В. Альбрехт говорит: «Все зависело от поведения человека, от города, в котором это происходило. Я ездил по многим городам, меня часто задерживали, обыскивали.
Но у меня с собой всегда был паспорт, а в паспорте лежал Указ Верховного Совета о правах и обязанностях милиции. Я всегда вызывался писать объяснение, в котором густо цитировал этот Указ. Обычно в милиции ко мне относились с благожелательным любопытством».
Самого В. Альбрехта, впрочем, посадили в начале 1980‑х годов. КГБ имело на него зуб за то, что несколько человек благодаря его методу сумели победить следствие и избежать наказания за политические преступления. Следователи признавались, что в методиках В. Альбрехта не было ничего противозаконного, но необходимо было посадить автора и объявить самиздатовский текст В. Альбрехта антисоветским, чтобы наказывать других правозащитников за найденную при обыске методику. Поэтому В. Альбрехт был обречен.
В. Альбрехт рассказывает: «У меня был очень квалифицированный следователь, кандидат наук, но что он плохой человек — это бессмысленно говорить. Он прекрасно понимал, что дело безнадежно. И я понимал, что меня ждет. Именно потому, что мое дело безнадежно, меня будут колотить до тех пор, пока все, что надо, не выбьют. Будут мучить. Поэтому я признал себя виновным. Сразу, с ходу. Я понимал, что это вообще чепуха. Но поскольку мы со следователем договорились, что я пойду ему навстречу, я должен был говорить правду. А правда у меня была такая, что я невиновен! Я и сказал ему, что я признаю себя виновным, поскольку у нас без вины не арестовывают, а тот факт что я конкретно своей вины не знаю, еще не означает, что ее нет. Более того, это может даже служить отягчающим мою вину обстоятельством… На этом мы с ним разошлись. В итоге следователь написал 20 страниц так называемых „обвинительных причин“, где сказал, что я из карьеристских соображений признал вину…»
На насмешки, что, мол, сапожник без сапог, В. Альбрехт всегда отвечал, что его методика предназначена именно для свидетелей, но не для подозреваемых и обвиняемых. В этих случаях, увы, действуют гораздо более жесткие правила игры.
Следователь вас предупреждает
Перед началом допроса следователь должен предупредить свидетеля о его правах и обязанностях.
К вашим правам как свидетеля относится, в частности, право отказаться свидетельствовать против самого себя и близких родственников (п. 4 ст.56 УПК РФ и ст.51 Конституции РФ). Согласно п. 4 ст. 5 УПК РФ к близким родственникам относятся супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки. Этот список является исчерпывающим.
Об этом праве важно помнить, чтобы в ходе допроса не начать давать показания против себя или близких родственников (по В. Альбрехту, это сито «Л»).
Вас также должны предупредить об ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний.
Отказ от дачи показаний преследуется по ст. 308 УК РФ и наказывается штрафом в размере от 50 до 100 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок от 120 до 180 часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.
Официальный комментарий к этой статье разъясняет: «Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний может быть заявлен в устной или письменной форме в любой стадии гражданского или уголовного процесса. Может и не быть сделано никакого заявления, а просто свидетель или потерпевший ничего не говорят при допросе. Их следует предупредить, что такое поведение может быть квалифицировано как отказ от дачи показаний».
Напомним, что отказ от ответа на определенный воп‑рос следователя не является отказом от дачи показаний. Однако такой отказ должен быть грамотно обоснован (и запротоколирован), например в соответствии с системой ПЛОД.
Дача заведомо ложных показаний преследуется по ст. 307 УК РФ и наказывается штрафом в размере от 100 до 200 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо обязательными работами на срок от 180 до 240 часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев. Если лицо обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, то за дачу заведомо ложных показаний может грозить заключение до 5 лет.
Официальный комментарий разъясняет: «Показания свидетеля … будут ложными, если в них сообщаются вымышленные сведения, искажаются или скрываются (умалчиваются) действительные, известные ему факты. <…> Ошибки, содержащиеся в показаниях …, если они не совершены умышленно, а допущены по небрежности или стали результатом добросовестного заблуждения, не влекут уголовной ответственности…».
Подчеркиваем, что наказание следует при даче именно заведомо ложных показаний. Зачастую следователи «забывают» упомянуть именно это обстоятельство.
Обратите внимание, что наказание за отказ от дачи показаний существенно меньше, чем за дачу ложных показаний.
Есть мнение, что отказы от дачи показаний, особенно недостаточно мотивированные, вполне устраивают следователя. Наверное, так ему легче склонить на крутые меры высокое начальство. Следователь идет к своему начальнику и говорит, что с этими людьми надо поступать жестко — брать их и не миндальничать. Это ведь не свидетели, они же обвиняемые! А если свидетель говорит, но говорит не то, что нужно, тут следователь ничего не может сделать. В отношении этих свидетелей крутая мера не избирается.
Ваши правдивые показания — разве они не лучший способ помощи невиновному человеку, попавшему в тюрьму, и протеста против лжи и беззакония?
Однако следователь — такой же патриот своего дела, как, например, продавец. С той лишь разницей, что следователь еще меньше, чем продавец гастронома, обидится, если вы к нему не придете. Возникшее свободное время следователь проведет с пользой для себя, а начальству скажет, что пока с вами продолжают нянчиться, толку никакого не будет… Таким образом, отказываясь от показаний без особой нужды или из‑за трусости, вы делаете хуже и себе, и другим. Вы пренебрегаете законом и способствуете пренебрежительному отношению к закону со стороны других.
Кроме того, не забывайте, что ваши показания обязательно прочтет обвиняемый. Для него, сидящего в тюрьме, ваши слова — добрая весть с воли.
Согласно ст. 190 УПК РФ показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно. Вопросы и ответы на них записываются в той последовательности, которая имела место в ходе допроса. В протокол записываются все вопросы, в том числе и те, которые были отведены следователем или на которые отказалось отвечать допрашиваемое лицо, с указанием мотивов отвода или отказа.
На практике зачастую все происходит несколько иначе: вы приходите к следователю, он задает вам вопросы, а те ответы, которые его устраивают, записывает в протокол. Понимаете? Следователь записывает не то, что вы говорите, а то, что ему надо. И потом вынуждает вас это подписать. Его стиль работы очень прост: он фиксирует ваши ответы на неизвестно какие вопросы, так как свои вопросы он не записывает. Каким способом он получил ваши ответы — путем угроз или с помощью наводящих вопросов — неясно, так как ничего этого в протоколе нет. Он фиксирует ваши ответы так, как ему нужно, а потом заставляет вас этот текст подписать.
Вы торопитесь, читаете не очень внимательно, а там каждое слово имеет значение. Вы оставляете в протоколе свою подпись! На этом дальше судья строит все дело.
Ваша задача как свидетеля проста. Следователь задает вам вопрос, а вы его просите записать его вопрос в протокол, после чего вы обещаете на него ответить. Это очень просто! О чем бы вас ни спросили, отвечайте: «Запишите вопрос в протокол, и я на него отвечу». Пока следователь не записал вопрос в протокол, вы можете ничего не говорить! Понимаете? Это про‑то‑кол! А с того момента, когда вопрос записан в протокол, начинается допрос. Это же просто: «Запишите вопрос в протокол».
Из рассказов о допросе.
Свидетель: Свои вопросы вы записываете в протокол. А почему мои вопросы вы не записываете в протокол?
Следователь: Что вы хотите конкретно?
Свидетель: Вы сказали, что сочувствуете обвиняемому, поэтому я спросил: «Не мешает ли вам как следователю тот факт, что вы сочувствуете обвиняемому?». Вы почему‑то не ответили.
Протокол начат, теперь вопросы и ответы записываются. Согласно прежнему УПК, допрашиваемый имел право собственноручно записывать свои показания в протокол. Теперь весь протокол ведет следователь.