Петр Успенский - В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева

Ознакомительная версия.

Всё это имеет одну цель: передать дыхание нужным мускулам, передать его двигательному центру. Как я сказал, иногда это приносит успех. Но при этом всегда есть большой риск, что двигательный центр утратит свою привычку к двигательной работе; и, поскольку формирующий центр не может работать непрерывно, например, когда человек спит, а двигательный центр работать не пожелает, сама машина может оказаться в очень печальном положении. Человек может даже умереть от остановки дыхания. Дезорганизация функций машины вследствие дыхательных упражнений почти неизбежна, когда люди пытаются выполнять «дыхательные упражнения» по книгам, самостоятельно, без должной подготовки. В Москве ко мне обращались многие люди, совершенно расстроившие правильные функции своей машины так называемым «дыханием йоги», которому они научились из книг. Книги, рекомендующие подобные упражнения, представляют большую опасность.

Переход дыхания из-под контроля дыхательного аппарата под контроль двигательного центра никогда не может быть достигнут любителями. Для того чтобы этот переход произошёл, необходимо довести организм до крайней степени напряжённости; но самостоятельно человек не сумеет этого сделать.

Однако, как я уже сказал, есть и третий путь – дыхание с помощью движений. Этот третий путь требует большого знания человеческой машины и применяется в школах, руководимых сведущими людьми.

Фундаментальная идея этого метода заключена в том, что некоторые движения и позы могут вызвать нужный вам вид дыхания, и это дыхание будет нормальным дыханием, а не «вздутием». Трудность состоит в том, чтобы знать, какие движения и какие позы вызывают определённые виды дыхания – и у людей какого рода. Последнее особенно важно, ибо люди с этой точки зрения делятся на известное число определённых типов, и каждый тип должен иметь для одного и того же вида дыхания свои собственные движения; потому что одни и те же движения вызовут у людей разных типов разное дыхание. Человек, который знает, какие именно движения произведут у него тот или иной тип дыхания, уже умеет управлять своим организмом, способен в любой момент привести в действие тот или иной центр или прекратить работу какой-нибудь его действующей части. Конечно, знание этих движений и возможность управлять ими, как и всё прочее в мире, имеет свои степени. Человек может знать меньше или больше, может использовать своё знание лучше или хуже. Нам важно лишь понять принцип.

Это особенно важно в связи с изучением подразделений центров. Об этом уже несколько раз упоминалось. Вы должны понять, что каждый центр делится на три части в соответствии с первоначальным делением центров на «мыслительный», «эмоциональный» и «двигательный». По этому же принципу каждая из частей в свою очередь делится на две части: положительную и отрицательную. И во всех частях существуют связанные друг с другом группы «валиков»; некоторые из них вертятся в одном направлении, некоторые – в другом. Этим объясняется различие между людьми, то, что называется «индивидуальностью». Конечно, здесь нет никакой индивидуальности; дело просто в различиях между «валиками» и «ассоциациями».

Наша беседа проходила в большом павильоне в саду, который был убран Гурджиевым в стиле «тэкэ» дервишей.

Разъяснив значение различных видов дыхания, он начал разделять присутствующих на три группы согласно их типам. Там было около сорока человек. План Гурджиева состоял в том, чтобы показать, как один и тот же вид движений вызывает у разных людей разные моменты дыхания, например, у одних – вдох, у других – выдох; как разные движения и позы могут вызвать один и тот же момент дыхания: вдох, выдох или задержку. Но этот эксперимент не был завершен. Насколько мне известно, Гурджиев никогда впоследствии к нему не возвращался.

В течение этого периода Гурджиев несколько раз приглашал меня приехать пожить в Аббатстве, что было сильным для меня искушением. Но, несмотря на весь мой интерес к работе Гурджиева, я не мог найти в ней места для себя и не мог понять её направленности. В то же время я не мог не видеть, как видел уже в 1918 году в Ессентуках, что в организации самого дела заключено много разрушительных моментов, что оно должно развалиться.

В декабре 1923 года Гурджиев устроил в Париже, в театре на Елисейских Полях, демонстрацию плясок дервишей, ритмических движений и различных упражнений. Вскоре после этой демонстрации, в январе 1924 года, Гурджиев вместе с частью своих учеников уехал в Америку. Он собирался читать там лекции и устраивать демонстрации.

В день его отъезда я находился в Аббатстве. Отъезд этот во многом напоминал мне отъезд из Ессентуков в 1918 году и всё, что было с ним связано.

По возвращении в Лондон я объявил тем, кто посещал мои лекции, что в будущем моя работа пойдёт совершенно независимо – в том же направлении, в каком она началась в Лондоне в 1921 году.

Ознакомительная версия.