Нужно жить и проходить через пустыни…
Принять все и все пережить. Все пропустить через себя, через свое сердце и в итоге оставить позади себя все скорби, печали, обиды – вот тогда придут Любовь и Праздник. Придут не как далекие, недоступные звезды, которые можно видеть только ночью, в тихую и ясную погоду, а как восход солнца со всей своей музыкой, танцами и пением, которое начнет оживлять и воскрешать все мертвое, серое, мрачное. Придет новый свет, новая жизнь, новое счастье. Но прежде нужно пережить старую, ветхую жизнь – пройти через пустыню. Когда ты чувствуешь себя жалкой, потерянной, брошенной на произвол судьбы песчинкой. Когда кажется, что Бога нет вовсе или Он забыл о тебе.
А знаете что, напоследок я вам покажу свою записку, которую я написал, когда преодолевал последнюю пустыню. Никому не показывал, а вам покажу.
Вопрошал у птиц я, у зверей лесных, у березок нежных, у цветов степных, но ответ не слышал на вопрос я свой, все кружилось, пело, опьянев весной. Лишь один я в мире со своей мечтой, со своею болью путь искал Домой. Где же Ты, небесный мой Отец родной, почему не слышишь голос хрупкий мой? Отчего скрываешь от меня Себя, разве Ты не знаешь, в чем судьба моя? Сколько нужно тропок и дорог пройти, чтоб через пустыни до Тебя дойти? Сколько нужно боли, сколько слез пролить, чтоб Тебя к ответу моему склонить? Но молчало небо, облака неслись… Где Ты, Боже, где Ты, слышишь, отзовись! Но минули годы, снег сошел с души, и Господь открылся, и сбылись мечты. Он сказал: «С тобою рядом был всегда, летом и зимою шел с тобою Я. А когда ты падал, мокрым был от слез, на руках тебя Я очень нежно нес. Просто ты не слышал, сзади, за тобой, шел Я неотступно, сын Мой дорогой. Говорил с тобой Я через пенье птиц, чрез цветы лесные, через свет зарниц. Никогда Себя Я не скрывал, поверь, вся душа живая, даже дикий зверь, говорят со Мною, слышат голос Мой, через них беседы Я веду с тобой. Голос Мой подобен трелям соловья, а слова струятся, словно звон ручья, говорю Я ветром, говорю весной, говорю Я солнцем, небом и землей. Через все, что видишь, Я несу Себя людям, зверям, птицам, не скрываюсь Я!
Мне кажется, в этом есть что-то от стихов, а самое главное, в этом есть что-то важное, то важное, что может помочь и вам преодолевать пустыни, которым нет конца, но которые рано или поздно кончаются лишь для тех, кто идет даже тогда, когда идти некуда. И приходит к большой Любви. Я вам скажу суть и открою тайну: в конце каждой пустыни находится сказка, которая нас ждет. Там все-все наши мечты сбудутся. Это верно и истинно! Я проверял.
Наступала весна, прошло уже несколько месяцев, как старец Арсений покинул наши края. Где он и что с ним, я не ведал. Жизнь моя текла своим чередом. Только одна вещь напоминала мне о невероятных прошлых событиях – узелковая книга старца. Хранил я ее в часовне под большой иконой Богородицы. Порою, но не часто, я просовывал руку под икону и доставал клубок. Для меня это превращалось в священнодейство, и мне не хотелось, чтобы это соприкосновение потеряло свою остроту. Мне казалось, что если я часто буду брать в руки эту чудную книгу, то сокровенность уйдет, исчезнет. Нить будто излучала нежность души и теплоту рук Арсения. Я смотрел на клубок, и во мне оживали уже казавшиеся давними невероятные события. Лампадка едва освещала пространство часовни, ведь прикасался к книге я только поздним вечером, чтобы никто и ничто не могло нарушить мой покой.
И еще Лучик напоминал мне о прошлом. Он весело бегал по лужайкам возле дома и, возможно, ни о чем не думал, а просто принимал жизнь как она есть, без мудрствования и рассуждений. Этому я еще не научился, а хотелось бы.
Именно весной невесть откуда появилось чувство приближающейся тучи. Вначале я гнал от себя эти спонтанные ощущения тревоги, но потом все чаще и отчетливее они стали вещать о том, что скоро придет гроза. Ласково светило солнце, появлялись первые цветы, бойко чирикали воробьи, а у меня на душе было неспокойно.
Я знаю, что любые грядущие события имеют предвестников – знаки, которые как бы предсказывают будущее. Сначала эти знаки слабые и неопытному человеку могут казаться ничего не значащими пустяками. Меня же жизнь научила тому, что пустяков и мелочей не бывает, и потому я очень внимательно отношусь даже к тому, на что другие не обращают внимания.
Той весной лес наполнился черепахами, и такое нашествие я наблюдал впервые. Пройдя по лесу несколько сот метров, можно было встретить пару, а то и больше этих лесных обитателей. Причем при своем движении они производили такой шум, что казалось, по лесу осторожно пробирается большой зверь. Честно скажу, вначале меня это пугало. Идешь по лесу – и вдруг громкий шорох! Останавливаешься и начинаешь высматривать этого зверя, а его нет нигде. Вот опять шорох, и вновь ничего не видно. И только потом, когда определишь, откуда раздается шум, и пойдешь на него, встретишься с возмутителем твоего спокойствия. Я расспрашивал у старожилов по поводу этого нашествия черепах, они сказали, что такое было перед войной.
Но жизнь продолжалась, и я все-таки верил, что все будет хорошо, по крайней мере мне очень хотелось, чтобы так действительно было.
Когда была построена часовня, то на поляне перед ней я посадил двенадцать березок в честь двенадцати Апостолов. Со временем девять саженцев погибло, осталось только три. Та березка, что росла в самой близи часовни, в трех метрах от входной двери, наиболее окрепла и разрослась. Наверное, потому, что сама часовня излучала особую благодать и живительную энергию, которая усиливала рост дерева. Ведь известно, что в тех местах, где особая духовная благодать, где люди стремятся к совершенству, деревья растут особенно хорошо. Причем определяется это по кольцам, и таким образом можно даже выяснить с помощью деревьев, которые растут около монастыря, когда он был действующим, а когда его покинули монахи-молитвенники.
Скажу вам, что в наших краях березки – редкость, а к ним у меня отношение особое. Все-таки здесь, на юге, тоскуешь по северным лесам, по березовым рощам. Потому я относился к этим хрупким северным гостьям с особой теплотой и нежностью.
Было обычное ясное весеннее утро. Все березы были сломаны… Не стало больше их. Нет слов описать мое состояние, да и нужно ли? Боль застыла в сердце, будто убили твоих друзей.
Через некоторое время исчез и Лучик. Потом я нашел его на поляне. Мне кажется, что он был придушен. Возможно, чужой собакой. Я закопал его в лесу. А потом произошло событие, которое явно указывало на грядущую грозу.
Был солнечный, теплый майский день. Я писал книгу, как вдруг ко мне пришли люди и стали что-то говорить – о чем, сразу я не мог толком разобраться, так как они были крайне возбуждены и чем-то поражены. Оказалось, что они пришли в часовенку помолиться. С ними был мальчик лет десяти. Взрослые молились, а он гулял по дороге, которая проходит чуть выше часовни. Вдруг из леса выскочила – именно выскочила, а не выползла – огромная змея и погналась за мальчиком. Он принялся бежать от нее в сторону часовни, она за ним. Двери часовни были открыты, там стояли его родители и молились. Он запрыгнул в часовню – змея заскочила за ним и мимо людей устремилась к иконостасу. Залезла за большую икону Богородицы и выглядывала из-за нее.
Сердце у меня стучало, как пулемет. Что за чертовщина, думал я. Что за безумие? Сколько я здесь живу, никогда такого не случалось. Конечно, бывали змеи, но как только они видели людей, так немедленно уползали и прятались. А тут нападает на ребенка, да к тому же не боится людей и проскакивает мимо них в часовню. Это уж слишком! Потом все происходило как во сне. Я поднялся наверх и, отправив всех вниз, к своему домику, стал наблюдать. Змея действительно была огромна – толщиной с запястье моей руки, длиной примерно два метра. Она сидела именно за той иконой, где я прятал узелковую книгу, и выглядывала оттуда. Во всем этом была видна явная бесовщина или какое-то серьезное знамение. Змея за иконой! Получалось, что молиться нельзя, ибо будешь молиться на змею. Я не знал, что делать. Взял топор и стал выжидать. Змея не предпринимала никаких действий, и я тоже не мог принять никакого решения. Убивать змею мне очень не хотелось, с одной стороны, а с другой – я опасался ее агрессивности, ведь она может вновь сюда вернуться. Я отправился к тете Вале Жук – местной жительнице, знатоку природы и этих мест, и мы пришли с нею вместе. Она взяла тяпку, я – топор, и мы начали ширять палками, чтобы змея вылезла из-за иконы. Напряжение в этот момент достигло предела. Змея стала выползать и устремилась в щель, чтобы уйти под пол. Мы принялись лихорадочно бить – я ударил три раза и промахнулся, тетя Валя тоже не попала, хотя мы должны были попасть. Будто невидимая сила отводила наши удары, и они приходились по полу, по стене, но не достигали своей цели.
