12.2. Влияние религиозного фактора на этнополитические процессы
Одним из факторов, обусловливающих этнополитические процессы, а также способствующих обострению этнополитической ситуации, является религиозный (конфессиональный), хотя внешне он не всегда заметен. Его влияние явно прослеживается во взаимоотношениях России и Татарстана, России и Чечни, Армении и Азербайджана, Грузии и Абхазии, Осетии и Ингушетии. Переход этнополитических процессов в конфликты для нашей страны оказался несколько неожиданным, так как на протяжении многих десятилетий должного внимания им не уделялось, не изучалось и воздействие религии на этнополитическую ситуацию (пожалуй, за исключением критики исламского фундаментализма и клерикализма, связанного с определенной активностью католической церкви в западных областях Украины и Литве).
Когда в 1989 г. возникла идея создания Всесоюзного центра научно-прикладных исследований национальных вопросов, среди 40 его подразделений не нашлось ни одного, специально посвященного изучению роли религии. Да и во властных структурах – правительстве, Думе – не велось систематического изучения ее влияния на этнополитическую ситуацию. Лишь в конце 1993 г. в Департаменте по делам СНГ МИД РФ был создан отдел политико-идеологической и религиозной проблематики, в задачу которого входил анализ воздействия религии на политическую ситуацию.
Характер влияния религии на этнополитические процессы определяется целым рядом факторов. Остановимся на важнейших из них.
1. Религия – наиболее устойчивый и долговременный компонент каждой цивилизации, в огромной степени влияющий на нормы отношений между людьми, индивидом и обществом, а также, что самое важное, сакрализующий эти отношения, т. е. придающий им религиозный характер.
2. Для народов России (да и бывшего СССР) сегодня типична спонтанность религиозного и национального самоощущений. Принадлежность к тому или иному этносу нередко отождествляется с принадлежностью к соответствующей религиозной общине.
3. Религиозные противоречия сами по себе практически никогда не являются причиной этнополитических конфликтов, даже за религиозными войнами, которых немало в истории человечества, стояли вполне практические соображения. Об этом говорят и факты сегодняшнего дня. С одной стороны, если в этнополитическом конфликте противостоящие стороны принадлежат к разным конфессиям, это может усилить остроту межэтнических противоречий. Но в то же время практика показывает, что и конфликт между единоверцами может быть достаточно напряженным. Поэтому значение религиозного фактора не следует преувеличивать. Однако надо помнить, что, даже не являясь первопричиной какого-либо конфликта, в том числе и этнополитического, религиозный фактор может в ходе его развития обрести самостоятельность и превратиться в один из побудительных мотивов противостояния. К тому же общеизвестно, что религия не раз в истории человечества становилась объектом манипуляций самых различных сил, усугубляя конфликтные ситуации. Россия и страны СНГ не исключение. Религиозный фактор, нередко присутствующий в скрытом виде, может в любую минуту в случае обострения кризисной ситуации проявить себя в полной мере.
Этносы различных вероисповеданий, конфликтующие между собой, как правило, стремятся избегать апелляции к религии, чему есть несколько причин. Во-первых, политические лидеры осознают недостаточность своего опыта и авторитета, чтобы претендовать на роль не только политических, но и духовных вождей, и понимают, что использование религии может вывести ситуацию из-под контроля. Во-вторых, апелляция к религии грозит политическому лидеру ярлыком «фундаменталиста». (Именно это произошло с чеченским лидером Дж. Дудаевым, пытавшимся в 1991 г. и позже испугать Россию священной войной – газаватом. В бытность свою президентом Чеченской Республики он издал 8 ноября 1991 г. указ, в котором говорилось: «Обращаюсь ко всем мусульманам, проживающим в Москве, превратить Москву в зону бедствия во имя нашей свободы от куфра».[64]) В-третьих, использование религии в политике в условиях противостояния разноконфессиональных этносов неизбежно вызывает негативную реакцию общественного мнения на Западе, которым большинство политиков дорожат. В то же время нежелание использовать в конфликтах религию как средство давления не означает, однако, полного отказа от таких попыток. Это можно видеть и на примерах войн между Арменией и Азербайджаном (Карабах), Грузией и Абхазией, в Таджикистане, бывшей Югославии.
Непосредственно в России в 1990-е годы в таких республиках, как Татарстан, Башкортостан, Чувашия, идеи национального возрождения, стремление обрести «полноценный» национальный суверенитет были самым тесным образом связаны с возрождением ислама – религии коренного населения. Партии националистического толка призывали к вытеснению христиан.
В регионах, где проживают народы, исповедующие буддизм, религиозный фактор в значительно меньшей степени оказывает влияние на геополитическую обстановку. С точки зрения предрасположенности к участию в политике буддизм не сравним ни с исламом, ни с православием. Тем не менее исповедующие его народы также связывают свое национальное возрождение и вопросы территориальной принадлежности с религией. Показательно, например, что государственный флаг Республики Тыва в сентябре 1992 г. был освящен главой ламаистской церкви Тибета Далай-ламой XIV, что явно ассоциируется с подобными традициями и в исламе, и в православии.
Говоря о религиозных аспектах этнополитических проблем, особо следует остановиться на их связи с русским национализмом. Националистические тенденции сегодня присущи как правящей элите, так и оппозиции, как демократам, так и сторонникам сильной государственной власти, коммунистам и откровенным шовинистам. И, как правило, все они признают особую роль Русской православной церкви (РПЦ), необходимость ее участия в политике, а в экстремальных случаях обращаются к ней за помощью, как это было осенью 1993 г.
Сегодня в России происходит ретрадиционализация общества, в известной мере аналогичная религиозному возрождению в мусульманских странах и регионах СНГ. И одной из важнейших сторон этого процесса является политическая активность духовенства. В то же время светские политики все чаще апеллируют к религии. Русский национализм также самым непосредственным образом связан с религиозным возрождением, укреплением позиций РПЦ. Так было на протяжении практически всей истории нашей страны. Актуально это и для нынешней ситуации в России.
Усиление влияния православия на российскую политическую жизнь неизбежно настораживает народы, связанные с другими конфессиями, в том числе и те, которые создали суверенные государства. Это вряд ли способствует укреплению доверия между русским и другими народами России из бывших республик СССР, так как значимость православия для возрождения русского народа и восстановления его государственности ассоциируется у них с воссозданием Российской империи или с «христианизацией» по православному обряду национальных меньшинств в России.
Религиозный аспект заметен и в действиях казачества. И это тем более важно, что его основная масса проживает в районах непосредственного соприкосновения славянского этноса, связанного с православием, с этносами, принадлежащими к другим конфессиям. Об использовании казаками религиозной атрибутики, лозунгов, наполненных религиозным смыслом, неоднократно упоминалось в средствах массовой информации. Отметим, что подобная «политизация» церкви усиливает неприязнь к казачеству неславянского населения, а также порождает негативное отношение к самому православию у тех народов, которые еще не сделали конфессионального выбора.
Необходимо подчеркнуть еще один момент. За недолгое существование СНГ и суверенной России предпринималось немало попыток разрешить или хотя бы приостановить этнополитические конфликты, апеллируя к религии. Заметная роль принадлежит здесь духовенству, прежде всего христианскому и мусульманскому, так как именно представители этих конфессий в наибольшей степени втянуты в подобные конфликты. Особенно ярко это проявилось в усилиях религиозных лидеров Азербайджана – председателя Высшего религиозного совета народов Кавказа шейх-ум-ислама Алла-шукю-ра Паши-заде и Армении – верховного патриарха-католикоса всех армян Вазгена I, которые предпринимали энергичные усилия не только по прекращению армяно-азербайджанского конфликта, но и отрицали его религиозный характер. Последняя их миротворческая встреча состоялась в ноябре 1993 г. в Москве в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Русской православной церкви.
В отношениях между разноконфессиональными этносами духовенство нередко играет роль своего рода посредника, более других способного добиться компромисса между религиозными общинами. К его помощи прибегают и светские политики, стремящиеся использовать религию как фактор снижения межэтнической напряженности. Весьма полезными для этого оказываются религиозные праздники. Например, в Узбекистане с 1991 г. достаточно широко отмечаются Рождество и православная Пасха, которая нередко именуется «праздником терпимости, братства и созидания».[65]
