— Мы до сих пор, даже сегодня, — заявил Джефф, — расплачиваемся за ту войну.
— Да, полагаю, она действительно была чудовищной, — согласилась я, расположившись в углу нашей гостиной и почитывая свежий комикс о Говарде Даке.
— Кажется, тебе не особенно интересно, — обиделся Джефф.
Бросив на него взгляд, я ответила:
— Я устала от возни с освобождением торговцев героином. К поручителю всегда посылают только меня. Извини, но я не воспринимаю Тридцатилетнюю войну так же серьезно, как ты и Кирстен.
— Все тесно связано с Тридцатилетней войной. А Тридцатилетняя война тесно связана с Валленштейном.
— Что ты будешь делать, когда они поедут в Англию? Твой отец и Кирстен.
Он уставился на меня.
— Она тоже едет. Она сама мне сказала. Они уже основали то агентство, «Фокус Центр», где она на должности его агента или кого там еще.
— Черт побери! — резанул Джефф.
Я вернулась к чтению Говарда Дака. Как раз был эпизод, где пришельцы превращают его в Ричарда Никсона. Обоюдно Никсон обрастает перьями во время обращения к нации по телевидению. Taк же как и начальство в Пентагоне.
— И сколько они собираются отсутствовать? — спросил Джефф.
— Пока Тим не постигнет значения Летописей саддукеев и какое отношение они имеют к христианству.
— Черт! — только и сказал Джефф.
— Что такое «Q»? — поинтересовалась я.
— «Q», — повторил Джефф.
— Тим сказал, что предварительные отчеты, основанные на фрагментарных переводах некоторых летописей…
— «Q» — это гипотетический источник Синоптических Евангелий.[41] — Ответ прозвучал ожесточенно и грубо.
— А что такое Синоптические Евангелия?
— Первые три Евангелия — от Матфея, Марка и Луки. Они предположительно происходят из одного источника, вероятно, арамейского. Никто так и не смог этого доказать.
— Понятно. Тим сказал мне по телефону недавно вечером, когда ты был на занятиях, что переводчики в Лондоне считают, будто Летописи саддукеев содержат не просто «Q», но материал, на котором основан «Q». Они не уверены. Тим казался очень возбужденным, прежде я его даже не знала таким.
— Но Летописи саддукеев датируются двумя столетиями до нашей эры.
— Наверно, поэтому он и был так возбужден.
Джефф заявил:
— Я хочу поехать с ними.
— Ты не можешь.
— Почему нет? — поднял он голос. — Почему мне не поехать, если она едет? Я его сын!
— Он и так злоупотребляет Епископским дискреционным фондом. Они собираются пробыть там несколько месяцев. Это обойдется в кучу денег.
Джефф вышел из гостиной. Я продолжала читать. Через некоторое время я осознала, что до меня доносится какой-то странный звук. Я опустила своего Говарда Дака и прислушалась.
На кухне, в темноте и одиночестве, плакал мой муж.
Из всех сообщений о самоубийстве моего мужа, которые я читала, самое странное и ошеломляющее гласило, будто он, Джефф Арчер, сын епископа Тимоти Арчера, покончил с собой из страха, что был гомосексуалистом. В какой-то книге, написанной три года спустя после его смерти — когда все трое уже были мертвы, — факты были так извращены, что после ее прочтения (я даже не помню ее названия и автора) представление о Джеффе, епископе Арчере и Кирстен Лундборг становилось даже меньше, нежели до ознакомления с ней. Это как в теории информации, когда шум вытесняет сигнал. Но этот шум выдается за сигнал, так что его даже нельзя распознать как шум. В разведке это называется дезинформацией, что-то такое, чему СССР весьма доверяет. Если вы сможете запустить в обращение достаточно дезинформации, вы полностью разрушите связь каждого с реальностью — возможно, включая и вашу собственную.
У Джеффа было два взаимно исключающих взгляда на любовницу своего отца. С одной стороны, она сексуально возбуждала его и поэтому весьма привлекала — может даже слишком чрезмерно. С другой — он испытывал к ней отвращение и ненавидел ее за, как он полагал, его вытеснение из интересов и привязанностей Тима.
Но даже этим дело не ограничивалось… Хотя я так и не разглядела остального, пока не прошли годы. Помимо ревности к Кирстен, Джефф ревновал… ах, Джефф так напортачил, что я действительно не могу распутать. Необходимо принимать во внимание ту специфичную проблему, каково это быть сыном человека, чьи портреты появляются на обложках «Тайм» и «Ньюсуик», которого интервьюирует Дэвид Фрост и приглашает в свою программу Джонни Карсон, на которого рисуют политические карикатуры в крупных газетах — что, во имя святого, вам делать как сыну?
Джефф присоединился к ним в Англии на одну неделю, и относительно этого периода мне мало что известно. Он вернулся молчаливым и замкнутым, и именно тогда он переехал в гостиничный номер, где однажды поздно вечером и выстрелил себе в лицо. Я не собираюсь распространяться относительно собственных чувств об этом способе самоубийства. Из-за него епископ действительно вернулся из Лондона в течение нескольких часов, что, в определенном смысле, и было целью самоубийства.
По-настоящему бесспорно то, что оно случилось из-за «Q», точнее, из-за источника «Q», ныне упоминаемого в газетных статьях как «U.Q.». то есть «Ur-Quelle» на немецком — «Подлинный источник». «Ur-Quelle» предшествует «Q», что и было причиной проживания Тимоти Арчера в Лондоне в течение нескольких месяцев в гостинице со своей любовницей, якобы его деловым агентом и главным секретарем.
Никто и не предполагал, что предшествующие «Q» источники вновь явятся миру — никто даже не знал, что «U.Q.» вообще существует. Поскольку я не христианка — и уж никогда ей не стану после всех этих смертей людей, которых я любила, — то ни сейчас, ни тогда не особенно интересовалась этим, но, полагаю, в отношении теологии это крайне важно, особенно ввиду того, что «U.Q.» датируется двумя столетиями до рождества Христова.
Больше всего мне запомнилось, по первым появившимся газетным статьям — где было первое указание для нас, вообще для всех (переводчики, естественно, знали больше), на то, что находка даже более важна, чем Кумранские рукописи, — особенное древнееврейское существительное. Его писали двояко: иногда как «энохи», а иногда как «анохи».
Данное слово встречается в «Исходе», глава двадцатая, стих второй. Это крайне волнующий и важный момент Торы, ибо здесь говорит сам Бог, и говорит он: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства».
В древнееврейском написании первым словом стоит «энохи», или «анохи», и означает оно «Я» — как в «Я Господь, Бог твой». Джефф показал мне официальный иудейский комментарий к этой части Торы: «Бог, почитаемый в иудаизме, суть не безликая Сила, Оно, упоминаемое как «Сущность» или «Мировой Разум». Бог Израилев суть Источник не только мощи и жизни, но и сознания, личности, внутренних устремлений и этических деяний».
Даже меня, нехристианку — или, я полагаю, мне следует сказать «нееврейку», — это потрясло. На меня влияют, меня изменяют. Я не одна и та же. Джефф объяснил мне, что этим единственным словом, одной буквой английского алфавита, здесь выражается не имеющее себе равных самосознание Бога: «Как человек возвышается над всеми другими тварями своею волею и сознательными поступками, так и Бог правит над всем едиными, совершенно сознательными Разумом и Волею. Как в зримом, так и незримом царствах Он обнаруживает Себя безусловно свободной личностью, моральной и духовной, предоставляющей всему свое наличие, форму и назначение».
Это написал Сэмюель М. Кохон, цитируя Кауфманна Кохлера.[42] Другой еврейский автор, Герман Коген,[43] писал: «Бог отвечал ему так: «Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам».[44] Вероятно, в духовной истории нет большего чуда, нежели то, что показано в этом стихе. Ибо здесь, пока еще не наделенный какой-либо философией, первозданный язык появляется и сбивчиво декларирует самое глубокое слово вообще всей философии. Имя Бога есть «Я есмь Сущий». Это значит, что Бог есть Существо, Бог есть «Я», что указывает на Существующего».
Но вот что открылось в израильском уэде[45] из времен, определенных как второй век до нашей эры, — в уэде недалеко от Кумрана. Это слово лежит в основе Летописей саддукеев, и оно известно каждому иудейскому книжнику, а следовало бы знать и каждому христианину и еврею, но вот в том уэде слово «энохи» употреблялось в совершенно ином ключе, никогда прежде не встречавшемся. И поэтому Тим и Кирстен оставались в Лондоне вдвое дольше запланированного — потому что была определена сама суть, суть, фактически, десяти заповедей — как будто сам Господь оставил записи собственной рукой.
Пока делались эти открытия — в стадии перевода, — Джефф ошивался в Беркли в городке Калифорнийского университета, выискивая факты о Тридцатилетней войне и Валленштейне, постепенно ушедшем от реальности в ходе, возможно, наиужаснейшей из всех войн, за исключением тотальных войн нашего столетия. Не собираюсь утверждать, будто я установила, какое именно побуждение свело в могилу моего мужа, какой удар из всей той неразберихи сразил его, но был ли он один, или все они обрушились скопом, он уже мертв, и меня даже не было там в то время, и равным образом я не ожидала этого. Мои ожидания начались как раз тогда, когда я узнала, что у Tима и Кирстен завязался тайный роман. И говорила я тогда то, что должна была. Я сделала все, что смогла, — посетила епископа в соборе Божественной Благодати, а он переспорил меня без малейших усилий: без малейших усилий и с профессиональным мастерством. То была легкая словесная победа Тима Арчера. Вот и все.
