У Р А.
P.S. Посылаю самые ролiнстоновые фотки и комикс, как и обещал (не попутай картинки, они под нумерами). Только что получил твое письмо, о подробностях "сего дела века" узнай у моего утешителя Е.Р., да и мне расскажи, т.к. я предчувствую, что изрядный кусок выпал из моих мозгов. Привет.
P.P.S. Анекдот: Идет папа с мальчиком - впереди девушка.
М. - Папа, ты посмотри какие ноги!
П. - А жопа!...
М. - Пошли спереди зайдем... Да, грудь роскошная.
П. - Да и личико милое... Запомни, сынок, такие бабы только с отличниками ходят.
P.P.P.S. Мне приснилось, что Джо не пришел,- интересно, так ли это.
45. "Утерянное и найденное 28.12.73"
1) Хризолит, яшма, агат
Много красок у ребят
Всех на службу их поставлю
В красочный блестящий ряд.
Колокольню заложу,
Стены камнем обложу
И не выйдет ни один,
Не зайдет под балдахин;
Нет, не будет соляной
Столб надежной опорой.
2) В небе много-много звезд
Путь к ним совершенно прост:
Лишь открыть закон вращенья
(и обратного движенья),
Не забудь включить сцепленье
Вот и все стихотворенье.
3) Благоговение похвально;
Внимая трелям соловья
Под водопадом, что у грота,
Собралась шумная толпа.
4) Отвратительное небо
Вмиг разверзлось надо мной,
То возникнет чижик малый,
Галка пролетит порой.
46. "Ты уходишь от меня", 28.12.1973
Где ты, где ты, друг мой милый,
Ведь найду тебя я силой;
Отходи, отходи, не ставай мне на пути.
Видно небо впереди
Время жмет на рычаги
Вал стучит под днищем дня
Ты уходишь от меня.
47. Без названия, 28.12.1973
Раз и два и три и пять - будем семочки лузгать,
А потом съедим конфету, завоюем всю планету,
Сходим в баню, а потом будем кофе пить с тортом.
48. "Взрослеем", 28.12.1973
АРРУМ-ИРРА, уходим со двора.
Распахнуты все двери и окна вслед глядят
Уходим в мир и никогда мы не придем назад.
КИДЛАМ-ПИППОК - из жизни вырван клок.
Забудь его, заставь
Залечь меж строк.
Шагай,
Ломай,
Что было забывай.
Забудь, забудь, расправь пошире грудь.
Забудь,
Беги,
Кормушка впереди.
49. Без названия, 28.12.1973
Подумав, я открыл диван;
Клоп под рамой притаился;
Озлобленный паучок
В паутине вмиг забился;
Пыль и солнце;
Под горой
Дети спорят с тишиной;
Пароходик где-то взвыл...
Мир вздохнул и отпустил.
50. Без названия, 28.12.1973
Никто не знал (и не хотел),
Один дебил на воле пел.
Он пел о влажности лесов,
О детях вод и про любов.
Ее не знал, и все же пел.
Он был на воле, не у дел.
51. Без названия, 28.12.1973
Быть может кто-то захотел
Отдать себя
Пускай отдаст.
Быть может кто-то захотел
Побыть собой
Пускай побудет.
Но не надолго; день звенит,
Трамвай спешит, - не будь собой
не будь собой - отдай себя - не будь собой
давно пора - отдай себя - ту-туу...
52. Без названия, 28.12.1973
Опал ноябрь - и вот декабрь.
Но снега нет.
Нет никого.
Одни деревья и вороны.
Дорога где-то за окном и мертвый ветер.
Время - деньги.
53. Без названия, 28.12.1973
Дети мои дети! Было вас аж двое и так мало вам удалось побыть, не больше 4-х месяцев с момента появления одной из ваших половинок на конце моего члена где-то в глубине живота вашей мамы. Нет, не так. Один ты был мой, не знает никто, девочка вышла бы из тебя или мальчик. Но, наверняка, ребенок был бы очень мил. Весь в папу. Или в маму. Но ничего не вышло. Единственное, чем могу тебя утешить, что вырезали тебя без всякой злобы. Просто - чик! - и маме стало больно, а тебе, наверно, даже и нет. Интересно, было ли тебе холодно? И куда он (она) тебя дел (дела)? Может спустил (спустила) в унитаз, а может выбросил (выбросила), завернутого в "Вечерний Киев", на помойку, где ты начал тихо гнить, а сгнил окончательно, по всей вероятности, не тут же, а на городской свалке. Но значительно интереснее было бы, если бы он (она) спустил (спустила) тебя в унитаз. И ты бы стремительно несся в темноте среди таких же неудачников, никому не нужных. Ты не против, если я назову Вас отверженными? Я думаю, тебе все равно. И вот вы неслись в темноте по быстрым трубам, перескакивая из более узких в более широкие, все замедляя свой бег, т.к. известно, что в более узких трубах жидкость движется гораздо быстрее, чем в широких. Но все равно вы двигались довольно быстро, а становилось вас все больше - из боковых стоков появлялись все новые товарищи по несчастью, такие же розовые и гладкие, как ты. Кровь ваша была смыта и смешалась в самом начале путешествия, к сожалению, я думаю, не очень долгого. Но с самого момента попадания в унитаз ты приобрел массу кровных сестер и братьев, точнее говоря, товарищей среднего пола, состоящих в кровном родстве. Огромная, хотя и недолговечная семья. Всех вас съели рыбы. Так жаль. Лично я против тебя ничего не имел, хотя это, скорее всего, и усложнило бы мое положение в так называемом "обществе". А что общество? Лицемеры и негодяи. Придумали, что жить в обществе и быть от него свободным невозможно. И вот ненавидят друг друга, а я ненавижу их, хотя никто об этом и не знает, а тебя зато люблю, хотя ни разу и не видел. Вот так. Ты не горюй. Может быть, это даже и к лучшему, что тебя съели рыбы, а то бы вырос из милого ребенка в порядочную сволочь ("Москвич", дача, трое детей, - тоже в будущем порядочные сволочи, - любовница и закормленный пес, не знаю какой породы). Ну, а брательник твой, или сестра, как там, в принципе тоже частично мой ребенок, одна половина у него общая с тобой, значит, наполовину он мой, нет, впрочем, он скорее всего был бы моим отдаленным родственником, и я ходил бы к нему занимать деньги, а потом отдавать при случае (если будет работа). А может и совсем наоборот - он будет занимать деньги у меня, так как будет совсем бестолковый - весь в маму. Даже не может, а точно! Мама твоя, должен я тебе сказать, совсем бестолковая. Непрактичная. У нее серая юбка - чтобы не пачкалась, хотя это говорит, казалось бы, именно о практичности, но это не так. Вот я, к примеру. У меня штаны тоже серые, чтобы не было видно, что грязные, и в то же время я абсолютно непрактичный человек. Иногда не могу даже связать пару слов. Но сегодня ничего так идет. И вообще, если бы тебя не выбросили гнить на помойку, я думаю, ты был бы доволен своими родителями. Ей Богу, это не моя вина, что тебе сделали харакири. Есть такой разряд людей в белых халатах. Они гордо называют себя врачами и любят делать харакири маленьким, совсем маленьким детям, а был такой человек Бармалей, так он врачей не любил и даже убивал. Но эта, прости меня, дорогой, за выражение, общественность, его не поддержала, и в Африке принялся хозяйничать некий Айболит, сам злостный врач. Обманом он втерся в доверие к обезьянам, излечив их при помощи касторки от запоров. И они ему поверили. А что теперь делают потомки этого злодея с бедными обезьянами? Они режут их на куски, утверждая, что делают это во имя науки, они запускают их в космос только для того, чтобы, убедившись, что бедная обезьяна протрезвела (трезвая обезьяна в ракету ни за что не полезет), ввести корабль в плотные слои атмосферы, а это значит только то, что бедная обезьяна сгорает живьем. Теперь ты понимаешь, в чьи руки попал? Ты попал в руки половых маньяков, мой мальчик. Их хлебом не корми, а дай засунуть руку по самый локоть во влагалище. Господи, какая мерзость! Поверь, я ничем не мог вам помочь, я готовился к экзаменам на аттестат зрелости, у меня не было времени даже почитать газету. И вдруг узнаю, что ты через посредство этого дьявольского изобретения, унитаза, давно уже купаешься в холодных водах Стикса. Ну что мне оставалось делать? Я с трудом встретил вашу (тогда еще только твою) маму и сказал, что все, мол, в порядке, поступила ты правильно и т.д., не говорить же ей: что ты, дура, наделала, мы бы назвали его Семеном или Валентиной. После драки кулаками не машут, вот и я не стал. Только водочки выпил и все (за твое здоровье). Ну, а как там? Правду ли говорят, что у Бога вместо головы качан капустный? Я этим басням не верю, но иногда шальная мыслишка нет-нет, да и проскочит:"А что, если и вправду?..." Будет время, черкни пару строчек. Это письмо я передаю со своим очень хорошим знакомым, я бы даже сказал другом детства, так что ты уж там, как сможешь, устрой его, чтобы, знаешь, и работа была по специальности, и делать ничего не надо было; ну, а пока досвиданья.
54. Письмо к №44, 3.1.1974
Здравствуй №44!
Как и обычно, у меня все в порядке, хотя и хочется выть. Добрался до вокзала, поплевал там, а потом поехал к ней и где-то в 4 утра, перекомпостировав билет, уехал совсем мрачный, и в то же время веселый-привеселый, глупый-приглупый. В поезде было много народу и все меня боялись. А когда, втихаря разбавив водой оставшийся ром (получилось очень много), я начал грустно его мазать из горла, закусывая одиноким моченым яблоком, все не только забоялись, но и зауважали. После этого мне удалось заснуть, а когда проснулся, на меня светило солнце и, обведя всех ласковыми слипшимися глазенками, я достал страшный нож и почистил ногти, потом очень ловко вскрыл банку консервов и сосредоточенно все выжрал. Сильнее всех любили меня дети. Собирались толпами и заглядывали мне в рот. И я оправдывал их доверие как мог. Потом приехал во Львов, допил все, что у них осталось, и рассказал, как я ее люблю. Все покивали головами и поприцмокивали языками. Нет, ну это же надо? Я, честно говоря, сам не понял, как все вышло. Ничего интересного после того, как мы ушли? Я обнаружил в своей сумке чью-то черную шерстяную шапочку, по всей вероятности женскую. И еще понял, что забыл:
