грани голодной смерти, «не испытывала звериного эгоизма». Её взгляды по данному вопросу, рассмотренные под углом темы преодоления травматического опыта, имеют большое значение, ведь голод несёт в себе травматический потенциал. И если травматическому воздействию, излучаемому голодом, человеку нечего противопоставить, то возникает риск искажения, деформации его личности.
То есть, не вставая на путь звериной логики выживания, Евфросиния старалась оставаться человеком, что, собственно, и помогало ей выжить (учитывая и действие иных факторов) в запредельных, с точки зрения человеческих возможностей, условиях.
После того как Бессонов почувствовал эту «силу сильную», его колебания исчезли и решение было принято — бежать. Побег Юрием Бессоновым был совершён фантастический. Более месяца с другими участниками побега он шёл по лесам, уходя от погони, вступая в вооружённые столкновения с преследовавшими их красноармейцами.
Необходимо сразу отметить, что Бессонов был профессиональным военным, обладающим опытом боевых столкновений и умеющим применять оружие. То, что за годы Первой мировой и Гражданской войн он сумел не растерять любовь, само по себе уже неким образом характеризует его личность. Любовь для него — сознательный, постоянно реализуемый и поддерживаемый в актуальном состоянии выбор. Его слова о любви вовсе не праздные слова человека, качающегося на гамаке или пишущего оды и баллады о «возвышенных чувствах» возле трещащего дровами камина.
Бывает, что кто-то под любовью подразумевает что-то типа сентиментальности, слезливого сожаления о чём-то, фантазию юноши на тему возможной встречи с «незнакомкой» и т. п. Для Бессонова любовь была активной доминантой, стягивающей вокруг себя все силы души и организующей определённым образом всю психофизическую полноту его личности.
Кто-то считает любовь чем-то вроде «факультативного занятия». Когда, мол, есть свободные ресурсы, время и, главное, когда, мол, никто не трогает, то «можно и любовь проявить». Бессонов же шёл путём любви и в годы лихолетья, когда не то что «активно трогали», но и головы сносили.
О том, что Бессонов был способен не только чувствовать, но и действовать, причём решительно и активно, свидетельствуют мемуары Мальсагова, соучастника побега. Мальсагов — профессиональный военный, офицер царской армии, имевший опыт партизанской войны в горах Кавказа (развернувшейся с приходом большевиков), человек, сам вышедший с Кавказа (ингушского происхождения).
Даже ему, опытному воину, труден был этот фантастический многодневный марш по лесам и болотам в условиях вооружённой погони. Бывало, что беглецы не имели сил двигаться дальше. И мотивировал их на дальнейшее движение именно Бессонов. Он «потрясал винтовкой перед носом каждого, кто останавливался хотя бы даже на минуту, и грозил убить на месте. В тот момент он, — писал Мальсагов, — казался нам жестоким, но теперь я понимаю, что беспощадная строгость нашего командира в большой степени определила успех побега» [55] (долгая остановка означала риск того, что беглецы будут настигнуты погоней и убиты).
Вот ещё штрих, оставленный Мальсаговым и характеризующий Бессонова как человека, способного на решительные меры, и как человека, о котором нельзя сказать, что он оторванный от жизни мечтатель. Однажды группа наткнулась на засаду. «Распахнув дверь, Бессонов увидел три прямо на него наставленные винтовки. Будучи на редкость хладнокровным человеком, он и в этой ситуации не утратил самообладания, быстро захлопнул дверь и начал стрелять сквозь неё» (в результате развернувшейся стычки красноармейцы бежали).
Нестандартное решение во внештатной ситуации
Ситуация, по сути, была почти что безнадёжной. Способность за микродоли мгновения разобраться в сложной ситуации и принять нестандартное решение является, как можно предположить, одним из следствий того, что человек живёт по любви.
Если человек способен, например, в мирной обстановке заметить печаль на лице собеседника и понять, что своими словами он делает собеседнику больно (и, соответственно, мгновенно перенаправить ход разговора в русло иной темы), то про такого человека можно сказать, что он выковывает в себе способность мгновенно оценивать внешние ситуации и мгновенно находить в них решение. То есть у такого человека в процессе его ежедневной социальной жизни формируются определённые навыки, которые кто-то может обозначить как soft skills [56].
Навыки такого рода некоторые люди надеются освоить на различных тренингах и курсах. Не поднимая вопроса об эффективности обучающих программ, стоит сказать только одно: реализуемая любовь (понимаемая как активная способность проявить внимание к ближнему) способствует обретению навыка вчувствоваться в социальную ситуацию и мгновенно найти нестандартное решение.
Эта способность в случае реализации любви тренируется исподволь каждый день, причём человек не чувствует, что затрачивает на эту тренировку какие-то дополнительные усилия. Человек же, никого не любящий, пытающийся во время специальных обучающих программ воспитать в себе указанные soft skills (иногда ассоциируемые с так называемым «эмоциональным интеллектом»), постоянно находится в состоянии необходимости проявлять внимание вовне.
Но внимание он проявляет не по причине интереса, а вследствие механического усилия. Если внимание, проявляемое при любви, может (если прочие условия соблюдены) не отвлекать человека от внутренней рефлексии (при переживаемом интересе происходит общая активация активности мозга), то при механически проявляемом вовне внимании фокус внимания человека может сместиться. Человек может отвлечься от анализа внутренних задач (анализ состояния, обработка полученной информации), что-то упустить из вида. Ему тяжело следить и за внешним, и за внутренним, он раздражается. Так называемые техники осознанности, удержания внимания «здесь и сейчас» через удержание внимания на внешнем объекте изматывают человека, так как вследствие реализации такой техники он вводит себя в аномальный, неестественный для себя режим.
Тот, кто любит, не покидает своего «центра» и при контакте с внешней реальностью, внимание к внешней реальности его не изматывает. Здесь в качестве аналогии можно привести образ любящей матери, которую не изматывает общение с активным (и в чём-то «хулиганистым») ребёнком. Учитель же, нанятый за деньги и ребёнка не любящий, общение с ним воспринимает как пытку. Можно сказать, что доминанта любви (в терминологии академика А. Ухтомского, доминанта на лицо другого) способствует развитию лобных долей коры головного мозга, в число функций которых входит планирование, а также определение наиболее актуального действия в общем контексте ситуации и в общем контексте имеющегося перечня задач.
* * *
Способность к принятию нестандартного решения в контексте таких тем, как травматический опыт и иммунитет к боевой психической травме, потрясающим образом проявилась в жизни Вадима Бойко, автора книги «После казни» (название отсылает читателя к эпизоду, в котором Вадим описывал, как его подвергали пытке имитацией расстрела). В этой книге он рассказывает, как в годы Второй мировой войны он, будучи пятнадцатилетним подростком, был схвачен немцами в украинском городе Сквиры и отправлен в Германию.
В надежде вернуться на Родину он совершил шесть побегов. «Он крался балками, оврагами, перелесками, ужом
