В 93-м году выступление "Казмы-Казмы" на презентации вышеупомянутого компакт-диска "Украинский андеграунд" транслировалось по российскому и немецкому телевидению. Спустя год группа сыграла на московском рок-фестивале "Индюки-94", где представила принципиально новую программу, состоявшую из антитоталитарных, "очеловеченных" маршей. Ходош при этом перешел с гитары на барабаны, а Саша Негодуйко - с рояля на тромбон.
Остальные музыканты первого состава "Казмы-Казмы" проявили себя либо в сольных выступлениях, либо в других проектах. Дмитрий Куровский организует группу "Фоа-Хока", ориентированную на жесткий индустриальный рок на украинском языке. Композиция "Фоа-Хоки" "Коноплi ся зеленiють" (обработка народной песни), также опубликованная на диске "Украинский андеграунд", является одним из самых ярких моментов альбома.
Женя Николаевский играл в группе "Черепахи" и еще в нескольких харьковских командах. Шевчук и Харьковский закончили консерваторию, а Барышников вырос в фаготиста европейского класса и выступал, в частности, с сольными концертами в Кельне.
В конце 90-х о "Казме-Казме" как о реально функционирующей музыкальной единице известно немного. Их последняя программа представляла собой академическую музыку, исполняемую оркестром из одиннадцати человек. После "Плясок трубадуров" и "Катакомб любви" группа альбомов не записывала.
"Иногда я задумываюсь над тем, зачем вообще все это делалось, и нахожу только один ответ, - вспоминает, оглядываясь на пройденный путь, Евгений Ходош. - Мы пытались найти для себя вселенское утешение от вселенской скуки".
"И вот, когда я так горевал, веселые речи и утешения друга принесли мне столь великую пользу, что, по крайнему моему уразумению, я только благодаря этому и не умер..." (Д.Боккаччо. "Декамерон").
Опиум для народа
Внеклассное чтение
Серебристый красавец-лайнер уверенно рассекал стальными крыльями плотные нагромождения перисто-кучевых облаков. Мы с Александром Волковым возвращались с Франкфуртской книжной выставки 94-го года, на одном из стендов которой были представлены экземпляры "Золотого подполья" - массивной энциклопедии, посвященной самиздатовской рок-прессе в СССР. Книга имела определенный резонанс: пара издательств грозились опубликовать ее сокращенный вариант на английском, но что-то там не срослось. Может, и к лучшему. Как бы там ни было, жизнь продолжалась, пора было двигаться дальше.
Никогда не отличаясь особым терпением, я прямо в самолете "Франкфурт-Москва" начал совращать Сашку макетировать еще одну книгу - прекрасно понимая, что без рассудительного Волкова новый проект может оказаться полным говном. Длинный, как путь к коммунизму, Волков устало развалился в кресле и тщетно пытался уснуть. Ни о какой книге он и слышать не хотел, тем более - на высоте 7000 метров над уровнем моря. В памяти еще свежи были душераздирающие картины под общим названием "подпольное изготовление "Золотого подполья". Пережить вторично подобный стресс меланхоличный Волков явно не желал. Вдобавок ко всему в его душе еще не улеглась обида на мой отказ делать книгу о группе "ДК".
Впрочем, услышав название "100 магнитоальбомов советского рока", Волков слегка оживился. Тема оказалась для него близкой, поскольку в рок-культуре он был человеком не посторонним. В начале 80-х Сашка посещал и фотографировал подпольные концерты. В 83-м познакомился с "Оберманекенами", в 84-м - с Шевчуком, который жил у него во время записи альбома "Время". Тогда же начал общаться с Жариковым, Рыженко, Вишней, Силей и другими деятелями московско-питерского андеграунда. Чуть позже Волков - архитектор по образованию - занялся оформлением рок-журналов, став впоследствии одним из редакторов таких культовых изданий, как "УрЛайт" и "КонтрКультУр'а".
Веским аргументом в доламывании упрямого Волкова стали вывезенные из Франкфурта рок-энциклопедии "All Time Top 1000 Albums" и "100 Great Albums Of 60's". Одну из этих книг я честно купил. Вторую пришлось украсть - назло мымре в униформе, которая ни за что не хотела ее продавать и все тыкала пальцем в табличку "выставочный экземпляр".
Совершенно очевидно, что литературу подобного жанра никто у нас в стране еще не издавал. Порой, когда у меня дурное настроение, мне начинает казаться, что в России вообще мало кто что-нибудь делает. Наверное, я не прав...
Воздух в салоне самолета был наэлектризован до предела. Вокруг двух спорящих Александров искрило. Сменивший тактику Кушнир перешел с блюзов на речитатив, в котором замелькали нетипичные для его словарного запаса выражения: "наш долг", "дань уважения", "кто, если не мы". Когда строгая стюардесса объявила о посадке самолета в "Шереметьево-2", Волков сломался. "Ладно, - сказал он. - Давай попробуем. Но только с одним условием - смакетированные главы больше не переделываются". Наивный...
Мягкое осеннее солнце дарило последнее тепло, а тема будущей книги будоражила и согревала своей непредсказуемостью. Казалось, мы держим в руках настоящее сокровище - и одному Богу известно, как так получилось, что никто другой не догадался откопать этот бесценный клад раньше. Подъезжая к метро "Сокол", я попросил Сашку не говорить о наших безумных идеях друзьям и коллегам. И без того не слишком многословный Волков поклялся свято хранить тайну.
Наступили будни. Распределение обязанностей в неафишируемом творческом объединении выглядело следующим образом. Александр продумывал структуру книги, параллельно работая над очередным номером редактируемого им журнала Pinoller, где планировалось ознакомить любознательную часть человечества с фрагментами из "100 магнитоальбомов". Я же потихоньку-помаленьку начал отбирать эти самые магнитоальбомы...
Идея советского top-100 - чисто западное изобретение, нахально перенесенное на нашу почву -предполагала некоторые поправки и уточнения. Во-первых, было понятно, что в названии должно отсутствовать слово "лучший". Это несколько снижало коммерческий потенциал издания, но выглядело справедливо и непретенциозно. Поэтому сто наиболее значимых альбомов располагались именно в хронологическом порядке, а не исходя из какой-то вымышленной хит-парадности. Во-вторых, в книгу автоматически не попадали альбомы, записанные в постсоветское время, т.е. после 1991 года.
В результате тщательного изучения рок-архивов и очередного прослушивания порядка тысячи альбомов появился черновой вариант списка. В немалой степени мне помогло общение с сотнями журналистов, музыкантов и заядлых меломанов, по-настоящему разбирающихся в рок-музыке. Многие оказались людьми неленивыми и предложили свои варианты "сотки". Всем спасибо. Теперь оставалось обработать полученные данные и вынести беспристрастный вердикт.
Критерии отбора были не слишком сложными. При оценке значимости альбомов учитывалось их влияние на музыкальную ситуацию в стране. Затем - популярные и культовые записи, а также работы практически неизвестные, которые в чем-то опередили свое время. Как правило, их создатели направляли энергию исключительно на творчество и, записав альбом, теряли к нему всякий интерес. Из-за отсутствия толковых продюсеров и беспримерного музыкантского пофигизма эти опусы активно не распространялись. Принимая во внимание результаты всевозможных опросов и "сбалансированных" хит-парадов, я все же был твердо уверен, что такие группы, как "Отряд им. Валерия Чкалова", "Стереозольдат", "Желтые почтальоны", "Театр" и "Стук бамбука в 11 часов" заслуживают большего внимания. Заранее соглашусь, что сегодня названия этих проектов не вертятся у каждого на языке. Но для своего времени они были не просто хороши, но и важны. Включением их в общий список моя "отсебятина", пожалуй, и закончилась,
Хотелось верить, что каноническая версия "100 магнитоальбомов" оказалась настолько близкой к истине, насколько вообще книга может отражать мнение тысяч людей. Не жду, что каждый согласится с этим списком. Любой выбор субъективен. Но это, бесспорно, честная работа.
Где-то в начале 95-го года окончательный вариант всех позиций был наконец одобрен метафизическим продюсером проекта Александром Сергеевичем Волковым. Происходило это не без боя. Еще раз пришлось доказывать, что список не претендует на нечто абсолютное и незыблемое. Это не догма. Он не является упорядоченной подборкой "лучших групп" или "самых успешных" альбомов. По ряду причин в него не попали некоторые рок-ансамбли, а также концертные записи, бутлеги, компиляции разных лет и альбомы, вышедшие сначала на западном виниле, и лишь затем - на магнитофонной пленке в СССР.
После окончания работы над списком надо было найти какую-то фактуру, благодаря которой можно было бы на этом ушедшем с годами под воду материке выстроить целый дом. Кроме того, очень хотелось понимать, какая в каждой из ста квартир будет обстановка и что будут представлять собой чердак здания и подвал.
