Ознакомительная версия.
Но когда это случится, заранее знать нельзя. Просто собирайте и собирайте на берегу цветные камешки – и из них сложится и свершится значительное. Когда камешек один, он простой и ничем не замечательный; но все камешки, сложенные вместе, вдруг становятся бриллиантами. В этом чудо жизни.
Часто люди многого лишаются, потому всегда ожидают великого и значительного, но ничего не происходит. Великое свершается только в малом: завтрак, прогулка, душ, беседа с другом… а можно просто посидеть в одиночестве, глядя в небо; или полежать в постели, ничего не делая, – вот мелочи, из которых складывается жизнь, мелочи, свивающие ткань жизни.
Никогда не беспокойтесь об отрицательном. Зажгите свечу – и темнота рассеется сама собой.
Не пытайтесь бороться с темнотой. Нельзя победить темноту, потому что ее не существует – можно ли с ней бороться? Просто зажгите свечу – и темнота уйдет. Забудьте о темноте, забудьте о страхе. Забудьте обо всех отрицательных предметах, которые обычно преследуют человеческий ум. Просто зажгите небольшую свечу энтузиазма.
Проснувшись утром, встаньте с энтузиазмом и прежде всего примите решение, что сегодняшний день вы проживете в полнейшей радости – и начните жить в полнейшей радости. За завтраком ешьте так, будто Бог в самой пище, которую вы едите; теперь завтрак становится священнодействием. Принимая душ, помните Бога у себя внутри – знайте: вы свершаете омовение Бога. Теперь ванная превращается в храм, и струя из крана орошает вас святой водой.
Каждое утро вставайте с непреклонной решимостью, с уверенностью, с ясностью; обещайте себе, что этот день будет бесконечно красив, что вы проживете его сполна и выпьете до капли. А вечером, ложась спать, вспомните, сколько красивого случилось за день. Одна эта память поможет красивому вернуться завтра. Засните, вспоминая и перебирая в памяти красивые моменты прошедшего дня. Сны будут красивее. В сны войдет ваш энтузиазм, и даже в снах вы станете жить с новой энергией. Пусть каждый миг будет священным.
122
Между удовольствием и болью
Единственное состояние, в котором человек может пребывать постоянно, – пространство между одной и другой крайностью.
В этом пространстве есть качество молчания и спокойствия. Поначалу, конечно, оно покажется безвкусным, потому что ни боли, ни удовольствия нет. Но всякая боль и всякое удовольствие приносят только волнение. Волнение, которое вам нравится, вы называете удовольствием. Волнение, которое вам не нравится, вы называете болью. Иногда бывает, что вам нравится определенное волнение, и оно оказывается удовольствием, а потом нравится другое, но оно оказывается болью. Даже один и тот же опыт может, в зависимости от ваших предпочтений, стать болью или удовольствием.
Остановитесь посредине, в пространстве между удовольствием и болью. Это самое естественное состояние, пространство покоя. Приходя в него, чувствуя его, постепенно вы узнаете его вкус. Его я называю вкусом дао… Оно как вино. Поначалу оно очень горько на вкус; нужно научиться его ценить… А это самое изысканное вино, какое только бывает на свете, и самое пьянящее из вин – напиток молчания, напиток покоя. Мало-помалу вы начнете понимать его вкус. Поначалу покажется, что вкуса нет – покажется языку, слишком привычному к вкусу боли и удовольствия.
В течение дня, всякий раз как вспомните, глубоко расслабьтесь и успокойтесь. И чем чаще вы будете вспоминать, тем лучше. Через несколько дней вы почувствуете, что – без всякого участия с вашей стороны – установился покой. Теперь он следует за вами, как тень.
Бывает много уровней покоя. Первый вы можете вызвать сами, просто почувствовать, сделать себе глубокое внушение быть в спокойствии… Это первый слой. Второй уровень составляет покой, который внезапно приходит сам – вами не вызванный. Но второй уровень приходит только после первого.
Из этих двух уровней реален второй; но первый помогает проложить путь второму. Покой приходит – но прежде чем он придет, должно быть выполнено предварительное требование: вы должны окружить себя умственным покоем. Первый покой будет только умственным – он будет похож на самовнушение, он будет создан вами искусственно. Потом однажды вы видите, что вдруг появился второй. Он не имеет ничего общего ни с вашими действиями, ни даже с вами. По сути, он глубже вас. Он исходит из самого источника вашего существа, безымянного существа, неделимого существа, неизвестного существа.
Мы знаем себя очень поверхностно. «Собой» мы считаем небольшой, опознанный нами участок нашей реальности. Небольшая волна названа, помечена этикеткой, но за поверхностью этой волны, в самой ее глубине – огромный океан. Делая что угодно, всегда старайтесь помнить, чтобы это действие окружал покой. Цель не в нем, в нем только средство. Когда вы его создадите, его наполнит нечто из запредельного… Нечто не созданное вашими усилиями.
Вера – это мертвое доверие. По существу, вы не доверяете, но все же верите – вот что такое вера. Но доверие – нечто живое… как любовь.
Все веры потеряли то, что вы называете молитвой, потеряли то, что вы называете медитацией. Они забыли самый язык экстаза. Они стали интеллектуалами: доктрины, догматы, системы… Множество слов, но потерян смыл, потеряно значение. И это естественно. Так должно быть.
Когда Иисус жив, религия ходит по земле, и те немногие, кому посчастливилось его знать, пройти рядом с ним несколько шагов, преображены. Вы не становитесь христианами – это поверхностно; в вас входит нечто от Христа. Вам передается нечто от Христа. Вы становитесь исполнены молитвы. Вы смотрите другими глазами, сердце бьется по-другому. Все осталось прежним, но вы изменились.
Деревья зеленые, но теперь они зелены по-другому. Их зелень стала живой. Жизнь вокруг так осязаема, что вы почти можете ее коснуться. Но когда Иисуса не станет, все им сказанное тут же окажется сформулированным, приведенным в систему. Теперь люди становятся христианами – интеллектуально; но живого божественного присутствия больше нет.
Вера – это мертвое доверие. По существу, вы не доверяете, но все же верите – вот что такое вера. Но доверие – нечто живое… как любовь.
Сомнение значит, что у вас нет никакой позиции; вы готовы исследовать с открытым умом. Сомнение представляет лучшую отправную точку.
Сомнение не плохо. Подход скептицизма совершенно иной; скептицизм значит, что вы уже заняли позицию – против. Сомнение значит, что у вас нет никакой позиции; вы готовы исследовать с открытым умом. Сомнение представляет лучшую отправную точку. Сомнение просто означает поиск, вопрос; скептицизм означает, что вы заранее предубеждены, что вы фанатичны. Вы уже все решили. И теперь вам ничего не остается, кроме как пытаться тем или иным образом подтвердить обоснованность своего предубеждения. Сомнение безмерно духовно. Но скептицизм – нечто очень нездоровое.
Вы ничего не можете сделать; просветление случится, когда случится. Но своими действиями вы готовите ему дорогу.
Нельзя принудить просветление случиться. Это не причинно-следственное явление. Но кое-что можно сделать: подготовить ему дорогу. Можно что-то сделать, чтобы не преграждать путь, – оно случится, когда случится, но если вы не готовы, то можете пройти мимо, даже не узнав его.
Многие люди подходят близко к первым проблескам сатори, самадхи, просветления в ходе естественного течения жизни, но не могут его узнать, потому что не готовы… все равно что прекрасный, бесценный бриллиант, данный тому, кто никогда не слышал о бриллиантах, – он примет его за обычный камень, потому что никак не сможет его узнать.
Нужно стать своего рода ювелиром, чтобы научиться узнавать. Просветление случится, когда случится. Никак нельзя его вызвать усилием, никак нельзя им управлять. Нельзя заставить его случиться, но если оно случится, можно быть готовым его узнать. Если вы прекратите медитации, готовность исчезнет. Продолжайте медитации, чтобы вы были готовы, чтобы вы с трепетом ждали и, когда оно к вам приблизится, были открыты и могли его принять.
127
Ребенок, заснувший в поезде
На днях я читал Жан-Поля Сартра. В одном месте он сравнивает человеческую жизнь с ощущением ребенка, заснувшего в поезде, когда его будит кондуктор, который пришел проверить билеты, а у ребенка нет ни билета, ни денег, чтобы заплатить.
Ребенок не знает, ни куда он едет, ни какая ему нужна станция, ни даже зачем он едет в поезде. И последнее, но немаловажное: эти вопросы для него неразрешимы, потому что он оказался в поезде не по своему решению. Как он вообще оказался в поезде?
Такая ситуация становится все более типичной для современного ума, потому что так или иначе мы потеряли корни, мы потеряли смысл, и нам его не хватает. Человек чувствует: «Зачем?.. Куда я иду?» Вы не знаете, куда едете, не знаете, почему оказались в поезде. У вас нет билета и нет денег, чтобы заплатить, и все же вы не можете выйти. Жизнь кажется хаосом, сумасшедшим хаосом.
Ознакомительная версия.
