«Это ваше яблоко, Ева. Кому-то вам придется его отдать. Яблоко Евы…» — прозвучало, вдруг, в ее голове. Чьи это слова? Почему она о них вспомнила? Что они должны были означать? Яблоко… А где яблоко, которое ей вчера дали в храме?! Где это яблоко?! «А у Евы не будет яблока для Адама?»… Еву прошибло холодным потом.
— Девушка! А девушка?! — услышала она сзади. — Это куда это мы идем, такие красивые?..
Ева обернулась. Из палисадника, расположенного рядом с ее домом, выдвинулись несколько мужчин — трое или четверо, она не успела рассмотреть. Она побежала. Сразу. Что было силы…
— Эй! — недовольно закричал один из мужчин. — Я не понял! Слышишь, ты?! Стоять!!!
Они бежали. Ева мчалась к своему подъезду, слыша, как с каждой секундой разрыв с преследователями сокращается. Сердце забилось быстро, быстро… Прямо в горле.
«А у Евы не будет яблока для Адама?»…
У подъезда Ева замешкалась, нажимая кнопки домофона. Едва оказавшись внутри, она с силой захлопнула за собой дверь и тут же поняла — они же местные, могут знать код! Она метнулась вверх по лестнице. В уличную дверь тем временем начали агрессивно долбить ногами.
Не дожидаясь лифта, Ева пулей взлетела на свой третий этаж и, долго не попадая ключом в замочную скважину, наконец открыла дверь и заперлась в квартире на все замки. Впрочем, ужас ее не покинул. Ноги дрожали. Руки тряслись. Дыхание сбилось.
Ева села на пол. Прямо в прихожей. И захлебнулась в рыданиях…
Она плакала так, как не плакала никогда в жизни. Она столько лет мечтала о том, чтобы быть любимой. И сегодня ее задушили любовью. Или тем, что называют этим словом… Когда она решилась уйти от мужчин, они, вдруг, предложили ей быть любимой.
Почему мужчины просыпаются только тогда, когда уже поздно. «Поздно»… Сколько раз за последние сутки она произнесла это слово — «поздно»? Но ведь она верила, верила, что теперь все изменится. Она передавала себя в руки Бога.
А Бог посмеялся над ней. Над ее желанием бросить все, пожертвовать всем ради Него… Просто посмеялся. Он почти издевался над ней. Он дал ей сейчас то, о чем она мечтала раньше и не могла воспользоваться теперь. Он показал ей то, чем она пожертвовала.
— За что?! — заорала Ева, и ее крик эхом прокатился по пустой квартире. — За что?!!
И тут раздался нервный звонок домашнего телефона. Ева съежилась и решила не подходить. Но звонивший был настойчив. Телефонный аппарат исходил трелями. Потом затих. Видимо, сработало автоматическое отключение звонка. Затем снова… Потом еще раз.
— Алё?.. — Ева, наконец, решилась поднять телефонную трубку. — Кто это?..
— Кто-кто?! — резко ответил неприятный старческий женский голос. — Ты почему трубку не берешь?!
— С кем я разговариваю? — попыталась обороняться Ева.
— Ну, дура и есть дура! — с досадой ответила ей старуха. — Какая тебе разница?.. Что это меняет? Я это! Чего еще?! Говоришь ей, говоришь… Никакого проку! Только с моста прыгать да по монашьим кельям шляться! Ты мне, лучше, вот что скажи — это ты серьезно спрашиваешь: «За что?!»? Или опять дурака валяешь?
— Я не спрашивала, — соврала Ева.
— Вот врет и врет! — рассвирепела старуха. — И что ты будешь с ней делать! Я говорю — спрашиваешь, она говорит — нет. Ну, дура, да?
— Откуда вы знаете? — Ева не могла понять, как кто-то узнал о том, что она кричала сейчас в своей квартире. Может быть, соседка? Но у нее нет пожилых соседей. — Вы за мной следите?!
— Дура и есть… — обреченно сообщила ее собеседница. — Ты что, в Джеймса Бонда играть удумала? Или как его там… Я говорю, в общем, ты это серьезно у Бога спрашиваешь или просто дурой прикидываешься?..
И тут, вдруг, Ева стала понимать, что сейчас она разговаривает с той самой старухой, которая не дала ей прыгнуть с моста, а затем прогнала из монастыря. Но откуда она знает ее телефон?! Как она звонит ей в квартиру?!
— Перестаньте меня оскорблять, — потребовала Ева, не зная, что ей говорить дальше. — Вы просто не представляете, что со мной происходит! Мне кажется, что я сошла с ума! Это просто ужасно… Ужасно!
— Вот видишь, не хочешь на мой вопрос отвечать… Потому как за глаза Бога обвинять — это всякий горазд. А вот как спросишь, как припрешь к стеночке, и все… Скисла. Так вот, если ты не можешь это сказать во всеуслышание, так зачем вообще об этом говорить? Кого обманываешь? Себя, да? Как обычно все!
— Перестаньте, пожалуйста… — Ева почувствовала, как ее оставляют силы, и опустилась на диван. — Если я не права… Я не права. Я не буду спорить. Знаете, мне сегодня так больно сделали… В общем, какая теперь разница? Скажите, почему Бог меня не убьет, а? Если все со мной так, все неправильно… Почему не убьет?
— А зачем Ему? — расхохоталась старуха. — Ты ж, вечная, во-первых. Да и потом… Это ж тебе неймется! Это ж ты Его не принимаешь… Его пытаешься по образу и подобию своему построить, а дела-то иначе обстоят. Не Он по твоему, а ты по Его образу и подобию сделана.
Тут настал черед Евы рассмеяться. И она засмеялась — пустым, несчастным, усталым смехом.
— И Он, наверное, такой же несчастный, как я, да?
— Дурой будь, а дурости-то не говори! — жестко оборвала ее старуха. — Если тебя по образу и подобию Божьему сделали, это же еще не значит, что ты и есть этот образ и это подобие! Ты что думаешь — то, что ты собой представляешь, это ты и есть?! Ты же не настоящая! Играешь вечно! Играешь! Играешь, говорю тебе! Стыдоба! Бросить все она ради Бога хотела, пожертвовать ради Него всем! Это же надо! Как ты можешь пожертвовать тем, что Его? Совсем с ума съехала! Он может, ты — нет. Сначала украла что-то, а затем то и пожертвовала. Стыд есть?!
— Вы хотите сказать, что я — это не я? — не поняла Ева. — А кто же я тогда, по-вашему?
— Дура! — отрубила старуха.
— Это я уже поняла, — парировала Ева. — Что значит, я играю? Что значит, что меня по образу и подобию сделали, а я не оно? Как это?
— Ну ты мозгами-то пораскинь, или тебе все как дитю малому объяснять?..
Ева задумалась. И правда: она — это она, или все-таки она не такая на самом деле? Что-то внутри ее говорило — нет, не такая. Она другая. Другая! Но какая?!
— А какая я настоящая?! — чуть не заорала она в трубку.
— Вот послушай меня… — чувствовалось, что старуха прямо приосанилась там, на том конце провода. — Сделали тебя по образу и подобию, так?
— Так… — согласилась Ева, но тут же оговорилась: — Допустим, что так.
— Тьфу, ты! — рассердилась старуха. — Ну да ладно… «Допустим». А вообще, ты поняла, чего допустила-то, горе луковое?..
— Поняла ли я?.. — переспросила Ева. — Да, я создана по образу и подобию…
— А как ты думаешь, — голос старухи стал заговорщицким, — Бог самоизучением занимается? Ну сидит так, Сам себя исследует, да?
Ева рассмеялась:
— Нет… Нет, конечно! Глупая какая идея.
— А ты?
— Что — а я? — удивилась Ева.
— Ну, а ты сидишь, сама себя исследуешь?.. Самоизучаешь?
— Нет, — Еве эта мысль показалась настолько странной, что она даже отрицательно покачала головой, хотя, понятно, ее собеседница не могла этого увидеть.
— Ага! — крикнула старуха с негодованием. — Врет опять! Врет! Конечно, исследуешь — в каждый уголок своего страдания залезешь, все свои желания и надежды выпотрошишь, каждую, понимаешь, муку промусолишь так, что места живого не останется! Ты постоянно лезешь в себя! Лезешь! Люблю — не люблю, надо — не надо, хочу — не хочу, буду — не буду. Дура! В этом беда-то! Не поняла?..
— Извините… — Ева оторопела. — Вы хотите сказать, что я не могу быть собой, потому как я постоянно думаю о том, какая я?
— Не какая ты, а что с тобой! Усекла разницу-то?!
— Кажется, да…
Еву как будто поставили под контрастный душ: «Не какая ты, а что с тобой»…
— Жалеешь себя, — монотонно твердила ей старуха. — Мечты свои лелеешь. Разочаровываешься и своим разочарованием упиваешься. Глупостей наделаешь, потом в слезах сидишь. Ну где тут образ и подобие?! Нигде! Бутафория одна! Иллюзионизм… И кто виноват?! Когда ты яблоко рвала, дура, ты ж познать себя решила. От Древа Познания. Ты уже была по образу и подобию… А захотела узнать — как это? Но Бог разве будет думать о том, какой Он? А ты решила, что тебе можно… Вот и отвалилась, дура! Отлетела в сторону, как черт от ладана! Вместо того чтобы быть, стала думать о том, как быть. Вот и получила на орехи! И мало еще! Будь моя воля, я б тебя…
— Постойте! — закричала Ева.
— Посидеть можно?.. — проворчала старуха. — Меня ноги не держат. Постойте ей, понимаешь…
— А как же этот принцип — «познай себя»?» — продолжала Ева, не обращая внимания на это старческое брюзжание.
— А как же — «быть собой»? — завопила в ответ старуха. — Ты, мать, определись! Как ты душу познаешь? Вот дура! Полет птицы описать можно, но познать — нет. Ты или птица — или нет! А красоту цветочка полевого — как ты познаешь?! Никак. Ты или видишь его, или нет! Душу нельзя познать. А кто пытается — тот описывает. А кто описывает — тот не живет. Тот выдумщик. Сидит и выдумывает себе все! Дурака валяет…
