.
Капица не раз подчеркивал, что ученый должен работать постоянно.
«Я уверен, что в тот момент, когда даже самый крупный ученый перестает работать сам в лаборатории, он не только прекращает свой рост, но и вообще перестает быть ученым. Только когда работаешь в лаборатории сам, своими руками, проводишь эксперименты, пускай даже в самой рутинной их части, только при этом условии можно добиться настоящих успехов в науке.
Чужими руками хорошей науки не сделаешь».
Капица считал, что создание здоровой среды для формирования молодых ученых – дело гораздо более трудное, чем специальное обучение или постройка новых институтов. Здоровая научная среда позволяет объективно оценивать человека независимо от научного авторитета, от должности, заставляет ученого дорожить своей репутацией, искать нетривиальное решение проблем. Свою Нобелевскую лекцию, прочитанную в 1978 году, Капица закончил такими словами: «…Основная привлекательность научной работы как раз в том, что она приводит к проблемам, решение которых нельзя предвидеть».
С 1955 года Капица редактировал «Журнал экспериментальной и теоретической физики», активно работал в Советском национальном комитете Пагуошского движения. Он состоял действительным членом Лондонского королевского общества (1929), Национальной Академии наук США (1946), Датской королевской Академии наук (1946), Шведской королевской Академии наук (1966), Польской Академии наук (1963) и многих других отечественных и зарубежных научных обществ и учреждений.
Будучи с 1947 года профессором МФТИ, Капица всегда сам проводил заседания Государственной экзаменационной комиссии по защите дипломов, по крайней мере, тех, которые выполнялись в Институте физических проблем.
Никогда Капица не терял юмора.
В любой момент он готов был рассказать самую невероятную историю.
«Капица рассказал однажды, – вспоминал историк науки Ф. Кедров, – как он однажды обедал в Тринити-колледж со своим старым коллегой лордом Адрианом и другими учеными. В колледже все оставалось таким же, как более 30 лет назад. На стенах висели хорошо знакомые Петру Леонидовичу картины – портрет Генриха VIII и „Мальчик в синем“ Рейнолдса. И все же Капица чувствовал какую-то неловкость. И вдруг его осенило: все вокруг в докторских мантиях, а он один без мантии. Он вспомнил, что когда-то оставил свою докторскую мантию на крючке в прихожей Тринити-колледжа. Подозвав батлера (официанта), Петр Леонидович сказал ему: „Я оставил свою докторскую мантию в прихожей. Не поищите ли вы ее там?“ Батлер вежливо спросил: „Когда вы ее оставили в прихожей, сэр?“ Капица ответил: „Тридцать три года тому назад“. Батлер не выразил никакого удивления: „Да, сэр, конечно, я посмотрю“.
И представьте себе, рассмеялся Капица, он нашел мою мантию».
Научные заслуги Капицы были высоко оценены.
Он – Нобелевский лауреат 1978 года, дважды Герой Социалистического Труда (1945, 1974), дважды лауреат Государственной премии (1941, 1943). Он был награжден шестью орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, Золотой медалью имени Ломоносова, медалями Фарадея, Франклина, Бора, Резерфорда.
Умер в 1984 году, чуть-чуть не дожив до девяностолетия.
И в лаборатории Резерфорда, и в кабинете Института физических проблем, и в «домашней лаборатории» на Николиной горе – Капица всегда был на месте.
Более того, его место всегда было лучшее.
Александр Васильевич Вишневский
Хирург.
Родился 23 августа 1874 года в дагестанском ауле Чир-Юрт в семье офицера.
В 1894 году окончил гимназию в Астрахани. В том же году поступил на медицинский факультет Казанского университета.
В девяностых годах XIX века в медицине господствовала клеточная теория, развитая немецким ученым Рудольфом Вирховым. Огромный фактический материал подтверждал, что при различных болезнях клетки организма активно изменяются; значит, жизнедеятельность организма, считал Вирхов, всегда и полностью зависит от деятельности клеток. Все клетки организма автономны и связаны между собой. Против Вирхова активно выступали сторонники рефлекторной теории – немецкий физиолог Пфлюгер и английский ученый Шеррингтон. Но по-настоящему ситуацию в медицине изменила только работа русского врача И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», впервые указавшая на то, что «…все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы». А поскольку рефлексы формируются через нервную систему, то, видимо, как раз нервную систему, а не отдельные клетки, следует рассматривать как регулятор всех жизненно важных процессов, протекающих в организме.
Учение Сеченова развили его ученики – И. П. Павлов, Н. Е. Введенский, И. Р. Тарханов, Л. А. Орбели, что же касается молодых врачей, представителей поколения Вишневского, то для них учение Сеченова давно стало классикой.
В 1899 году Вишневский закончил Казанский университет.
Руководителем Вишневского стал известный физиолог А. Н. Миславский. В его лаборатории молодой врач подготовил докторскую диссертацию «О периферической иннервации прямой кишки», которую успешно защитил в 1903 году.
В течение нескольких лет Вишневский упорно изучал патологическую анатомию и микробиологию. В те же годы он выезжал в заграничные командировки и работал у знаменитого биолога И. И. Мечникова. Одновременно Вишневский вел практическую работу: оперировал в городской больнице Казани, а затем – в Сибири, в затерянном под Тобольском глухом селе Крутинка.
Ознакомительная версия.
