Стремлению дать Земле новую духовность может противодействовать то, захотят ли люди при всех обстоятельствах считаться с истиной. Сейчас человечество переживает страшную катастрофу. И если человечество не решится усвоить имеющуюся здесь в виду новую духовность, тогда в течение нового периода, — может быть очень короткого периода, — эта катастрофа повторится снова. Теми средствами, которые уже были известны человечеству, перед тем, как разразилась эта катастрофа, ни саму эту катастрофу, ни все её последствия, никогда не удастся исцелить. Кто ещё верит в такое исцеление, тот не мыслит в духе земной эволюции человечества. Это катастрофическое время продлится столько, — даже если оно в середине будет на насколько лет немного сглажено, — пока человечество не станет интерпретировать его единственно правильным образом, а именно, как знамение того, что люди должны обращаться к духу, который должен проникнуть в чисто физическую жизнь. Для многих сегодня эта истина горька и неприятна, но это истина.
Спросим себя, что же вплоть до сегодняшнего дня, вопреки всё более интенсивно выступающей в течение трёх–четырёх столетий чисто материальной земной культуре, ещё поддерживало связь с духовным миром? Кто имеет опыт в этой области, знает, что связь с духовным миром поддерживалась лишь благодаря отдельным, хотя и весомым для человечества фактам. Один человек, который был в последние годы значительным руководителем мало результативного «Общества этической культуры», сказал мне однажды следующее. Он долго раздумывал над тем, как же могло случиться, что в наше просвещённое время, когда человечество знало о том, что благо, спасение, может состоять только в понимании материального мира, — как же стало возможным, что в это просвещённое время всё ещё существуют церковь: церковь, наряду с различными государствами. Этот «лозунг», в котором, по его мнению, выражалась глубокая тайна, он облёк в следующие слова: государство управляет жизнью, церковь управляет смертью. И поскольку люди ещё не отвыкли думать о смерти, как о чём–то ужасном, власть церкви состоит в том, чтобы управлять смертью. — Это чисто материалистический образ мыслей; ведь этот человек хотел, тем самым, выразить следующее: если бы люди, наконец, отвыкли рассматривать смерть как нечто значительное, вторгающееся в человеческую жизнь, если бы они научились подходить к смерти подобно животному, то и церковь потеряла бы свою власть.
Само собой разумеется, что подобное высказывание есть полный вздор, бессмыслица, причём прямо–таки блестящая бессмыслица; однако, если рассматривать духовную жизнь современности, это высказывание не вполне безосновательно. Современности приходится порой прибегать к бессмыслице, чтобы понять самое себя, чтобы выразить то, что она представляет собой в духовном отношении. В будущем в качестве особой характерной черты нашего времени будут указывать на то, что весьма одухотворённые, мыслящие люди современности были вынуждены прибегать к бессмысленным высказываниям, если пытались как можно точнее выразить характер современности, то есть переходное время от 19 к 20 столетию. Однако в этой бессмыслице была доля правды, именной той правды, что для многочисленных людей современности единственным мостом, связывающим с духовным миром было то, что эти люди в некотором отношении или испытывали страх смерти, или не могли вынести мысли, что когда их любимый человек умирает, уходит, он нём приходится думать как о несуществующем, как о пребывающем в ничто. Конечно, не следовало бы недооценивать того, что эта мысль всё ещё является достаточно значительной, что она всё ещё вызывает глубокую заинтересованность в человеческой душе. Но, увы, к настоящей связи с духовным миром не могут привести, ни страх, ни иные ощущения по отношению к смерти. К такой связи может привести настоящее, истинное познание духовного мира, может привести понимание действительности духовного мира. А такое понимание действительности духовного мира сегодня возможно не иначе, как благодаря добавлению к естественнонаучным представлениям представлений духовнонаучных.
Если эти люди не знают, откуда, собственно, произошло слово «Бог», чем, в сущности, является Божественное, то что же делают эти люди, которые сегодня говорят, что необходимо практиковать то или иное религиозное поклонение Божеству? Люди, которые зачастую считают себя глубоко религиозными, ошибочно полагают, что молятся высшему Божеству, что они делают в действительности? Весьма немаловажно было бы, когда–нибудь со всей серьёзностью поставить этот вопрос перед душой. В чём состоит этот вопрос, что он в себя включает? Этот вопрос заключается вот в чём: чем же, в сущности, является тот Бог, о котором говорит большинство людей современности, которые ошибочно предполагают, что являются религиозными натурами?
Людей отталкивает, если мы с точки зрения духовной науки говорим о том, что над нами находятся другие существа, Ангелы, Архангелы, Архаи, и так далее, что мы созерцаем иных существ, и что далёк путь наверх, к Тому, Кто является наивысшим Божеством. Но современные люди не склонны к такой познавательной скромности. Они выражают это, говоря: мы не желаем иметь посредников между собой и Богом, мы всегда хотим напрямую, непосредственно общаться с самым высшим Богом. Однако дело здесь не в том, какое мнение имеют люди о такого рода общении, но в том, что реально действует в душе человека, что реально переживает он в своей душе.
Возьмите всё то, что сегодня преподносит вам о Божестве проповедник какой–либо признанной религиозной конфессии, что он говорит о Божестве. К чему это имеет отношение на самом деле, а не судя по его словам? То, что он говорит, имеет отношение к двоякому: или то, о чём он говорит, относится к существу не более высокому, чем его Ангел, который, как ведущее существо, стоит над каждым из нас в отдельности. Он молитвенно обращается к этому Ангелу, называя его Всевышним, Высшим Богом (den hoehsten Gott). Тот, кто знает, какое реальное содержание должны иметь слова, знает, что всё, сказанное в современных проповедях о Боге, ни в коем случае не относится к какому–либо высшему Богу, но относится лишь к Ангелу, или, если не к Ангелу, то ещё к чему–либо другому. Задавшись вопросом, откуда же происходит то, что люди, говоря о своём Боге, люди, которые читают проповеди о своём Боге в своей церкви, ошибочно предполагают, что имеют в своей душе переживание Божества, — а именно это предполагают некоторые современные люди, — при этом они с высокомерием называют себя «людьми, проникшимися Евангелием», «евангелическими людьми», «евангелистами» и так далее. Из каких же импульсов своей души исходят люди, которые приходят к вышесказанному? Такие люди ощущают в своей душе импульс своего собственного существа, существа, развивавшегося в чисто духовном окружении между последней смертью и новым рождением. Это духовное существо, развившееся в нас между последней смертью и нашим рождением, находится теперь в нашем теле, оно имеет отношение к нашему телу. Многое из того, в чём мы теперь живём, приходит исключительно от этого существа, приходит из этого существа, существовавшего до рождения, преэкзистентного существа (vorgeburtliche Wesen). Это преэкзистентное существо и ощущает человек как нечто духовное; это преэкзистентное существо и есть то, с чем он чувствует себя соединённым. Ведь даже так называемые теософы самых разных направлений всё снова и снова подсказывали людям, ублажая их духовным сладкоречием, что дело будто бы в том, что человек соединяется в себе со своим Богом. Но то, что чувствует человек, якобы соединяясь со своим Богом, это он сам, это всего лишь его духовно–душевное существо во время между его последней смертью и последним рождением. То, о чём говорят многочисленные пасторы и священники, когда они говорят о Боге, которого они чувствуют в своей душе, есть ни что иное как предчувствие своего собственного «я». Однако это «я» предчувствуют не таким, как оно развивается здесь, в физическом теле, в физическом окружении, но таким, как оно развивалось в духовном мире между смертью и рождением. Вот что они ощущают, и затем начинают молиться. Кому же они молятся? Самим себе.
Вот то, что самым душераздирающим образом выступает из многих духовных течений современности. Рассматривая эти вещи в реальности, следует признать, что люди мало по малу бессознательно пришли к тому, чтобы неосознанно, не зная об этом, молиться самим себе. Если же кому–то удается разузнать истину, то он выражает её в достойной внимания форме, как это сделал Фридрих Ницше. Надо уяснить себе: тот, кто не хочет признавать иерархий, не хочет признавать величие и широту духовного мира, то молится или исключительно своему Ангелу, что тоже является эгоистической молитвой, — или он молится самому себе. Это является духовной формой эгоизма, к которому постепенно пришло человечество под влиянием материалистического развития нашего времени.
