и взойдут, но будут падать на землю. Так и не сможет достать вас антихрист-то, все равно как в Киеве приходили разбойники, а церковь-то поднялась на воздух, достать-то они ее не могли. Так вот и собор ваш и канавка поднимутся тоже до неба и защитят вас, и не сможет ничего вам сделать антихрист! И при том соборе время придет такое у вас, матушка, что Ангелы не будут поспевать принимать души, а вас всех Господь сохранит, только три из вас примут мученье, трех антихрист замучит! Ведь Дивеево диво будет, матушка, четверо мощей в Рождественской церкви у нас почивать будут! И будет тут не село, а город. Мы-то с тобой не доживем, а другие-то доживут до этого!»
«И ты не гляди, что теперь Дивеево, батюшка, скажу тебе; тогда Дивеево будет Диво, когда убогий Серафим ляжет в Сарове, а плоть свою перенесет в Дивеево и понесут его, с одной стороны, Ангелы и Херувимы, а с другой – дивеевские сироты! Много в Сарове почивает святых, батюшка, а открытых мощей нет, никогда не будет, а у меня же убогого Серафима в Дивееве будут!» (Второе обретение мощей прп. Серафима Саровского состоялось в июле 1991 года. Отныне мощи прп. Сарафима почивают в Дивееве – так исполнилось предсказание богодуховенного старца.)
«О стесненных средствах обители говаривал батюшка: «Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в золото, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!»
«Казанская церковь, радость моя, такой будет храм, как и нет подобного! При светопреставлении вся земля сгорит, радость моя, ничего не останется; только три церкви по всему свету со всего света будут взяты целиком, неразрушимыми, на небо: одна-то в Киевской Лавре, другая… (уж право не вспомню), а третья-то ваша Казанская, матушка. Во какая она, Казанская-то церковь у вас!»
«И вот что еще скажу тебе, батюшка: все пройдет и кончится, и обители, батюшка, уничтожатся, а у убогого Серафима в Дивееве до самого дня пришествия Христова будет совершаться Бескровная Жертва, батюшка!»
«…у меня, убогого Серафима, в обители моей, Серафимовой-то пустыни, матушка, целыми родами жить будут, так целыми родами и лягут в Дивееве» (предсказание исполняется).
О святой канавке в Дивееве прп. Серафим говорил: «Канавка эта – стопочки Божией Матери. Тут ее обошла Сама Царица Небесная, взяв в удел Себе обитель. Эта Канавка до небес высока! И как антихрист придет, везде пройдет, а Канавки этой не перескочит!.. Кто Канавку с молитвой пройдет да полтораста «Богородиц» прочтет, тому все тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!»
«Вот, матушка, скажу я тебе, какая будет у нас там радость! Земля будет у нас своя, и канавку оброем мы кругом обители! А когда мы ее оброем, будут к нам приезжать посетители, глинку-то с нее брать будут у вас на исцеление, и будет она им вместо золота!»
«Когда век-то кончится, станет антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять, и все монастыри разорит! А к вашему-то подойдет, подойдет, а канавка-то и станет от земли до неба, ему и нельзя к вам взойти-то, нигде не допустит канавка, так прочь и уйдет!»
По материалам книги «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», а также по материалам приложения к летописи «100-летие прославления прп. Серафима Саровского 1903–2003»
Глава 5
Идти ли к старцам за чудесами?
Как отличить лжестарца от настоящего старца?
Однажды архимандрита Кирилла (Павлова) спросили: «Батюшка, сколько вы знаете старцев?» – «Старцев?.. – задумался тот. – Стариков – знаю, а старцев – нет».
Старец (или старица, если женщина) – это духовный учитель, руководитель, почитаемый за святость еще при жизни. Как правило, старцами становятся монахи. Явление это древнее, возникшее еще во времена раннего христианства. В России историки отмечают несколько периодов расцвета старчества. Так, в XIV веке оно было связано с деятельностью прп. Сергия Радонежского, а в XVIII веке народ чтил прп. Паисия Величковского. В ХIХ и начале XX века старчество процветало во многих церковных центрах. Самые знаменитые из них – Киево-Печерская лавра, Троице-Сергиева лавра, Оптина пустынь, Саровский и Валаамский монастыри.
К старцам – преподобному Серафиму Саровскому и Амвросию Оптинскому – съезжались со всей страны.
«Старчество – это репутация, согласное мнение народа Божия о том или ином человеке, – говорит заведующий службой коммуникаций отдела внешних церковных связей Московского патриархата священник Михаил Прокопенко, – и, разумеется, присвоить это звание кому-то невозможно. Поэтому никакого официального списка старцев не существует. Примечательно, что даже такой безусловно почитаемый человек, как почивший архимандрит Иоанн (Крестьянкин), в официальных церковных документах был назван старцем единственный раз – в соболезновании, направленном по случаю его смерти Святейшим Патриархом».
Отсутствие четкой регламентации породило множество проблем и для обыкновенных людей, и для иерархов Церкви. На «звание» старца, не защищенное ни церковным, ни светским правом, постоянно покушаются всевозможные аферисты. Зачастую старцами объявляют себя основатели сект. Слабое знание основ православного вероучения, желание получить немедленный результат без сложной, трудной духовной работы увлекают верующих в псевдоправославный оккультизм.
Профессор Московской духовной академии Московского патриархата Алексей Ильич Осипов в интервью газете «Известия» от 28 марта 2006 года сказал следующее: «Судить надо не по одному признаку, а лишь по их совокупности. Во-первых, старец, подавая пример христианской жизни, старается удалиться от суеты. Во-вторых, не требует беспрекословного подчинения. Это очень важный для нашего времени признак! В противном случае – это лжедуховник, лидер секты. Большинство людей судят о старцах по литературным образам. Самый знаменитый – созданный Достоевским старец Зосима. Он требовал от Алеши Карамазова подчинения. Но, обратите внимание, мы находим Алешу уже в состоянии послушника Зосимы. А вот как он стал послушником, мы не знаем. Выбор духовного руководителя – процесс, требующий длительного общения, изучения, осторожности. В VI веке Иоанн Лествичник писал об этом: «Когда мы… желаем… вверить спасение наше иному, то еще прежде вступления нашего на сей путь, если мы имеем сколько-нибудь проницательности и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо бесстрастного человека – на обладаемого страстями, вместо пристани в пучину и таким образом не найти готовой погибели». Даже у великих святых было один-два послушника. В Оптиной пустыни у старца Варсонофия, к которому обращалось множество монахов,
