"Примочку я смоделировал в рабочее время в лаборатории - с использованием военных транзисторов на спутниковых микросхемах, - вспоминает Скрипка. - В ней были золотые контакты, припаянные при помощи серебра, а по объему она занимала половину спичечного коробка. Когда этот прибор впервые увидели французы, они тут же захотели его купить".
...Все песни писались максимум в два дубля, поскольку материал был наигран на концертах. Скрипка, помимо проигрышей на баяне, исполнял в блюзах соло на саксофоне. Подобные псевдоджазовые импровизации происходили несмотря на активные протесты Пипы, который не одобрял не только блюзы, но и чистую мелодию вообще. Канонические версии всех композиций выстраивались с боями, но последнее слово здесь оставалось за Здоренко, отвечавшим в группе за качество звучания.
"Пытаясь записаться со звуком, максимально приближенным к концертному, мы постарались оставить в рок-н-ролле и блюзе их суть, выкинув оттуда все лишнее", - говорит Скрипка. Несмотря на неопытность и примитивную технику, группе все же удалось создать вязкую, "с мясом", студийную запись, сохранив энергетику и мощь живого звука.
Альбом "Танцi" оказался, по сути, единственной студийной работой "ВВ", получившей в то время широкое хождение. Деятели из "Молодой гвардии", занимавшиеся распространением альбома, не только не заплатили музыкантам обещанных денег, но выпустили альбом с разнообразными купюрами, связанными с подгоном времени звучания пленки в стандартные 45 минут. Тем не менее именно этот, записанный за один вечер, альбом оказался наилучшей иллюстрацией саунда "ВВ", которого группа не смогла добиться в последующие годы ни во время записи в Польше, ни во Франции, ни в стенах киевской студии "Кобза".
Показательно, что вышедший спустя несколько лет первый виниловый диск группы представлял собой лишь несанкционированную фиксацию концертного материала. Все эти вопли оказались услышанными лишь благодаря тому, что на французском рок-фестивале в Бельфоре кто-то догадался записать выступление группы с операторского пульта. Что же касается студийных работ, то первый компакт-диск "ВВ" "Краiна мрiй" появился лишь в 96-м году - с несколько устаревшим материалом, записанным золотым составом еще в 92-94 годах. Спустя полтора года группа выпустила очень сильный альбом "Музiка", в который вошли римейки песен "Гей! Любо!", "Музiка" и "Краков'як рок" с магнитоальбома "Танцi". Ностальгия, ретро, фолк, ча-ча-ча, летка-енька, "блюзы ужасов", шуби-дуба, "гуманизм-рок".
The song remains the same!
Раббота Хо Репетиция без оркестра (1989)
Лес
Алабама
Охотник
Высокогорная астрономическая станция
Идиот
Солидол
"Раббота Хо" в бомбоубежище, 1989 г. К.Довженко, С.Попович, И.Грановский.
Со стороны "Раббота Хо" выглядела как профсоюз разведчиков-интеллектуалов, заброшенных на вражескую территорию в поисках того, чего там не может быть по определению. Казалось, они пытаются исследовать некое трехдюймовое смещение реальности - связь вещей и все, что происходит во временном промежутке между "настоящим" и абстрактным миром. Их музыкальные фантазии напоминали поиски истины в кромешной тьме - "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". Гитарист Сергей Попович, клавишник Игорь Грановский и барабанщик Константин Довженко научились изощренно видоизменять гармонические постулаты рок-н-ролла, укутывая в электрический звук пятиминутные авангардно-симфонические произведения. Как пелось в одной из их композиций, "три муравья, разгрызая стекло, производят хо".
Когда Егор Летов впервые услышал это киевское трио, он тут же предложил им выступать вместе. Музыканты "Рабботы Хо" вежливо отказались - их интересовала совсем другая идеология и философия. Они учились исполнять ту музыку, которую сами для себя придумывали.
Автором текстов и большинства мелодий был лидер "Рабботы Хо" Сергей Попович. После окончания театрального института он очутился в армии, где испытал сильнейшее нервное потрясение, закончившееся лечением в военной психиатрической клинике. Неудавшаяся попытка суицида наложила определенный отпечаток на его творчество: "Что ты сделал на балконе? У тебя был я... / Идиот! Шизофреник!" ("Идиот").
Одну из композиций Сергей написал после столкновения с явлением, которое, по его словам, "в нормальной голове не укладывается". "Гуляя с Довженко по Киеву, мы встретили нечто, что не было человеком, но имело форму человека, - вспоминает Попович. - Такого вселенского ужаса мы не испытывали ни разу в жизни. У Кастанеды это называется "гуахе". Придя на репетиционную точку, я внезапно заиграл на синтезаторе мелодию "Высокогорной астрономической станции", хотя до этого никогда на клавишах не играл. Мы включили диктофон - и бедный Грановский целую неделю переводил на ноты то, что я в результате потрясения от этой встречи с неизведанным наиграл".
Двухметровый клавишник Игорь Грановский внешне напоминал преуспевающего бизнесмена. Ради "Рабботы Хо" он бросил учебу в аспирантуре, хотя по-прежнему продолжал усердно заниматься карате. На фоне взрывных Поповича и Довженко Грановский выглядел самым спокойным - но только до тех пор, пока дело не касалось рок-н-ролла. Когда Игорь был в форме, его клавиши визжали, словно разозленные осы. Свои вибрирующие партии Грановский исполнял на пропущенном через гитарные обработки двухтембровом синтезаторе "Лель-22". Звучание бас-гитары имитировалось Игорем на аналоговом житомирском синтезаторе "Эстрадин", который в "Рабботе Хо" подавался максимально пафосно - как "наш идеологический ответ "Минимугу".
"Мы никогда не использовали рок-н-ролльный квадрат и сразу же попытались делать что-то новое и непривычное, - вспоминает Костя Довженко. - Мы старались уйти от передачи партитуры чувств к музыке более логичной и сконструированной".
До "Рабботы Хо" Довженко некоторое время трудился шофером. Разъезжая на генеральской "Волге", он искал ногой не тормоза, а бас-педаль. Застенчивый, невысокого роста, Костя полностью преображался, садясь за барабанную установку. Он принадлежал к тому типу музыкантов, которые вначале услышали Slade и лишь затем - Beatles. Скользяще-плавающие звуки его барабанов заполняли огромные куски пространства. Кроме того, Довженко целенаправленно работал над координацией движений, пластикой и общим имиджем. Его манера игры была тщательно продуманной и рациональной. Он никогда не наносил удар, который бы не уравновешивался движением свободной руки. Кому посчастливилось видеть Костю на сцене, согласятся с тем, что Довженко был одним из самых техничных и визуально эффектных барабанщиков страны.
Как и подавляющее большинство отечественных рок-групп, "Раббота Хо" долго не могла "родить" студийную запись, адекватно отражавшую ее дух. Черновики наброски, сделанные на репетиционной точке, казались энергетически вялыми, а концертные записи - чересчур "грязными". Окончательно музыкантов добил приговор, вынесенный одним из пресс-агентов звукозаписывающей фирмы Питера Гэбриэла Real World. Прослушав пленку "Рабботы Хо", западный импресарио сказал: "Я не могу положить шефу на стол запись подобного качества".
"Долгое время мы ненавидели собственные демо-записи и считали себя не готовыми писать настоящие альбомы, - вспоминает склонный к самоанализу Попович. - Делать лихорадочные сессии мы не хотели, а возможностей для серьезной студийной работы у нас не было".
Нельзя сказать, что группа совсем уж не пыталась записаться. Однажды музыканты наодалживали аппаратуру и только приготовились к сессии, как кто-то из друзей уговорил их ознакомиться с новым альбомом "Коллежского асессора". Это был "Колл Ас". Впечатленный услышанным, Костя Довженко отложил палочки в сторону и сказал, что "после этого" он писаться больше не будет. Ни-ко-гда. Слово свое он держал крепко. Как только Довженко замечал, что Попович устанавливает микрофоны для записи, он тут же прекращал репетицию.
Казалось, судьба уготовила "Рабботе Хо" незавидную участь остаться вообще без альбома. К середине 89-го года команду начало лихорадить от творческих разногласий и весь проект находился на грани распада. В этой ситуации Поповичу волей-неволей пришлось обвести вокруг пальца музыкантов собственной группы. Поскольку идеолог "Рабботы Хо" обладал не очень цепкой музыкальной памятью, он решил зафиксировать для себя хотя бы одну репетицию - исключительно для того, чтобы получше запомнить новые варианты аранжировок. Столкнувшись с капризами Довженко и чувствуя, что "натура уходит", Сергей пошел на хитрость.
Репетиционная база "Рабботы Хо" находилась в центре Крещатика, в бомбоубежище, расположенном под кинотеатром "Дружба". В один из унылых осенних дней сообразительный Попович пришел в подвал чуть раньше остальных. Он вставил в магнитофон "длинную" двухчасовую кассету и спрятал под лавкой два микрофона. Затем включил на агрегате кнопку "запись" и стал ждать. Вскоре подошли Довженко c Грановским, и Сергей с ностальгическим видом предложил им исполнить на репетиции всю программу. Мол, и так неизвестно, что с группой будет завтра...
