Дата основания Мемфиса — далеко не единственный спорный вопрос древнеегипетской истории. Само существование Менеса, легендарного царя, который основал город как столицу нового Египта, подвергается сомнению. Некоторые ученые считают его мифической фигурой, «изобретением» последующих поколений, полагавших, что у фараонов должен быть некий родоначальник, «отец-основатель». По мнению других ученых, в образе Менеса соединились черты нескольких правителей древности, прославившихся на политическом и религиозном поприще. Вообще в фигуре Менеса есть что-то от британского короля Артура, персонажа не менее загадочного; эта загадочность, несомненно, лишь подчеркивала божественный ореол легендарного царя и закрепила за Менесом место в истории и в мифе. Очевидно одно — Менеса почитали как первого божественного фараона. И в этом качестве он, по всей вероятности, был первым, кто надел одновременно красный венец Севера и белый венец Юга. (К 1500 году до н. э. появилась объединенная корона, символизировавшая единый Египет; она представляла собой комбинацию конического белого венца и высокого красного венца. Эту корону, сильно отличавшуюся по форме от привычных нам европейских, украшал урей — фигурка поднявшейся кобры с раздутым капюшоном, символ власти фараона).
Союз Верхнего и Нижнего Египта также олицетворяли иные символы. Например, после основания Мемфиса кобру и стервятника (животные воплощения богов Верхнего и Нижнего Египта) наложили на солнечный диск Атума (или Ра); в результате получился крылатый солнечный диск, одна из важнейших эмблем объединенного Египта. Известны и изображения бога Нила, связывающего вместе лотос и папирус, которые представляли собой эмблемы Верхнего и Нижнего Египта. Эти и подобные им изображения часто встречаются на рельефах в гробницах и храмах, на ювелирных украшениях, на саркофагах и т. д.
Что касается Менеса, его знаменитый портрет содержит так называемая палетка Нармера, хранящаяся в каирском Музее древностей. (Нармер — один из ранних правителей Египта, современник Менеса, с которым его часто отождествляют). На одной стороне таблички из крупнозернистого песчаника изображен Менес/Нармер в белом венце Верхнего Египта, поражающий булавой врага. На другой стороне он же — на сей раз в красном венце Нижнего Египта — участвует в торжественном шествии на фоне обезглавленных врагов. (На обеих сторонах палетки изображен юный прислужник, несущий царские сандалии). Кроме того, на табличке присутствуют два мифических зверя: они готовы вцепиться друг в друга, но их удерживают царские слуги; это олицетворение мира, который Менес принес Верхнему и Нижнему Египту.
Кем бы ни был Менес и какова бы ни была в точности дата основания Мемфиса, не подлежит сомнению, что после объединения Египет превратился в «полноценное» государство с централизованной властью и общей религией. Чтобы, так сказать, зафиксировать в камне величие объединенного царства, требовалась новая великолепная столица. Выбранное для столицы место на западном берегу Нила имело как символическое — здесь сходились географические границы Верхнего и Нижнего Египта, — так и практическое значение, поскольку новый город окружали обширные сельскохозяйственные угодья, а Нил защищал Мемфис от врагов, исторически приходивших с востока. В 449 году до н. э. греческий историк Геродот посетил Мемфис; жрецы поведали ему, что Менес (Мин у Геродота) «вокруг города велел выкопать озеро, проведя воду из реки, именно на северо-запад от города, потому что на востоке мимо города протекает сам Нил».[2] Иными словами, Менес, вероятно, первым попытался обуздать разрушительные нильские паводки, справиться с которыми мечтали все египетские правители — от ранних фараонов до полковника Насера. Последнему наконец удалось это сделать с возведением знаменитой Асуанской плотины.
Главный храм Мемфиса посвящался божественному покровителю города и богу-творцу Птаху. (Как считалось, он сотворил мир «языком и сердцем», задумав творение в собственном сердце и произнеся задуманное вслух. В качестве бога-творца Птах выступал как своего рода соперник Атума и гелиопольской Эннеады — Девятки богов). Птаха почитали как бога справедливости; один древний текст рассказывает о человеке, которого Птах ослепил в наказание за его грехи. Храм этого бога назывался Хакумптах, то есть «дом ка Птаха»[3]; греки превратили это название в Эгиптос, откуда современное «Египет». (Грекам же мы обязаны и названием «Мемфис»; сами древние египтяне называли город «Белые стены» — по могучим укреплениям, окружавшим грандиозный дворец фараона).
Мемфис просуществовал более трех тысяч лет. Разумеется, его политическая значимость с годами постепенно умалялась. Около 2050 года до н. э. столицей Египта стали Фивы (ныне Луксор), однако еще семь столетий спустя фараон Тутанхамон перенес двор из Фив обратно в Мемфис; некоторые ключевые политические фигуры были похоронены близ Мемфиса, в Саккаре. Даже во времена Птолемеев (в конце эпохи фараонов) Мемфис оставался одним из крупнейших городов страны, а также, выражаясь современным языком, центром производства и военной базой. Текст на знаменитом Розеттском камне представляет собой указ царя Птолемея, выпущенный в Мемфисе в 196 году до н. э. Через двести лет историк Диодор Сицилийский в своей «Исторической библиотеке» упомянул, что окружность Мемфиса составляла двадцать четыре мили; не будем забывать, что к тому времени город уже успели разграбить ассирийцы.
Когда же в Египте утвердились римляне, Мемфис пришел в упадок; впрочем, город отказывался умирать тихо.
В XIII столетии некий арабский врач из Багдада по имени Абдул Латиф побывал в Мемфисе и записал, что значительная часть древних построек сохранилась. В «Восточном ключе» Латифа (1220) читаем: «Одно здание называется Зеленым домом. Оно вырублено из огромного цельного камня… Внутри него высечена комната… Снаружи и изнутри все стены этого здания покрыты резными картинами и иероглифами. На наружных стенах встречаются изображения восходящего солнца, звезд, небесных сфер, людей и различных животных». При этом Латиф отмечал, что в городе видны и следы деятельности грабителей, трудившихся не одно столетие: «Злонамеренные люди охотятся здесь за медными полосками (соединявшими каменные блоки. — Э. Б). и вырывают их в значительных количествах. Чтобы добраться до этих полосок, они разрушили множество стен».
Наряду с грабителям город разрушали само время и нильские разливы. Глиняные черепки были найдены на глубине двадцати футов в окрестностях Мемфиса; такая глубина свидетельствует о том, что река на протяжении столетий неоднократно меняла русло, мало-помалу хороня древний город под наносами ила из сердца Африки. Вот почему до наших дней от Мемфиса сохранилось так мало — не удивительно, что многие туристы, побывавшие здесь, уезжают разочарованными.
Мемфис сегодня: «Так погибает величие»
В романе Пенелопы Лайвли «Лунный тигр» (1987) Клаудиа Хэмптон, историк по профессии, в годы войны подвизавшаяся в Каире в качестве репортера, пишет историю мира. В этой истории участь Мемфиса описывается весьма точно. «Это повесть о спасении, — замечает Клаудиа, — лишний раз напоминающая о бренности всего сущего». Далее в романе говорится:
Во времена фараонов Мемфис… был Вашингтоном, Парижем и Римом вместе взятыми на берегах Нила. Он напоминал рай, этот город пальм, других деревьев и разнотравья на плодороднейшей из почв в месте, где встречаются Верхний и Нижний Египет… А что представляет собой Мемфис сегодня? Бесконечные поля, переходящие одно в другое, сливающиеся в почти непрерывную череду… Так погибает величие.
Эти «бесконечные поля, сливающиеся в почти непрерывную череду» на самом деле раскинулись вблизи деревни Мит Рахина. Почва здесь и вправду чрезвычайно плодородна, поэтому деревню окружают бесчисленные поля и пастбища, разделенные оросительными каналами и живыми изгородями из пальм. (По плодородности местная почва не уступает той, которая пять тысяч лет назад побудила Менеса основать тут столицу). Мит Рахина находится вдалеке от окраин современного метрополиса. К ней ведут дороги, вдоль которых открываются картины, привычные для туристического Египта: фабрика по производству ковров, институт папируса, снова ковровая фабрика и так далее, причем все здания формой напоминают шатры, их стены покрыты побелкой, а кругом пасется домашний скот и высятся пальмы. У каждого предприятия обязательно стоят туристические автобусы, их водители и гиды получают свою долю от любой покупки, совершенной туристами. Еще вдоль дорог молодые девушки в пестрых юбках и шалях продают в пластиковых пакетах свежесобранные финики.
Сама деревня с утра до вечера кишит шумной ребятней, которая обожает махать руками туристам. Их веселье и непосредственность столь назойливы, что нередко вызывают раздражение. Вот здесь все и начиналось, сообщает гид. Это место имеет большое значение. Впрочем, из притемненных окон кондиционированного автобуса видна лишь ломаная линия кособоких прилавков, с которых торгуют стандартным набором сувениров, да вереница чадящих на жаре автобусов с такими же, как ты, туристами. Имеются садик со статуями и очень симпатичное кафе со столиками в тени пальмовых ваий, но поскольку публика тут обычно не задерживается, владельцы кафе буквально охотятся за клиентами, чем их благополучно отпугивают. (При строительстве этого кафе случайно наткнулись на древний проход к святилищу, но смотреть там не на что).
