Джеймс Редфилд
Селестинские пророчества
OCR: Juri Hannolainen
Уже полвека в жизнь людей входит новое сознание, новое ведение, которое иначе как необыкновенным, духовным, не назовешь. Если вы решили прочитать сию книгу, то, возможно, уже чувствуете в себе этот процесс.
Начинается все с обостренного ощущения движения жизни вперед. Мы замечаем, что события, которые кажутся случайными, происходят в самый нужный момент, люди на нашем пути встречаются именно те, что нам нужны, и это придает жизни новизну и значимость. Возможно, мы интуитивно угадываем за этими загадочными явлениями гораздо больший смысл, чем люди, жившие в иные времена.
Мы знаем, что жизнь на самом деле – это некое удивительное духовное раскрытие, которое присуще каждому и глубоко индивидуально. Этому духовному раскрытию в полной мере еще не дано объяснения ни наукой, ни философией, ни религией. Известно и другое: когда мы действительно поймем суть происходящего, поймем, как овладеть этим пробуждающим мысль процессом и предпринять все для того, чтобы он занимал в нашей жизни как можно больше места, человеческое общество сделает значительный шаг вперед, жизнь примет абсолютно иное развитие и воплотит все лучшее, что унаследовано нами из прошлого. Таким образом, будет положено начало той культуре человечества, к которой люди стремились во все времена.
О таком новом восприятии и повествует эта книга. Если вы не останетесь равнодушными, если она даст ответы на мучающие вас вопросы, передайте другому обретенное вами понимание. Ведь именно таким образом, как мне кажется, передается новое восприятие духовного: не как прежде, когда духовные истины вдалбливались или открывались благодаря случайностям, но через личное общение, когда, словно во время эпидемии, люди заражаются положительными эмоциями.
Каждому из нас остается лишь отставить сомнения и на какое-то время сосредоточиться, чтобы произошло чудо и новая, необыкновенная реальность вошла в нашу жизнь.
Критическая масса
Подъехав к ресторану, я остановил свой грузовичок на стоянке и, откинувшись на сиденье, задумался. Чарлин, конечно, уже там и ждет нашего разговора. Интересно, что случилось? Шесть лет от нее не было вестей. Почему она объявилась именно сейчас, когда я, бросив все дела, на неделю уехал в лес?
Я вышел из машины и направился к ресторану. За спиной у меня гасли последние лучи заката, и на влажном асфальте стоянки играли золотисто-янтарные блики. Час назад пронеслась гроза, и все вокруг затопило потоками воды. Воздух был напоен свежестью, и это придавало летнему вечеру какую-то обновленность, а гаснущий свет делал его, чуть ли не волшебным. Над головой висел серп луны.
Я не переставал размышлять о Чарлин – той, прежней. Так же ли она привлекательна и энергична? Или со временем стала другой? И причем здесь этот Манускрипт, о котором она обмолвилась, – какая-то древняя рукопись, которую обнаружили в Южной Америке и о которой ей так не терпелось рассказать?;
«Я в аэропорту: мой рейс задерживается на два часа, – сказала она по телефону. – Может, поужинаем вместе? То, о чем говорится в Манускрипте, тебе страшно понравится – такие тайны как раз в твоем вкусе».
Тайны в моем вкусе?.. Что бы это могло значить? Ресторан был переполнен. Несколько пар ожидали, когда появятся свободные места. Я стал взбираться по ступенькам к столикам, которые поднимались уступами над главным залом, – туда, где, по словам метрдотеля, уже устроилась Чарлин. Вокруг одного из этих столиков столпились люди. Среди толпы я заметил полицейских, которые, выбравшись из нее, бросились мимо меня вниз по ступенькам. Когда оставшиеся зеваки стали расходиться, я заметил того, кто, похоже, привлек всеобщее внимание: за столиком сидела женщина. Чарлин! Это была она. Я быстро подошел к ней:
– В чем дело, Чарлин? Что-нибудь случилось?
В притворном негодовании она откинула назад голову и встала, ослепив меня своей неподражаемой улыбкой. Прическа Чарлин, кажется, изменилась, но лицо ее осталось в точности таким, каким я его помнил: те же тонкие черты лица, большой рот, огромные голубые глаза.
– Ты не поверишь, – проговорила она, дружески обнимая меня. -Несколько минут тому назад я ненадолго отлучилась, и у меня украли сумку.
– А что в ней?
– Ничего особенного, всего лишь книги и журналы, которые я взяла в дорогу. С ума можно сойти. Люди за соседними столиками сказали, что кто-то просто подошел, взял сумку и спокойно ушел. Полицейским описали внешность вора, и они пообещали, что прочешут все вокруг.
– Может, пойти помочь им?
– Нет-нет. Оставим это. У меня немного времени, а так хочется поговорить с тобой.
Я кивнул, и Чарлин предложила мне сесть. Подошел официант, и мы, пробежав глазами меню, сделали заказ. Потом минут пятнадцать болтали о пустяках. Я пытался избежать разговора о своем добровольном отшельничестве, однако Чарлин почувствовала, что я что-то скрываю. Она наклонилась и снова одарила меня своей замечательной улыбкой.
– Ну и что же с тобой творится на самом деле? Подняв глаза, я встретил ее пытливый взгляд.
– Ты хочешь, чтобы я выложил тебе все сразу?
– Естественно. ю»
– Ну что ж, дело в том, что именно сейчас мне захотелось некоторое время побыть одному, и я обосновался на озере. Раньше я много работал, а теперь думаю изменить всю свою жизнь.
– Ла, припоминаю, ты рассказывал об этом озере. Я считала, что вам с сестрой пришлось продать его.
– Нет, продать еше не продали, но все дело в налогах на имущество. Город совсем рядом, и поэтому выплаты все время растут.
– Чем же ты собираешься заниматься дальше? – спросила она.
– Еще не знаю. Чем-нибудь другим. Чарлин со значением взглянула на меня:
– Такое впечатление, что тебя, как и всех, что-то одолевает.
– Похоже, что так. Ну и что?
– Об этом упоминается в Манускрипте. Посмотрев друг на друга, мы замолчали.
– Расскажи-ка об этом Манускрипте, – попросил я. Она откинулась на стуле, как будто собираясь с мыслями, а потом внимательно посмотрела мне в глаза:
– Кажется, я уже говорила, когда звонила тебе, что несколько лет назад ушла из газеты и теперь работаю на одну фирму, которая исследует для ООН культурные и демографические изменения в мире. Последний раз я ездила от этой компании в Перу.
Когда я выполняла одно из исследований в университете Лимы, до меня постоянно доходили слухи о некоем Манускрипте. Однако добиться от кого-либо подробностей было просто невозможно, даже на кафедрах археологии и антропологии. А когда я связалась по этому поводу с властями, мне ответили, что ничего не знают.
Один человек подсказал мне, что на самом деле власти по какой-то причине стараются скрыть существование этого документа. Однако он тоже ничего толком не знал.
– Ты помнишь, – продолжала Чарлин, – я – человек любопытный. Когда моя работа была выполнена, я решила задержаться еще на пару дней и посмотреть – может, удастся что-нибудь выяснить. Поначалу мне не удалось обнаружить ни одной зацепки. Но однажды за завтраком в одном из кафе в предместье Лимы я заметила, что за мной пристально наблюдает какой-то священник. Спустя несколько минут он подошел ко мне и признался, что слышал, как утром я расспрашивала про Манускрипт. Священник не стал называть своего имени, но согласился ответить на все мои вопросы.
На какое-то мгновение моя собеседница в нерешительности умолкла и пристально посмотрела на меня:
– По его словам, Манускрипт относится к 600-му году до Рождества Христова. В нем предрекаются глобальные преобразования человеческого общества.
– Ну и когда же они начнутся? – усмехнулся я.
– В последние десятилетия двадцатого века.
– То есть сейчас?!
– Ну да, сейчас.
– Что же это за преобразования? – не унимался я. На какую-то секунду Чарлин смутилась, но потом решительно заговорила:
– Священник поведал мне, что это некое возрождение сознания и что протекает оно очень медленно. Это не религия, но духовность его несомненна. Нам предстоит узнать нечто новое о жизни людей на нашей планете, о смысле нашего существования, и это знание, как он утверждал, совершенно изменит человеческую цивилизацию.
Она снова остановилась, а потом добавила:
– По словам священника, Манускрипт состоит из нескольких частей или глав, и каждая несет отдельное жизненное откровение. В Манускрипте предсказано, что именно сейчас люди начнут постепенно, одно за другим, познавать эти откровения, и по мере этого мы будем продвигаться вперед от того, что мы есть, к высшему уровню духовной жизни на Земле.
Я недоверчиво поднял бровь и покачал головой:
– И ты на самом деле веришь во все это?
– Ну, я полагаю…– начала она, но я ее перебил и указал на сидящих в зале под нами полей:
– Оглянись вокруг. Вот он. реальный мир. Разве меняется в нем хоть что-нибудь?
Не успел я произнести эти слова, как из глубины зала донесся полный негодования голос. Слов было не разобрать, но сказано было достаточно громко, чтобы весь зал замолчал и прислушался. «Еще одно ограбление», -было первое, что пришло мне в голову. Но я тут же понял, что это всего лишь ссора. Из-за столика вскочила женщина лет тридцати, возмущенно глядя на своего собеседника.
