Если я всматриваюсь в вас, я не смотрю только на ваше настоящее, потому что в вашем настоящем участвует все ваше прошлое: оно здесь во всей своей целостности, слой за слоем; вы на бескрайней территории... когда я вглядываюсь в вас, я смотрю, какими способами вы работали над собой, немного на одном пути, немного на другом. Тогда оба пути будут полезными для вас; тогда в вас уже произошел их синтез.
Я не за синтез, не за искусственные комбинации — я не сторонник этого. Я не сторонник объединения христианства с индуизмом, но что делать? Я беспомощен; это уже случилось в вас. Вы уже были когда-то мусульманином, потом индусом, потом христианином. Что мне остается делать? Это у вас в крови, в вашем сознании; синтез уже случился. Я не стараюсь синтезировать, но для вас будет полезным синтетический путь, в котором задействованы все три традиции. Это даст вам резкий скачок энергии — это высвободит что-то внутри вас. Вы немедленно начнете расти во многих направлениях, много цветов расцветет...
Когда я вижу, что человек твердо следует одним путем, тогда нет никакой необходимости в синтезе; тогда он и должен следовать этим путем. Если человек был как минимум семь последних жизней буддистом, тогда в этом нет необходимости, — тогда дать ему что-то другое — значит только помешать ему. Он уже усердно поработал на конкретном пути; теперь ему нужно помочь на том же самом пути.
Поэтому если вы приходите ко мне и если вы буддист и все прошлые свои жизни были буддистом, то я к вашим услугам, чтобы сделать вас великим буддистом. Если вы приходите ко мне и в своих прошлых жизнях вы были христианином, то я здесь, чтобы сделать вас великим христианином. Я могу не говорить вам, что я помогаю вам быть христианином, но не обманывайтесь тем, что вы видите. Я могу не говорить вам, что помогаю вам быть буддистом, но я делаю это. Однажды, когда свет опустится на вас, тогда вы внезапно поймете, что я ничего не отнял у вас. Я не перевел вас на другой путь, на котором вы не были, — я просто помог вам на том же самом пути, потому что все пути мои. У меня нет никакого особого пути. В этом смысле я богаче всех, кто когда-либо жил на земле. Они имели конкретные пути. Тот же Христос не мог сказать того, что говорю я. И тот же самый Махавира не мог сказать того, что я говорю. Они имели конкретные пути — у меня нет конкретного пути. Я претендую на богатство всего человечества.
В чем разница между тем, чтобы быть фаталистом, и тем, чтобы просто плыть, ощущая, что все прекрасно?
Большая разница, огромная разница. И разница не в количестве, разница в качестве. Фаталист — это тот, кто не понимает жизни, но ощущает будущее. Фаталист — это тот, кто чувствует безнадежность жизни, кто разочарован в ней. Он ищет утешения в фатализме. Он говорит: «Так должно было случиться». Он пытается избежать того, в чем он потерпел неудачу. Должно быть так, что же он может сделать? Он возлагает ответственность на судьбу, на Бога, на XYZ. «Я не несу никакой ответственности, что же мне делать? Это записано в моей судьбе. Это предопределено, это судьба». Он говорит: «Я не несу ответственности». Он потерпел неудачу. В глубоком разочаровании он пытается найти какое-то оправдание, какую-то защиту. Фатализм — это утешение неудачника.
А с другой стороны: «просто плыть, ощущая, что все прекрасно». Это не утешение — это понимание. Это не фатализм; это не будущее; это не безнадежность. Это просто глубокое проникновение в реальность, в то, что есть. Это понимание того, что вы являетесь очень маленькой частицей космического целого. И вы не отделены от этого целого. Вы едины с континентом — вы не остров.
Понимание того, что эго является фальшивым, понимание того, что отделение является фальшивым, понимание того, что у вас нет отдельной судьбы, отличной от судьбы целого, что капля в океане не должна беспокоиться о своей собственной судьбе — океан должен беспокоиться об этом, - это не беспомощность. Это, фактически, высвобождает огромную энергию. Раз вы не обременены самим собой, раз вы больше не беспокоитесь о самом себе, вы приобретаете огромную энергию. Тогда энергия больше не борется; теперь она плывет вместе с потоком. Теперь вы не сражаетесь с целым, теперь вы заодно с целым, вы двигаетесь вместе с целым. Тогда вы не пытаетесь что-то доказывать вопреки целому, потому что это просто глупо.
Это так же, как если бы моя собственная рука начала сражаться со мной и пыталась бы иметь свою собственную судьбу, отдельную от меня. Я отправляюсь на юг, а моя рука отправляется на север. Это так глупо, это невозможно — глупо и невозможно, — что должно появиться разочарование. Радо или поздно рука увидит, что она желает идти на север, но идет на юг. В глубоком разочаровании рука скажет: «Это судьба. Я беспомощна».
На самом деле ощущение беспомощности возникает из-за борьбы. Когда вы понимаете, что вы часть целого, что вы не отделены от всего, когда вы понимаете, что целое, фактически, пытается достичь каких-то высот с вашей помощью, что вы единственный проход для него, единственно возможное средство, то всякое разочарование исчезает. Когда вы не имеете своих собственных целей, то откуда появится разочарование? Когда вы не должны доказывать что-то против чего-то, когда вы не должны бороться, то нет нужды в фатализме — вам не требуется никакого утешения. Вы просто танцуете вместе с целым; вы плывете вместе с целым. Вы знаете, что вы есть целое.
В этом смысл сказанного в Упанишадах: Ахам брахмасми — я есть Бог. В этом смысл слов Иисуса: «Я и мой Бог есть одно» — не фатализм, не успокоение в безнадежности; скорее знание того факта, что мы едины с целым. Тогда ваша атомарная «крошечность» исчезает. Вы становитесь космическим явлением.
..Просто плыть, ощущая, что все прекрасно. Тогда это случается; тогда вы просто плывете; вам больше нечего делать. Та самая энергия, которая пыталась сражаться, сдается, капитулирует. Тогда вы не стараетесь гнать реку в нужном направлении: вы просто плывете вместе с рекой, и река принимает вас. Река уже бежит к океану. Вам не нужно беспокоиться. Вы можете просто возложить ответственность на реку. Сделаете вы это или нет — она уже движется.
Не сражайтесь, потому что в сражениях должны быть разочарования — в сражении семя разочарования, а при разочаровании вы будете искать какой-либо способ утешить себя. Тогда появляется фатализм.
Если вы не сражаетесь, тогда все просто прекрасно. Почему? Потому что тогда у вас нет никаких своих собственных представлений, с которыми бы вы все сравнивали. Все прекрасно, и как может быть иначе? У вас нет никаких конфликтов с жизнью; следовательно, все прекрасно. Если река поворачивает вправо, вы поворачиваете вправо — прекрасно. Если река поворачивает влево — совершенно прекрасно, вы поворачиваете влево. Если вы имеете некоторые свои представления и свои цели, если вы говорите: «Я сторонник движения влево», то быть неприятностям. Когда река начнет поворачивать вправо, вы скажете: «Теперь это зашло слишком далеко; теперь я не могу отдаться ей — я сторонник движения влево». И тогда вы начнете сражаться с рекой, и тогда река больше не будет прекрасной, потому что во всё войдут ваши идеи, ваши представления, ваши идеалы.
Всякий раз, когда привлекается идеология, все становится безобразным. Все идеалисты живут в аду. Идеология порождает преисподнюю. Если у вас нет идеологии, вам не с чем сравнивать: вы не имеете никакого критерия. Тогда что бы ни случилось, случается — вам не с чем сравнивать. Тогда куда бы ни текла река — это единственный возможный путь. Тогда человек просто позволяет Существованию иметь свой собственный путь. Человек никогда не идет своим путем; необходимо полное всеприятие.
Тогда все прекрасно. И тогда вы понимаете, что по-другому никогда и не было. Все всегда было прекрасно. Посмотрите на животных; посмотрите на птиц; посмотрите на облака; посмотрите на деревья. Спросите деревья, спросите камни. Все прекрасно. Деревья, вероятно, очень удивлены, что вы так печальны. Деревья, вероятно, озадачены тем, что человек выглядит таким обремененным, когда все вокруг так легко и текуче. Птицы, вероятно, смеются над вами, потому что вы все время несете такой груз, — кажется, что этот груз имеется только в вашем уме.
Будучи настолько обремененным, вы упускаете жизнь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете любовь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете празднование. Будучи настолько обремененным, вы упускаете смех. Вы не можете петь; вы не можете танцевать; вы не можете смеяться. Вследствие этого вы доведены до отчаяния и начинаете еще больше сражаться. Вам кажется, что вы не так сильно сражаетесь, как следует. Вот почему вы не так счастливы.
Однажды ко мне пришел человек, очень богатый человек, но очень неохотно признающий тот факт, что он не является счастливым. Люди не очень охотно признают, что они не счастливы. Они действительно не являются счастливыми, но они не признаются в этом, потому что это очень задевает их эго. Они — и несчастны? Это невозможно.
