Пассивность природы личности растения устраняет возможность жизни его в себе самом. Как физически корни его крепко связаны с землей, так и его сознание неразрывно связано с жизнью природы в целом. Посему растения могут быть названы первообразами феноменальной жизни, ноуменами проявленного бытия, и обратно — ноумены идеального мира, его первообразы или ангелы воспринимаются мистическим сознанием как растения. Как те, так и другие одинаково неразрывно сопряжены с Целым: ангелы с Тран-цендентным Ликом Абсолюта, а растения — с Имманентным. Не имея уединенной в личности воли, они одинаково безгрешны.
В мистической литературе аналогизирование ангелов и растений является весьма распространенным. Ввиду необъятности материала я ограничусь только текстами Каббалы, тем более, что она русскому читателю весьма мало известна. Каббала утверждает, что ангелы (как первообразы) находятся за пределами эволюции и потому недвижны. «מהלכים», «те, кто движется» — суть праведники, которые прогрессируют от одного состояния к другому. «עשמךים», «те, кто пребывает недвижными — суть ангелы»[66]. Этот текст устанавливает тождество ангелов и ноуменов. Далее, Каббала отрицает возможность независимого появления ангелов, то есть отрицает у них всякую свободу воли, самостоятельность решений и сознание в человеческом смысле. Рабби Абба говорит: «Истина состоит в том, что когда ангелы нисходят в этот низкий мир, они не знают ничего более того, что им необходимо знать для исполнения своей миссии»[67]. Итак, ангелы суть первообразы, имеющие лишь пассивную личность. Ясное сближение и даже отождествление ангелов с растениями раскрывается в учении о рае. — «Когда душа покидает этот мир, она входит, если она этого заслуживает, в Земной Рай, который бог рассадил для душ праведных по образу Рая Небесного. Покидая этот мир душа входит в пещеру «Macpela», являющуюся дверью Рая. Это там она встречает Адама и Патриархов, равно как и всех праведных. Если она праведна, они радуются вместе с ней, открывают ей двери и впускают в Рай, если она не заслуживает этого, ее выталкивают вон. Душа заслуженная входит в Рай, живет в нем и наслаждается небесными радостями. Есть три степени: Nephesch (נפש), Rouah (ךוה), Neschama (ןשמה). «Не-феш» есть душа, образующая тело; именно она управляет рождением существ. Она черпает свою силу из степени, именуемой «Ischim» (עשמ = люди). Она есть основание тела, а именно для этой души должно приносить жертвы, «Ischim» (Sic!!). Когда человек умирает, эта душа (Нефеш) не покидает могилы. Именно через нее мертвые получают сведения и сообщаются между собой. «Руах» есть душа, создающая деятельность «Нефеш» и определяющая ее действия. После смерти эта душа покидает тело, входит в земной Рай и принимает форму ангелов, которые нисходят на землю, как это написано,(Псал. CIV,4): «Он делает «Rouhoth» (ךוהוח) своих ангелов»[68]. В Раю Земном есть формы и образы земного мира так же, как в мире Небесном, именно там праведные обитают (прогуливаются), в шабаш и в первые числа месяцев они желают взойти наверх. В центре Рая подымается колонна, блистающая всеми цветами, когда душа пожелает подняться, она подымается с помощью этой колонны и идет в ту область, в которой она черпает свое начало, согласно тому, как это написано (Экклез. III, 21). «И душа (дух, Руах) возвращается к Богу (на небо)». «Михаил, первосвященник, приносит ее как жертву святому, да будет Он благословен, и она остается в области, о которой Писание говорит (Исайя. IXIV, 4): «Никакой глаз ее не видел, кроме Тебя, Господи».
Она затем вновь нисходит в земной Рай и наслаждается всеми видами наслаждений. «Нешама» есть верховная сила, возвышенная над другими, она происходит из Творческой Силы, из тайны древа жизни и она тотчас же после смерти восходит наверх. Все эти три степени, которые объединены вместе (в теле), разделяются после смерти и каждая направляется в ту область, из которой она вышла»[69]. Этот текст Зо-хара обладает громадным содержанием, но мы остановимся лишь на тех мыслях, которые непосредственно относятся к нашей проблеме. Рай есть сад и в тоже время — «В раю земном есть формы и образы земного мира так же, как и в мире Небесном». Здесь подразумевается известная доктрина интеллигибельного мира[70]: «И нет в этом мире даже малейшей вещи, которая не имела бы своего сверхчувственного аналога»[71], которая весьма часто повторяется в Зогаре[72]. Выше же я показал, что ангелы суть ноумены и первообразы. Сопоставляя эти два вывода, мы приходим к символическому силлогизму: ангелы суть первообразы, растения суть первообразы, следовательно ангелы суть растения. Разумеется было бы ошибкой понимать этот вывод в смысле тождества: он знаменует собой лишь мистическое соответствие, возможность символического замещения одного другим.
В Бесконечном и Абсолютном жизнь может родиться лишь при утверждении Им иллюзии множественности. Всякий организм состоит из частного множества и частного единства, а потому онтологически жизнь, как бытие частного организма, может актуально проявиться лишь при наличии двух множеств, связанных иерархическим законом. Единица высшего множества становится центром, вокруг которого единицы низшего множества ориентируются как его периферия. Ранее мы говорили о бесконечности иерархии, но какую бы отдельную ступень мы не взяли, сказанное остается неизменно справедливым. При онтологочиском исследовании идеи организма, наделенного жизнью, мы должны решать проблему с его точи зрения. Так возникает антиномия двух видов единицы: первичной, неделимой, атомной и высшей, синтетической. Эта концепция вполне всеобща, но на разных ступенях мировой иерархии в ее формулу Хп+1 = ∑Xn Должны быть подставляемы различные X благодаря разной значимости индекса п. Иначе говоря, эта концепция может относится к самым разнообразным ступеням бытия, но ее закон остается неизменным: монада есть органическая совокупность ее единичных потенций — элементарных нерасчленяемых атомных качествований. Всякая ноуменальная идея имеет феноменальное выражение, выражением данной идеи служит соотношение между растением и кристаллом. Кристалл выражает только частную элементарную и недвижную закономерность, растение же выражает идею жизни. Кристалл есть опора феноменальной жизни, среда, необходимая для возможности ее проявления, растение есть актуальное раскрытие жизни. Кристалл и растение суть феноменальное выражение идеи организма, лежащего в основе иерархии, которая есть лишь цепь организмов, тоесть расширение идеи организма на всю бесконечность видов бытия. В ноуменальном идеальном мире им соответствуют твердь и ангелы. Мистическое сознание воспринимает Небо, Престол Божий как совокупность драгоценных кристаллов, то есть кристаллов наиболее чистых и выявленных. Так возникает антиномия столь известных мистических символов «камня» и «растения» (или «дерева»)[73].
Как царство кристаллов плавно переходит в царство растений в своей феноменологии, но в то же время при этом переходе бытия происходит резкий скачок, так и царство растений переходит в царство животных с феноменальной стороны плавно и постепенно, а с ноуменальной — путем мгновенного переключения одной системы закономерностей в другую. Царство животных утверждает третью ступень одновременно и в иерархии множеств и форм и в иерархии монад и идей. Растение, как бы оно ни было совершенно, строго ограничено в своем развитии в определенных пределах. С феноменальной стороны оно может достигать все большей и большей красоты и гармонической формы, но в своем сознании оно ограничено узкими пределами категории чувств. На высших ступенях своей иерархии растение может до такой степени изумительно выражать идею красоты, что ее формы приобретают и ноуменальный, надмирный смысл, и ценность. Но и в самых возвышеннейших раскрытиях растениями красоты, их красота всегда остается лишь гармонией внешних форм и выражает лишь беспредельность Всемогущества Божея, но не глубину достижений единичного личного бытия. Красота растений есть общее достояние мира, то есть она всегда макрокосмична, а не микро,„„,=, л,„,„чс, аг./-ты-жрния пагтений почти бесконечно малы, и даже неуловимы, ибо активными деятелями являются лишь внешние условия и потенциальное богатство содержания вида. Единичное растение, как член вида, причастно этому богатству и потому некоторая, ничтожно малая доля творческой активности принадлежит и ему лично. Итак, хотя личность растения по природе своей пассивна и деятельность его сознания сводится лишь к восприятию внешних воздействий, но все же в нем можно установить зародыш некоторой и более высокой деятельности. Эта высшая деятельность характеризуется прежде всего самостоятельностью. Дифференциально малые ее следы в царстве растений проистекают благодаря тому, что, не взирая на полное господство в его сознании категории чувства, туда входят также следы и других категорий — разума и воли.
