– Ох, Лис! Ты куда лучше, чем Карлитос. Он меня так не веселил.
– Между прочим, дон Хуан, расскажи, что стало с тобой и твоими спутниками-магами, после того, как вы покинули этот мир.
– Да ничего особенного. Разлетелись по вселенным. Каждый в свою. Собираемся иногда, вспоминаем былое… Ты, наверное, хочешь узнать, чем занимаемся? Знаешь ли, кто чем. Кто в бизнесе таком большом – космическом, кто в пираты подался, кто-то стихи пишет, кто-то в кино снимается. Есть даже такие, кто стал разгадывать тайны космоса. Извращенцы да и только! А вот нагваль Хулиан, мой учитель на Земле,
180. в своей вселенной кинозвезда. В перерывах между съемками не вылезает из космических борделей.
– Но чего ради вся эта фигня с Орлом, его эманациями, знаками силы, точкой сборки и энергетическим телом человека?
– Ч.Л.! Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь? Ты все это прошел, и я даже могу тебя назвать своим лучшим учеником. Хулиан подпишется под моими словами.
Откуда-то из невообразимых космических далей раздался веселый мужской голос: «Подпишусь!» На фоне голоса слышались страстные женские вздохи. Нагваль Хулиан не изменял своим привычкам.
– Знаешь, Хуан, – фамильярно опустив слово «дон», сказал автор, – мне-то известно, а вот читателю – нет. Так что лучше бы ответить на этот вопрос, о нагваль.
Фрагмент 46
Поковырявшись в носу и вытерев пальцы об пончо,
181. магический учитель начал речь.
– Для начала: я – невежественный индеец и потому не знаю, как вести себя в обществе. Поэтому ты, Лис, не строй такие кислые рожи, глядя на меня.
Гнусный притворщик, лис его подери!
Усмехнувшись на эту фразу, индеец продолжил:
– Все учение, известное, как «магия нагваля», и описанное в цикле книг моим учеником Карлосом Кастанедой, не более, чем устаревшая реальностная сказка. В те времена она смотрелась ничего, но сейчас уже изжила себя. Старье все это, друг Лис. Тональ и нагваль, точка сборки и сталкинг, искусство сновидения и безупречность магического воина.
Когда-то, а быть может и сейчас, группой лисов была разработана обширная р-сказка. Мы назвали ее «магической концепцией мира». Сколько развлечения было в той сказке, сколько смеха… Да я бы только ради одного Карлитоса придумал искусство магии, не говоря уж об остальных ученичках.
182. Сказка есть сказка. Мы – бессмертные, вечные лисы, неплохо поиграли тогда в борьбу за жизнь. Один Орел, пожирающий огонь человеческого осознания, чего стоит!
– Скажи, Хуан, а кто придумал этого Орла? – спросил я великого прохиндея.
– Я, конечно! Сознаюсь, что концепция Орла – предел извращения. Вместе с тем, он действительно существует и пожирает всяческое осознание. Правда этого никто не замечает…
– Разумеется, Хуанчик. Поскольку существует ВСЕ, то и Орел тоже.
– Безусловно. Лису нужно только придумать или выбрать из ВСЕГО что-нибудь, отвечающее его текушим запросам. Так я продолжу. Мы водили наших учеников по другим мирам, Карлос подробно их описывает, но от очень наблюдательного взгляда не ускользает, что все эти миры довольно гротескны и неказисты. Объясняется данный факт тем, что мы создавали их на скорую руку и для мимолетного посещения. Просто хренировали известный нам мир, предоставляя волю всей своей фантазии.
– Но это же был настоящий кошмар!
– Вот-вот, и я про то же. Сущий кошмар! Бе-едный Карлос, – заблеял экс-маг.
Тут в зеркале на стене появилось изображение мужчины. Он просунул одну ногу из зеркала в комнату, потом другую, потом спрыгнул на пол сам. Из зеркала вслед вошедшему неслись женские крики: «Милый! Но мы же только начали. Вернись!»
Нагваль Хулиан (а это был именно он) махнул в сторону зеркала рукой и крики прекратились. В отличие от Хуана, он выглядел как молодой человек.
Великий покоритель женских сердец и маг по совместительству пожал нам руки и воскликнул:
– О, друзья! Как я рад вас видеть! Общество женщин тоже иногда надоедает.
– В это верится с трудом, – съехидничал старикашка Хуан.
Фрагмент 47
183. – Лучше бы ты молчал, недостойный ученик великого мага, – важно молвил Хулиан. – Я сюда пришел, потому что мне нравится общество Черного Лиса. Мы с ним не виделись хрен знает сколько тысячелетий.
– Да, ну! – присвистнул автор. – Но ведь можно сказать, что мы расстались только вчера.
– Ты прав, великий. Нюанс в том, что ты меня не помнишь. Точнее – притворяешься, что не помнишь.
Из коридора в комнату зашла какая-то девица, на которой кроме передника ничего больше не было. Она принесла нам кофе и бутерброды.
Заметив мой недоуменный взгляд, Хулиан рассмеялся:
– Не волнуйся, Лис, – она со мной. Итак, – продолжил он. – целью нашей грандиозной космической встречи является проведение чего-то вроде консилиума по вопросам магии.
Хуан, который уже набил себе рот бутербродами и тянулся к чашке, согласно закивал.
– Мы все являемся профессионалами этой р-сказки, поэтому будем обсуждать полный спектр проблем, – решительно заявил Хулиан.
– По-моему ты слишком много значения придаешь какому-то вороху старых идей. – заметил я. – Хоть он и вызывает у меня ностальгию…
– Я ждал от тебя такой фразы, о достойнейший из лисов. Мы будем говорить не о магии, а только о лисьей йоге, лисьей реальности. А зачем я начал говорить о магии? Так дело в том, что слово «магия» отпугивает всех реальностных змей в радиусе многих световых лет. Просто нужно было обезопасить р-сказку вокруг нас от нежелательных проникновений.
– Ты просто мастер хренира, Хулианос! – воскликнул я.
184. – Народ! Давайте оставим это высокопарный тон – всяких там «мастеров», «достойнейших» и прочую мишуру, – подал голос Хуан.
– Ты прав, Хуанито, – сказал Хулиан, осушая очередную чашку кофе. – Итак, я хотел бы сказать об одной особенности лисьего племени. Вершиной притворства является притворство лиса перед самим собой.
– Но, дружище, – возник автор. – Ведь это то же самое, что и кольцо власти.
– Да, Лис, это так, просто я хотел уточнить понятие «кольцо власти».
– Знаете, ребята, – сказал Хуан, прожевав очередной бутерброд с икрой, – мне в голову пришла очень умная мысль.
Мы с Хулианом испугались и стали наперебой уговаривать старика:
185. – Хуанчик! Не нужно! Лучше побереги себя. Умные мысли такая ужасная вещь. Они крайне плохо влияют на пищеварение, потенцию и вообще.
Глаза Хуана неожиданно вспыхнули синим пламенем. Читатель! Это не метафора.
Воздух вокруг старого нагваля заискрился сильнее. «Определенно Хуан напоминает нам, что никогда не был человеком,»-подумал автор этих строк.
Хулиан в ужасе от увиденного залез под стол.
– Вы, что, парни? – хихикнул Хуан. – Мне только захотелось еще бутербродов и, если можно, – коньячку…
Фрагмент 48
186. Проснулась Лиса и разразилась музыкальной фразой: «I want to be your number one!»
Хулиановская девица принесла поднос с бутербродами и бутылкой коньяка.
Мы подняли тостяру за то, чтобы в ближайшие десять минут не пить ничего крепче чая.
Расположив у себя на коленях девушку, и вызывая тем самым гневные взгляды Хулиана, старикашка Хуан раскрыл тему своей умной мысли:
– Так вот, мужики. Слушайте мое откровение и притворяйтесь, что не знали. Пусть с нами, лисами, кто угодно делает все, что угодно. Пусть нас мучают, жгут на кострах, пусть шьют из наших шкур воротники и шубы… Мы же вернемся и попросим у них добавки, так как нам всегда всего мало.
Хулиан, по своему обыкновению прослезился. А я вспомнил, что где-то уже слышал эту мысль. То ли в фильме каком, то ли еще где… Как только шальное воспоминание пронеслось в голове мой магнитофон очень сильно зажевал кассету. Когда я извлек ее наружу, стало понятно, что дальнейшему употреблению она не подлежит.
187. Я посмотрел на Хуана. Тот стыдливо опустил глаза.
Ладно, в конце концов нечего на дурака обижаться. Кассету можно и новую купить. И, чуть не забыл, это все – сон! Просто сон. Эх х! Что ж там дальше-то?
– Зачем малышу игрушку сломал? – поинтересовался Хулиан у подлеца.
Хуан, изрядно набравшись коньяка, перешел на слэнг мексиканских магов.
– Понимаешь ли, Хулианос, под влиянием коньяка моя точка сборки сдвинулась и выехала за пределы энергетического кокона. Я, конечно, решил ее вернуть. Но не заметил, что она зацепилась за магнитофон Черного Лиса. Когда я эту самую точку потянул назад, в кокон, кассета и испортилась…
– Хватит материться, Хуан! – жестко заявил Хулиан. – Заладил тут: «точка сборки», «кокон». С тобой даже в общество не сходишь, скажем, на вернисаж какой-нибудь или на презентацию. Лучше извинись.
– Мне очень жаль, Лис. Мне очень жаль, Хулиан, – промямлил мерзкий старикан.
Фрагмент 49
188. – Я такой неаккуратный, когда выпью.
– А я на тебя и не обижаюся, Хуанчо, лох ты эдакий, – сказал я.
После моих слов он повеселел, попросил Лису подыграть ему на синтезаторе и запел:
