Но когда появляется Иисус, провидец, тьма просто исчезает. Когда есть свет, тьма не видна. Тьмы просто нет, поскольку тьма — это не что иное, как отсутствие света.
Если в комнате тьма, и я даю вам лампу со словами:
«Идите. И возьмите с собой лампу, поскольку с лампой вам будет легко разглядеть тьму...» Если вы входите во тьму, как вы сможете ее увидеть? Логично, не правда ли? Но это абсурд! Тьму можно увидеть только тогда, когда нет света. Если вы возьмете с собой свет, вы никогда не увидите тьмы, ведь если свет есть, то тьмы больше нет.
Иисус просто уничтожает тьму, он уничтожает вину. Он создает надежду, он создает уверенность и доверие. Люди, которых осуждали так долго, потеряли надежду. Они приняли тот факт, что они грешны, они приняли свои безобразные жизни, и они знают, что ничего нельзя сделать. Они могут лишь ждать ада. Они приняли, что их бросят в ад, и там они будут страдать.
Иисус приходит и помогает людям выйти из их замкнутой тьмы. Он говорит: «Нет ада». Он говорит: «Выходите. Кроме вашего невежества, ада нет; кроме вашей собственной замкнутости, нет ада. Выходите из него, снова теките. Не застывайте и расплавляйтесь, снова живите жизнью. Выходите на солнечный свет. Бог существует».
Вот почему он говорит: «Возвращайтесь, царство Божье в руках ваших». Он не говорит, что если вы грешник, то возвращение займет много времени, а если вы уважаемый религиозный человек, то возвращение займет меньше времени, нет.
Подумайте обо всем этом так, как будто вы видели долгий сон, что вы грешник. Кто-то другой в этой комнате видит сон, что он праведник. Займет ли у вас больше времени очнуться ото сна, чем у того, кто видит себя во сне праведником? И праведник, и грешник оба спали. Им потребуется одинаковое время, чтобы пробудиться ото сна.
Парадоксально, иногда праведнику может потребоваться немного больше времени, ведь его сон так прекрасен. Он не хочет выходить из него. Грешник уже в кошмаре. Он хотел бы выйти из него; он плачет, рыдает, как бы ему выбраться оттуда. Он всеми способами пытается выбраться. Его сон вовсе не прекрасен, его сон безобразен. Он в аду. Но праведнику может и не хотеться, чтобы его беспокоили. Он хотел бы повернуться на другой бок и поспать еще немного.
Запомните, когда вы счастливы, возвращение затруднено; когда вы несчастны, вернуться легко. В этом значение слов: «Благословение прячется в несчастьях, прячется в бедствиях». Когда кто-нибудь счастлив и все идет гладко, то кто будет беспокоиться о том, чтобы преобразовать себя? Когда человек печален, когда он глубоко грустит, когда он в горе, в слезах, тогда он захочет выбраться из этого. Страдание также хорошо потому, что оно дает вам возможность пробудиться, выйти из сна. Ничего плохого нет, если вы сможете использовать его правильно. Даже яды могут использоваться как лекарство и могут способствовать укреплению жизни.
Если вы испытываете чувство вины, попытайтесь увидеть, почему вы испытываете это чувство. Да, человек беспомощен. Правильно! И человек невежественен — это тоже правильно. В своем невежестве он создал много такого, чего не должно быть так, как оно есть, — это тоже правильно. Примите эту беспомощность, это невежество и молитесь. Пусть прольются ваши слезы раскаяния, сожаления и скажут Богу: «Я был беспомощным, я был невежественным, и я не мог быть лучше. Я все еще не могу быть лучше, если ты не поможешь. Я, как есть, снова пойду неверным путем. Я, как есть, снова изменю тебе. Я не могу полагаться на самого себя. Помоги мне. Лишь твоя благодать спасет меня».
Вот о чем все учение Иисуса: просите милости Божьей, не верьте в самих себя — ведь сама эта вера и была всей вашей погибелью. Нет, он никогда и ни в ком не создавал чувства вины. Он пытался освободить людей от чувства вины.
Предпоследний вопрос:
Бхагаван, как?
Сейчас. И к этому нельзя добавить «как».
И последний вопрос:
Бхагаван! Бхагаван! Бхагаван!!!........???
Это способ. Если вы можете плакать, если вы можете молиться, если вы можете взывать из самой своей сокровенной сердцевины, божественное всегда будет доступно вам. Божественное всегда рядом; оно здесь, даже если бы вы его и не звали, не стучались в его дверь. Иисус говорит: «Стучите, и двери откроются вам. Просите, и дано вам будет...»
Беседа 5. ...И кто братья мои?
4 ноября 1975г., Пуна.
Евангелие от Матфея, глава 12
46. Когда же Он еще говорил к народу. Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним.
47. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою.
48. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои?
И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот Матерь Моя и братья Мои;
Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь.
Евангелие от Луки, глава14
25.С Ним шло множество народа; и Он, обратившись, сказал им:
26. Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником;
27.И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником.
Томас Карлейль сказал однажды об одном из своих друзей, что он родился мужчиной, а умер бакалейщиком. Каждый рождается великим, а умирает малым. Каждый рождается подобным богу и почти всегда умирает подобным собаке. Что происходит посредине? Почему жизнь калечит человека? Нужно бы надеяться, что человек будет расти к большим измерениям, к большим высотам, к большей жизни — к тому, что Иисус называет «жизнью изобильной», — но так случается редко. А обычно случается так, что человек начинает усыхать. С момента своего рождения человек начинает усыхать, становится меньше, меньше и меньше. Это нужно понять.
Когда рождается ребенок, он лишен личности. Он просто есть. Это состояние «есть» огромно, оно обладает амплитудой, у него нет ограничений. У ребенка еще нет имени, имя калечит; у ребенка нет личности, ребенок не знает, кто он. В этом его величие, в этом его огромность. Он един с существованием, он еще не отделен от него. У него нет границ, нет пределов.
У ребенка нет характера. В этом его красота. Характер убивает. Чем больше в вас характера, тем вы меньше. Характер — это броня вокруг вас, он определяет вас. А в каждом определении — смерть. Позвольте мне повторить: каждое определение — это смерть; живым является только неопределенное.
У ребенка есть тело, но у него нет формы. В его сознании не существует еще никакой формы. Даже если вы поставите перед ребенком зеркало, он не узнает себя в нем. Он будет смотреть в зеркало, но он не поймет, что это он отражается в нем, поскольку он еще не знает, кто он есть. В этом его невинность, его чистота. Потом вокруг него начинают собираться всякие вещи: имя, которое становится его тюрьмой; форма, личность. Религия, общество, цвет, нация — все становится тюремным заточением. Теперь ребенок усыхает, сжимается, обширность неба исчезает. Собираются облака, они удушают ваше существо. Вы умираете задолго до момента своей смерти.
В этом смысл этих сутр: если человек хочет снова достичь своей настоящей славы, он должен стать неопределенным, он должен потерять характер.
Меня будет трудно понять. Я говорю, что нужно потерять характер, потому что характер — это то, что ограничивает вас. Характер — это фиксация, замораживание. Если характер не расплавится и вы не станете снова течь, если вы не станете неизвестными самим себе, и непредсказуемыми... Никто, и даже вы сами, не знает, что случится в следующее мгновение. Вы начинаете жить от мгновения к мгновению. Расчет уходит, планирование исчезает, вы плывете подобно белому облаку в небе: движетесь, но без всяких мотивов; движетесь, не зная куда; движетесь, но остаетесь в мгновении, пребываете настолько полно здесь и сейчас, что прошлое и будущее лишены смысла, значительно только настоящее.
Что тогда будет вашей личностью? Кто вы будете? Вы ничего не сможете сказать об этом; это невыразимо. Это то, что Будда называет внутренней пустотой: анаттой, не-я; это то, что Иисус называет царством Божьим. Нечто таинственное, то, что есть вы. Не то, чем вы должны стать, — вы уже такие есть.
Вот что случилось во время Второй Мировой войны в японском концентрационном лагере. Охрана концентрационного лагеря узнала, что подход американской армии неизбежен. Американцы могли появиться в любой момент, и японцы были бы побеждены. Они испугались за свои жизни. Они открыли все двери и разбежались по лесам.
