Он «соделал себя жилищем сопротивного духа, становится храмом идольским, вместо того чтобы стать храмом Бога чрез вселение Духа Святого», [465] а «делая себя служителем губительного демона, человек допускает в себя зло», [466] является «сосудом гнева», потому что в себе, «как в сосуде, вместил всю силу диавола и по происшедшему в нем от порчи зловонию не может быть взят на какое-нибудь употребление, но достоин одного истребления и погибели». [467] Вполне ясно, что в таком случае зло уже имеет объективное бытие. И вот почему понятно, что св. Василий Великий не считает действительным злом так называемое физическое зло.
По св. Василию Великому, как и по учению святого апостола Павла (Рим. 8:35-39), никакие злострадания и физические бедствия для человека, живущего в Боге и по Богу, Который является и Высочайшей Целью и Высочайшим Благом, дающим смысл жизни, – эти злострадания не могут быть еще злом в действительности, потому что они не могут навсегда разлучить человека с Богом, без Которого человек и его душа не могут жить. Действительное зло – то, что навсегда, навечно разлучает человека с Богом и губит человека, то есть грех, лишающий человека света и жизни навсегда, влекущий его в темное царство диавола, следовательно, и сущность зла – в ложной самостности, в ложном самоопределении, тогда как «наша похвала и надежда в том, чтобы умертвить все свое и искать будущей жизни во Христе, которой начатки имея в себе, и теперь уже всецело живем благодатью и даром Божиим». [468]
Никакое физическое зло не влечет с необходимостью к разрыву с Богом, к удалению от Него, но грех – как свободное противопоставление воле Божественной и «творение собственной воли», как ложное личное самоопределение – есть действительная сущность зла, потому что только в этом случае грешник-человек сам делает себя неправоспособным к восприятию Божественных благ и влечет на себя вечное зло. С точки зрения св. Василия Великого, это несомненно так, и своим слушателям в Беседе 17 на день святого мученика Варлаама (19 ноября) представляет прекрасную иллюстрацию, что чисто физические страдания лишь субъективны и от духа человеческого зависит, назвать их злом или нет, и что от духа же человека зависит, чтобы «естество скорбного изменилось после креста». [469]
Прославляемый воин [св. Варлаам] «мучения вменял... в веселие, бичуемый, думал, что бросают в него розами. смеялся свирепым приказам копьеносцев; шествовал среди опасностей, как среди венков; увеселялся побоями как почестями; жесточайшим мучениям радовался, как бы блистательнейшим наградам. древо казни лобызал, как спасительное, вновь изобретаемыми мучениями услаждался, как разнообразием цветов» и т. д. [470] «Желание блаженнейшей [вечной] жизни умерщвляет в мучениках ощущение болезней при заклании». [471] Вот «великое и подвижническое зрелище, дивное для Ангелов и для всей твари, мучительное для диавола, страшное для бесов». [472] Физические страдания – не зло; зло – грех, удаление от Бога и Его воли. Первые – субъективны (что видно на примерах мученика и мучителей); второе – объективно. Здесь же дается и этим же определяется истинное отношение истинного христианина ко злу. Следовательно, св. Василий Великий устанавливает оценку зла не с земной, плотской и временной точки зрения, а с вечной, Христовой. Не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 22:4), повторял слова Псалмопевца мученик Гордий. «Чем более увеличиваете мучение, тем большее готовите мне воздаяние». [473] Так и сорок мучеников, [474] когда они были осуждены пробыть ночь под открытым небом в сильный мороз, сразу сковавший озеро, при «резком дыхании северного ветра, приносившего смерть всему живущем», говорили: «Не одежду скидаем с себя, но отлагаем ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных» (Еф. 4:22). «Благодарим Тебя, Господи, что с этою одеждою свергаем с себя грех; чрез змия мы облеклись (Быт. 3:21), чрез Христа совлечемся». [475] При этом у св. Василия Великого самая крепкая вера в Промысл Божий. «Ужели станем учить Владыку, как ему устроить жизнь нашу? Он властен в Своих определениях». [476] Все это особенно важно в том отношении, что вполне подтверждает указанную основную точку зрения на сущность зла как лишь удаления от Бога, как сложное самоопределение человека, его себялюбие.
Св. Василий Великий вместе с тем учит, что такая именно сущность зла – в уклонении от Божественной нормы – лежит не только в основе действительного зла, но, собственно, и сущность «мнимого зла» именно та же самая, то же ложное самоопределение человека, создающее «многовидные недуги». [477] Указывая на провиденциальное значение зла, он так, кажется, представляет психологию «мнимого зла». [478]
С точки зрения св. Василия Великого человек-грешник отвергает свое истинное положение в мире, указанное Творцом, и этим отвержением сам определяет для себя все те следствия, которые естественно вытекают из его греховного и неразумного заблуждения. Когда человек разрывает союз с Богом, он, очевидно, хочет другого блага, кроме данного ему, но принимает по своему земному мудрованию за это лучшее, высшее (со своей точки зрения) благо лишь «приманку», [479] призрак его. Вследствие этого человек впадает в роковое противоречие с идеей своего бытия. Назначенный только для отображения полноты Божественной славы, он захотел жить по своей собственной воле. Отсюда-то произошла и постоянно происходит перестановка критериев жизни, подстановка новых, естественно изменяющих и самую оценку вещей. И что с точки зрения истинного положения человека в мире безразлично, во всяком случае не зло, то уже с новой точки зрения, именно с точки зрения мирской, собственно человеческой, становится злом, страданием, потому что для оценки критерии различны и во втором случае неверны (ср. слова на память мучеников). И это вполне понятно. «Мы полагаем, – говорит св. Василий Великий, – что настоящая жизнь человеческая вовсе ничего не значит; совершенно не почитаем и не называем благом того, что доставляет нам совершенство в этой только жизни... но простираем надежды далее и все делаем для приготовления себе другой жизни. Поэтому что к оной споспешествует нам, о том говорим, что должно любить сие и стремиться к тому всеми силами, а что не переходит в оную, то – презирать как ничего не стоящее». [480] И еще: «...ни одна из приятностей сей жизни, для которых большая часть людей сходят с ума, не наша», [481] между тем «невежественные люди и миролюбцы, не зная природы самого добра, часто называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богатство, здравие, блистательную жизнь, – что все по природе своей не есть добро, потому что не только удобно изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми...
