Хотело чудовище сделать Танцующего своим героем. Но слишком тяжелы для чудовища руки и ноги Танцующего, чтобы дергать их за веревочки.
«Узнай правду — обретешь свободу», — так танцую я.
И многие из вас стали на шаг ближе к свободе, пусть и не знают пока об этом.
И так скажу я: будет живо это чудовище, пока каждый не станет свободным.
И величайшей радостью для Танцующего было бы увидеть гибель чудовища! Тогда бы упал Танцующий погасшей звездой к ногам свободных.
Так сказал Танцующий, сходя с помоста. И пошел он прочь из города по имени Печальная собака, ибо не готовы были уши людей к новой истине.
Прощание с учениками
В горы стремилось сердце Танцующего. К быстрым горным рекам и вечным снегам на вершинах. К чистому морозному воздуху и звонкому эху. К одиночеству и уединению стремилось сердце его.
Перед тем, как пуститься в путь, так танцевал своим ученикам Танцующий.
Я ухожу от вас один. Горный воздух еще слишком холоден и свеж для охотников. Воином нужно стать, чтобы свободно дышать им.
Но семена посеяны. И сеятелю остается лишь ждать всходов.
Я вернусь, когда готовы будете вы ко второму превращению духа. И буду танцевать вам о духе-воине.
Но дабы взошли ростки, не выпускайте из рук своих лук со стрелами. И каждую тварь, которая посягнет на чистое поле вашего духа, бейте без жалости. Пусть тверда будет ваша рука, и пусть не померкнут в сердце вашем слова «ты должен».
Охотник — это лишь остановка для тех, кто жив и любит жизнь. Помните, что ваш путь лежит дальше.
Идите вперед. И пусть каждый шаг ваш будет исполнен духа и воли к свободе.
А когда сердца ваши станут прозрачны, как воды горного озера, я снова вернусь к вам.
Но не тревожьте Танцующего до срока. Ухожу я в свое одиночество, в свою пустыню.
На этот раз из транса меня вывел голод. Свирепый, звериный, чудовищный голод. Я был готов глодать собственную руку. Никогда ничего подобного я не ощущал.
За окном было светло. Значит, уже день. Или следующий день. Хотя, если судить по ощущениям в желудке, должна быть следующая неделя…
В дверь постучали.
— Открыто, — сказал я. В последнее время я перестал запирать дверь. Не хотелось проваляться, подобно другу, несколько дней в комнате, прежде чем мое тело найдут… Вот такие у меня были мысли.
На пороге стоял хозяин. Как всегда с непроницаемым лицом, без тени эмоций.
— Что? — спросил я.
— Вы просили постучать вам, если не будете долго выходить из номера. Вот, стучу.
— Сколько я здесь просидел?
— Сегодня второй день.
— Черт возьми… То-то чувствую, готов съесть хоть всех собак в вашем городе… Можете принести еды?
— Конечно. Что вы желаете?
— Что угодно, только побыстрее. Как можно быстрее.
— Виски?
— Лучше пиво… Ну и виски… На вечер.
Он кивнул и закрыл за собой дверь.
Пока хозяин отсутствовал, я успел умыться и сбрить трехдневную щетину. Побрившись, я почувствовал себя посвежевшим. И решил после обеда как следует обдумать свое положение. Настало время принимать какое-то решение. Больше нельзя пускать дело на самотек. И так слишком многое уже вышло из-под контроля.
Вернулся хозяин с целым подносом сэндвичей, парой бутылок пива и бутылкой виски подмышкой. Все это я буквально вырвал из его рук и набросился на еду. Увидев, как я вгрызаюсь в толстые ломти хлеба и мяса, хозяин крякнул и, ни слова не говоря, вышел из номера.
А я все ел, ел и никак не мог наесться. Одну бутылку пива я выпил залпом из горлышка. Вторую пил уже вполне цивилизованно — из стакана. И обычные сэндвичи с не слишком мягким хлебом, и теплое пиво казались мне потрясающе вкусными. По-моему, я даже постанывал от удовольствия, глотая огромные куски, почти не пережевывая…
Когда поднос опустел, я тяжело отвалился от стола и глубоко вздохнул.
Сейчас, на сытый желудок, при свете дня я был готов поклясться, что все пережитое мной за последние дни — не более чем кошмарный сон. Все казалось настолько диким и нереальным, что с трудом верилось в саму возможность существования этого города.
Я открыл бутылку Jack Daniel's, налил немного в стакан и сделал пару глотков. Профильтрованный через древесный уголь сахарного клена и выдержанный в дубовых бочках напиток обжег горло. Чертовски не хватало льда или содовой. Но спускаться к хозяину я не стал. Сейчас, пока я в силах, пока сознание не начало выкидывать свои штучки, нужно было все как следует обдумать. Кто знает, сколько у меня есть времени, прежде чем я сойду с ума окончательно. Или кто даст гарантии, что во время очередного бреда я просто не выброшусь в окно? Или повешусь… Уж не так ли оборвалась жизнь моего друга?
Вполне возможно, что рукопись действительно сводит с ума. И толкает на самоубийство тех, у кого не хватает сил противиться ее воле. Кто знает?..
Итак, что я знаю? Мой друг мертв. Он умер уже один черт знает когда… Я совершенно не представлял, сколько торчу в этом городе. Календарь, как и часы, сошел с ума. Допустим, что я здесь живу неделю. Просто допустим… За четыре дня до моего появления в этом отеле мой друг съехал отсюда. Это по словам хозяина. Хорошо. Если представить себе, что владелец отеля не умалишенный, есть два варианта.
Первый, самый предпочтительный: он просто перепутал. Здесь жил человек, похожий на моего друга. Совпадение. Сам я не очень в это верил, хотя хотел бы… Если все так и есть на самом деле, то мне нечего волноваться. Ничего не выходит за рамки здравого смысла.
Второй вариант куда хуже для меня. Здесь действительно был мой друг. Как это можно объяснить? Либо похоронили не его, а другого человека, а сам он просто сбежал в этот городишко. Либо… О втором «либо» я даже не хотел думать. В призраков я не верил. Точнее, не верил при свете дня. Но даже если это был призрак? Фантом?.. Что с того? Чем это может мне помочь? Ничем.
Получается, что, как ни крути, искать друга здесь бессмысленно… Даже если он сам стал убийцей. Не поведу же я его в полицию! Пусть это будет на его совести. Правда, он смог бы пролить свет на загадку этой чертовой рукописи. Но это при условии, что он жив… Снова тупик.
Хорошо, а если пойти с самого начала? Друг приносит мне эту рукопись, просит спрятать ее и не читать… Да, он просил не читать ее без него. Почему же я не послушал его?! Тогда все могло бы быть совсем иначе…
Нет. Это не самое начало. Я знаю, что незадолго до нашей последней встречи, он ездил в этот город. Скорее всего, к старому индейцу. Вполне может быть, что ездил как раз за тем, чтобы записать россказни этого старого шарлатана. Записал. И вернулся домой. Предположим, только предположим, что старому индейцу все это не понравилось. Они всегда ревностно относились к тайне своих учений, больше похожих на детские сказки… И этот старик решил забрать рукопись. Может такое быть? В принципе, может… И тогда друг оставляет рукопись мне на сохранение. А сам умирает. Следователь сказал, что, возможно, это было убийство. Индеец? Бред! Зачем вешать человека на дверной ручке?
Я прекрасно помнил, как этот старик схватил меня тогда, в пустыне, за голову. И помню его взгляд… Он вполне мог справиться с моим другом голыми руками. Даже не убивать. А просто отключить на какое-то время… Но пусть даже и так. Пусть он повесил его. И не смог найти рукопись. Вернулся в свой городок и затаился.
Ну да, хмыкнул я про себя, а еще договорился со всем городом, что все будут от меня шарахаться, как от привидения. И натравил на меня всех городских псов… Чушь.
Не сходится… Ничего не сходится.
И кто же проникал в мою квартиру? Кто курил, читая рукопись?..
Одни вопросы…
Хорошо, а рукопись и город? Может, здесь можно найти какие-то зацепки?
Рукопись. Что можно сказать про нее? Необычная. Пугающая. Непонятная. Сначала это была простая папка, листы, напечатанные на машинке буквы… Ничего особенного… Но текст затягивает. Хочется читать и читать… И такие яркие образы, будто сам присутствуешь там, в том мире. Нравится мне это? Пожалуй, нравилось бы, если не все остальное, что с ней связано. И если бы не ее власть надо мной. Даже сейчас я не могу спокойно смотреть на нее… Руки сами тянутся к папке. Но уж нет. Сегодня я могу бороться.
Я налил себе еще виски и снова начал прохаживаться по комнате.
Итак, рукопись. Я уже давно решил, что, дочитав ее до конца, пойму, что к чему. Конечно, это лишь предположение, догадка. И ничего не стоило бы ее проверить, если бы не… если бы не провалы в памяти, галлюцинации (а ты уверен, что это галлюцинации?) и прочее. С каждой прочитанной страницей я ближе не только к разгадке, но и к сумасшедшему дому. Или к могиле… Невеселая перспектива, что и говорить…
Но здесь есть хоть какой-то выход. Если попросить хозяина, чтобы он следил за мной… Дать ему денег… Да и самому не расслабляться, пытаться контролировать себя, то можно добраться до конца рукописи без таких печальных последствий. Теоретически можно. Как это будет на практике?.. Да и можно ли доверять хозяину? Все эти его таинственные намеки, советы… Зачем он отправил меня в сумерках в город? Почему не хочет говорить про собак, хотя его комната провоняла собачьей шерстью? Кто он вообще такой?.. Снова одни вопросы. И ни малейшего намека на ответ.
