другую комнату налить чего-нибудь выпить, и именно в этот момент, как мне потом сказали, у меня было прободение аппендицита, я почувствовал сильную слабость и упал. Потом все как будто сильно поплыло, и я почувствовал вибрацию моего существа, рвущегося из тела, и услышал прекрасную музыку. Я парил по комнате и затем через дверь перенесся на веранду. И там мне казалось, что вокруг меня стало собираться какое-то облачко, скорее розовый туман. И тогда я проплыл мимо через перегородку, как будто ее там и не было вовсе, по направлению к прозрачному ясному свету.
Он был прекрасен, такой блестящий, такой лучезарный, но он совсем не ослеплял меня. Это был неземной свет. По-настоящему я не видал никого в этом свете, и все же в нем была заключена особая индивидуальность… Это был свет абсолютного понимания и совершенной любви. Мысленно я услышал: «Любишь ли ты меня?» Это не было сказано в форме определенного вопроса, но думаю, что смысл можно выразить так: «Если ты действительно любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал». И все это время я чувствовал себя окруженным всепоглощающей любовью и состраданием».
Феномена посмертных видений у людей, находившихся в состоянии клинической смерти, не отрицает никто. Вопрос в трактовке природы этих видений. Президент Французской танатологической ассоциации Луи-Венсен Тома считает, что не правы как фанатичные мистики, пытающиеся использовать феномен ОВС для пропаганды своих идей, так и те, кто упрощенно сводит феномен к галлюцинациям.
Большинство пациентов, опрошенных Моуди — люди верующие, как правило, христиане. Их экзистенциальный опыт как будто свидетельствует о безусловном существовании Бога и о том, что наша душа бессмертна. Доктор Карлис Озис, собравший данные о 3800 больных, находившихся на грани смерти, отмечает, что верующие имеют видения чаще, чем неверующие.
Французский журналист Жан-Поль Мари рассказывает о психологе Патрике Дьюаврине, который, прочитав книгу Моуди, тотчас же провел детальный опрос 33 пациентов своей больницы, переживших остановку сердца, крупные травмы или паралич дыхательных органов. Доктору Дьюаврину благодаря профессиональному умению «разговорить» и выслушать человека удалось выявить троих, прошедших через феномен ОВС, никогда и никому прежде не открывавшихся. Первый вывод, сделанный Дьюаврином: феномен, бесспорно, существует. Вывод второй: эти люди более нормальны, чем другие. У них гораздо меньше проявляются психопатологические явления, которые бывали в прошлом, они употребляют меньше лекарств, алкоголя. Их принцип: никаких наркотиков. «Очевидно, что психологическая уравновешенность этих лиц выше среднего уровня», — говорит психиатр.
Первым из этих троих был офицер, перенесший кому второй степени — результат тяжелой формы менингита. Он рассказывает о погружении в теплый обволакивающий свет. Второй, профессор Академии изящных искусств, пораженный кровоизлиянием в мозг, наблюдал, как от него «отлетел в бесконечность его дух в виде светящегося шара, постепенно сливаясь с огромным пятном белого света квадратной формы». Этот профессор, судя по всему, агностик, считает смерть венцом мироздания. Третий, перенесший односторонний паралич, выходил из своего тела и видел свое парализованное лицо… Психиатр продолжил исследования и сделал новое открытие: оказывается, люди могут испытывать симптомы ОВС во время отдыха, в полусне или при простой стоматологической анестезии, то есть не встречаясь со смертью. Он замечает также, что бывают — хотя и реже — случаи негативного протекания ОВС, когда человек испытывает кошмарные видения и путешествие «туда» становится для него мучением. Да, лик смерти не всегда приятен.
Общим правилом является последующее возвращение к свету.
Перечитайте «Смерть Ивана Ильича» Льва Толстого — потрясающее описание феномена ОВС! Вот как Л. Н. Толстой повествует об агонии Ивана Ильича:
«Вдруг какая-то сила толкнула его в грудь, в бок, еще сильнее сдавило ему дыхание, он провалился в дыру, и там, в конце дыры засветилось что-то. С ним сделалось то, что бывало с ним в вагоне железной дороги, когда думаешь, что едешь вперед, а едешь назад, и вдруг узнаешь настоящее направление». И чуть далее: «В это самое время Иван Ильич провалился, увидал свет, и ему открылось, что жизнь его была не то, что надо, но что это можно еще поправить». Наконец, самый финал: «И вдруг ему стало ясно, что то, что томило его и не выходило, что вдруг все выходит сразу, и с двух сторон, с десяти сторон, со всех сторон. Жалко их (родных. — А. Л.), надо сделать, чтоб им не больно было. Избавить их и самому избавиться от их страданий. «Как хорошо и как просто», — подумал он. «А боль? — спросил он себя. — Ее куда? Ну-ка, где ты, боль?»
Он стал прислушиваться.
«Да, вот она. Ну что ж, пускай боль».
«А смерть? Где она?»
Он искал своего прежнего привычного страха смерти и не находил его. Где она? Какая смерть? Страха никакого не было, потому что и смерти не было.
Вместо смерти был свет.
— Так вот что! — вдруг вслух проговорил он. — Какая радость!
Для него все это произошло в одно мгновение, и значение этого мгновения уже не изменялось. Для присутствующих же агония его продолжалась еще два часа. В груди его клокотало что-то; изможденное тело еще вздрагивало. Потом реже и реже стали клокотанье и хрипенье.
— Кончено! — сказал кто-то над ним. Он услыхал эти слова и повторил их в своей душе. «Кончена смерть, — сказал он себе. — Ее нет больше».
Невероятно большое число совпадений этого рассказа и современных описаний ОВС наводит на мысль о том, что Толстому самому довелось пережить подобное состояние или же слышать рассказы людей, вернувшихся с «того света» (например, во время военной кампании в Севастополе).
(Из книги А. П. Лаврина «Энциклопедия смерти. Хроники Харона»)
Дорога в ад
По этой скорбной дороге отправлялись иногда люди, побывавшие в состоянии клинической смерти.
Казалось бы, что нового можно сказать после знаменитых книг Р. Моуди, Э. Кублер-Росс и других врачей, повествующих о впечатлениях пациентов, переживших клиническую смерть. Они утверждали: всем, побывавшим ТАМ, было гораздо лучше, чем ЗДЕСЬ. Перед ними представали чудесные картины — это мог
