Ознакомительная версия.
Тысячелетнее Царство, или Конец света
Другим фактором увеличения количества паломников и тех, кто жертвовал свои средства на военную мобилизацию, была легенда о наступлении конца света в конце X века, или о Тысячелетнем Царстве. Дон Нардо пишет: «В ночь накануне 1000 года от рождества Христова в Риме собралась огромная масса людей, чтобы стать свидетелями того, что многие считали концом света. Разумеется, в полночь ничего не произошло. Но, несмотря на это, случилось нечто важное, а именно: впоследствии европейцы на подсознательном уровне стали чувствовать, что в новом столетии они будут жить в новых волнующих условиях»[46].
Развитие этой идеи в конце X века привело к тому, что многие христиане стали вести более религиозный и аскетический образ жизни, а посещение Гроба Господнего перед смертью стало обязательным ритуалом[47]. Идея о Тысячелетнем Царстве, которая была вдохновлена Откровением Иоанна Богослова и которая, по словам Нормана Кона, даже привела к формированию в XI–XVI вв. движений, проповедующих в Северной Европе скорый конец света[48], была поддержана Августином Блаженным. Он говорил, что в конце седьмого тысячелетия со дня создания Адама наступит конец света[49].
История Европы и католической церкви показывает, что до, во время и после Крестовых походов идея о Тысячелетнем Царстве была настолько популярна, что проповедники Парижского собора даже увещевали, что человечество находится на пороге конца света[50]. Отто, епископ Фрейсингский и летописец Крестовых походов середины XII в., писал в своих анналах: «…мы, кто по воле судьбы должен жить в конце времен…».[51] По словам Марка Блока, Европа настолько была напугана наступлением конца первого тысячелетия, что была вынуждена… прийти в себя[52]. Другими словами этого известного французского историка, этот страх стал одним из самых сильных социальных двигателей той эпохи[53].
Эта идея укрепилась на восточных берегах Средиземного моря в течение XI–XIII вв., т. е. во время длительного противостояния между христианами и мусульманами. Большей частью она была направлена на уничтожение мусульман. Но так как крестоносцы поняли, что обещание непременной победы не исполнилось, они связали свои надежды с новой силой, появившейся на Востоке, т. е. с дикими желтокожими монголами, и решили, что два фронта против исламского мира, монгольский несторианский восток и христианский запад, искоренят эту религию. Но, потеряв надежду и покинув пределы Леванта и Египта, они решили пойти путем Петра Достопочтенного, аббата Клюни, который он проложил в середине XII в. посредством неполного и предвзятого перевода Корана. Он говорил: «Я хочу выступить против вас, но не с оружием, как многократно выступали некоторые из нас, а словом; не силой, а умом; не с ненавистью, а с любовью. Я люблю вас! Обращаясь к вам, я призываю вас к спасению»[54].
Уильям Трипольский, доминиканец, проживавший в Акко, оказавшись под влиянием идеи о Тысячелетнем Царстве и исчезновении ислама, также считал, что мусульмане должны быть уничтожены силой слова и проповеди[55].
Этот процесс продолжился. После религиозной реформы и начала нового века в Европе группа исламоведов решила придать своим взглядам об исламе более научный характер. Но, как сказал Генри Болингброк, вернувшись из Крестовых походов, неудачливые христиане стали возводить клевету на мусульман[56]. И она была принята обществом. Потому что, по словам Монтгомери Уотта, представление большинства зиждилось на следующих четырех основах. Они считали, что ислам – религия лжи, меча, сладострастия и что Мухаммад против Христа[57]. И даже принятая на Втором Ватиканском Соборе (1962–1965) декларация об отношении церкви к нехристианским религиям, в которой она официально признала их потому, что Господь обращается к людям по-разному, не возымела никакого влияния.
Сегодня христианский Запад больше прислушивается к посланиям таких людей, как Бернард Льюис[58]. Он считает, что Запад (Европа и США) имеет сущностное превосходство над Востоком. Потому что Запад, невзирая на различность стран и языков, представляет собой гармоничную цельность и с точки зрения культуры, религии и ценностей является единым обществом, а Азия и Африка, наоборот, различны и разобщены[59]. На его взгляд, западные нации единомышленны в том, что касается фундаментальных ценностей, таких как свобода, права человека и моральный кодекс[60], а такие понятия, как империализм, расовая и половая дискриминация, не выдуманы западными людьми, хоть и введены ими. Поняв их сатанинскую сущность, они резко осудили их[61]. По мнению Льюиса, почти синхронное открытие Америки и завоевание Гранады, которое привело к падению режима мусульман в Андалусии, ускорило победу Запада над своими врагами, т. е. мусульманами[62].
Когда этот известный западный востоковед и исламовед пишет о восточной цивилизации, он отделяет исламскую цивилизацию от других восточных религий и цивилизаций, таких как индуизм, буддизм и конфуцианство. Потому что индусы и китайцы не завоевывали римских территорий и не считали Священное Писание христиан искаженным, признавая христианство лишь новым явлением[63]. Льюис считает, что распространение ислама за пределы Аравийского полуострова было тем, что в современное время принято называть колонизаторством. Он убежден, что ислам в принципе – это религия с военной окраской и что история ислама состоит из одних лишь джихадов[64]. Однако нам не следует забывать, что в основу его взглядов легли исследования эпохи Крестовых походов. Поэтому, исходя из своих неправильных заключений, сделанных на основе учений исмаилитов-низаритов[65], он полагает, что каждый мусульманин считает убийство своих противников религиозной обязанностью[66].
Неверные ситуационные толкования Льюисом исламских исторических событий или неправильное понимание айатов, хадисов и терминов фикха, каждый из которых имеет особый мотив, а также непринятие им во внимание универсальности и всеохватности исламской мысли ввело в заблуждение его самого и других людей[67].
Он считает, что главная причина нынешней бедности и отсталости мусульман заключается в том, что у них не светские власти, нет свободы мысли, преобладает дискриминация по половому признаку и попираются права женщин[68]. И убежден, что поэтому они должны следовать Западу. Разумеется, такое повиновение мусульман весьма маловероятно. Поэтому Льюис считает, что столкновение между мусульманами и христианами (западными) несомненно, ведь ислам и христианство, как и любая другая религия, считают только себя глобальной[69] животворящей силой[70].
И, поскольку ислам по праву считает себя последней и совершенной религией, а экономическое могущество исламского мира из-за наличия в нем огромных запасов энергоресурсов является главным беспокойством западного мира, постольку страх западного общества перед мусульманами усиливается благодаря западным христианским средствам массовой информации. А исламофобия, это новое явление, ежедневно усиливается в западном мире.
‘Али Муршидизад, Захид Гаффари Хашджин
Исламофобия в Европе. Корни и причины
Термин «исламофобия» означает неразумные опасения, предубеждение и дискриминацию в отношении ислама и мусульман[71]. Он был введен в употребление в 1980-е гг., но стал чаще употребляться после террористических актов 11 сентября 2001 г. В 1997 г. британский центр Runnymede Trust, специализирующийся на исследованиях вопросов дискриминации и ненависти в пределах Великобритании, представил исламофобию как «страх и ненависть в отношении ислама и, следовательно, страх и ненависть в отношении всех мусульман». В заключении был сделан вывод, что этот термин указывает на дискриминацию и исключение мусульман из социальной и экономической жизни страны. Исламофобия также указывает на то, что у ислама нет никаких общих ценностей с другими культурами, что он ниже классом в сравнении с западной цивилизацией и что это не только религия, но и политическая идеология. Исходя из этого можно заявить, что исламофобия – древнее явление с конкретными культурными, социологическими, политическими и экономическими корнями, которое требует независимого исследования на уровне Европы и С1ИА, т. е. на территории своего возникновения.
Определения и представления
В январе 2001 г. на Стокгольмском международном форуме по борьбе с нетерпимостью были предприняты шаги для официального утверждения этого термина, и исламофобия наряду с ксенофобией и антисемитизмом была признана формой нетерпимости. События 11 сентября и прогрессирующий рост присутствия мусульман в западных странах разными источниками считаются главными причинами исламофобии. В мае 2002 г. Европейский центр по мониторингу проявлений расизма и ксенофобии, являющийся одним из специализированных органов Евросоюза, опубликовал доклад под названием «Краткий отчет об исламофобии в Европе после 11 сентября 2001 года», в котором подтверждался рост случаев, связанных с проявлением исламофобии в Европе после тех событий.
Ознакомительная версия.
