Неподалеку от «дома Приама», под древними стенами, был обнаружен богатейший клад золотых, серебряных и электроновых[40] изделий. С опасностью для жизни, так как пришлось сильно подрыть стену, Шлиман извлек клад. Диадемы, серьги, ожерелья, браслеты, золотые, серебряные и электроновые вазы и кубки, золотые слитки, более восьми тысяч разнообразных мелких предметов, множество бронзовых стрел, топоров, кинжалов составляли этот троянский клад! Все теперь казалось Шлиману ясным: вот стены великой гомеровской Трои, вот на юге холма — Скейские ворота, так часто упоминаемые в «Илиаде», вот большая башня, откуда троянцы наблюдали поединки греческих и троянских героев, вот дом последнего царя Трои — ведь поражающий своим богатством клад мог принадлежать только Приаму![41] Опасаясь, что столь ценные сокровища могут быть конфискованы местными властями и станут недоступными для дальнейшего научного изучения, Шлиман вывез их контрабандой в Афины.
Завершив раскопки в 1873 году, он уехал писать подробный отчет о проделанном, но на месте усидел недолго. Не менее потрясающие находки он сделал и в Микенах, изучение которых начал с 1874 года. О раскопках в столице Агамемнона, одном из крупнейших и могущественных городов Греции гомеровского времени, Шлиман мечтал давно. На этот раз место раскопок не вызывало сомнения: грандиозные развалины Микен (город был разрушен в 468 году до н. э. во время греко-персидских войн и после этого уже не восстанавливался) были хорошо видны в Арголиде (Пелопоннес) на высоком холме. Остатки микенских оборонительных стен поражали своей монументальностью: они состояли из огромных каменных глыб без какого-либо скрепляющего материала. Сохранились и ворота в этих стенах — знаменитые Львиные ворота, украшенные рельефным изображением двух львов. До раскопок известна была и так называемая сокровищница Атрея, или, как ее называли, гробница Агамемнона.
Сенсационные открытия Шлиманом были сделаны здесь во вторую археологическую кампанию, в 1876 году в течение ноября-декабря. В западной части Микен в скальном грунте удалось обнаружить пять гробниц, окруженных огромным кругом из каменных плит. Это — знаменитые шахтовые гробницы. При умерших находилось множество золотых вещей: нагрудники, поножи, пояса, всевозможные украшения, большое количество сосудов. На лицах погребенных лежали золотые маски… Для Шлимана эти открытия были важны более всего потому, что они подтверждали правоту Гомера относительно Микен.
Но Шлиман и здесь многое нафантазировал. Он даже написал Георгию I греческому: «Довожу до сведения Вашего Величества, что обнаружил захоронение Агамемнона, Кассандры и их свиты. Я нашел драгоценности из чистого золота, которых хватило бы для большого музея и который стал бы самым прекрасным музеем мира». Немного спустя 14 кг этого золота заполнили сейфы греческого банка. А золотые маски из Микен сегодня находятся в Археологическом музее Афин.
Вскоре на Шлимана обрушилась слава. Ростокский университет Германии присваивает ему звание почетного доктора, так же поступает и Оксфорд, США дают Генриху свое гражданство. Он становится необыкновенно популярным. Правда в научных кругах его чаще всего называют шарлатаном, поскольку именитая профессура не желала принять выскочку без университетского образования и признать его приоритет. Сенсационные находки Шлимана вызывали многочисленные споры, поскольку он не сразу стал уделять внимание академической карьере и репутации в научном мире, а сознательная мифологизация биографии и склонность к саморекламе приводила к тому, что действительные заслуги Шлимана были оценены только после его смерти.
А вот Турция, прослышав о кладе, привезенном Шлиманом в Европу, затевает судебную тяжбу на предмет наказания ученого «за незаконный вывоз с территории Турции принадлежащих ей ценностей». Пришлось раскошеливаться: Шлиман заплатил турецкому правительству 50 тыс. франков, и только после этого судебное преследование было прекращено.
Шлиман еще несколько раз возвращался к раскопкам в Трое: в 1878, 1882 и 1890 годах. Но до конца дней своих он так и не понял того, что, раскопав до самых нижних, самых древних слоев Гиссарлык, он открыл гораздо более древнюю, чем гомеровская Троя, совершенно не известную ранее цивилизацию.
Немецкий писатель Уве Топпер в своей книге «Фальсификации истории» высказал предположение о том, что клад Приама был изготовлен по заказу Шлимана одним из афинских ювелиров. Подозрительным с его точки зрения является достаточно упрощенный стереотипный стиль, в котором выполнены изделия из золота: сосуд для напитков Приама в 23 карата напоминает соусницу XIX века. Другая теория фальсификации Шлиманом клада утверждает, что все сосуды были им просто куплены. Однако все эти теории были отвергнуты подавляющим большинством ученых мира.
После очень долгого перерыва раскопки Трои возобновил в 1988 году немецкий археолог Манфред Корфман. Средства для экспедиции выделил концерн Daimler Chrysler, а турецкое правительство предоставило ему исключительную лицензию на раскопки. Была обследована территория площадью почти 300 тыс. м2. Обнаружились остатки стены Трои III, хотя ранее считалось, что в этот период город не был крепостью. Археологи нашли еще и «нулевую Трою» — поселение, остатки которого лежат под фундаментами Трои I. Это — самое древнее — поселение было основано примерно в 3600 году до н. э. Длинные дома типа бараков позволяют сделать выводы о быте населявших их людей. Кроме того, отождествление Илиона с Вилусой, о чем говорилось выше, было сделано тоже Корфманом. «Теперь, — отмечает археолог, — мы вправе с еще большей вероятностью отнести Трою (Илион) и ее жителей к хетто-лувийскому миру».
Это — важнейшее заявление, оно переворачивает все известные дотоле представления и имеет далеко идущие последствия. Исследователи Трои могут использовать хеттские источники. Возможно, там удастся отыскать описания Троянской войны. Быть может, именно они были известны и Гомеру?
Большие споры вызвало заявление археологов, что, возможно, в бронзовом веке Троя была в десять раз больше, чем это известно из ранних сообщений археологов, прежде всего Генриха Шлимана. В 1992 году к юго-западу от холма Гиссарлык, где сто с лишним лет назад он вел раскопки, был обнаружен ров, опоясывавший Трою. Он пролегал довольно далеко от городских стен, окаймляя территорию площадью 200 тыс. м2, тогда как сама Троя занимала всего 20 тыс. м2. Очевидно, он окружал нижний город, заявил Корфман. Еще в 1700 году до н. э. здесь проживали тысячи людей. Возник нижний город в середине III тысячелетия до н. э., во времена Трои II. По мнению немецкого археолога, Троя была куда более могущественным городом, чем полагали прежде.
В 1994 году был найден еще один искусственный ров. Первый ров пролегал в четырехстах метрах от крепости, а второй — в пятистах. Оба они оказались почти одинаковыми: глубиной в 1,5 и шириной в 3 м; оба являлись частью хорошо продуманной системы укреплений. Преодолеть такой ров на боевых колесницах, «танках бронзового века», было нельзя. За рвом, как полагают ученые, высилась деревянная стена или же стояли ряды заостренных кольев. Из-за этого ограждения обстреливали врагов. Правда, остатки частокола сегодня уже не обнаружить, но в «Илиаде» подробно описано подобное сооружение.
Уже в 1992 году, «по горячим следам» раскопок Корфмана, немецкий геолог Эберхард Цанггер выпустил нашумевшую книгу «Атлантида — разгадка легенды». На ее страницах он утверждал, что Троя и была той самой мифической державой, о которой поведал Платон, а найденный ров, конечно же, «был одним из тех каналов», что окружали Атлантиду.
Но основное открытие Корфмана вызвало более яростные споры, чем неизвестный ранее ров. В бронзовом веке, настаивал он, Троя была частью анатолийской цивилизации, а вовсе не крито-микенской, она была форпостом Азии, нависшим над Европой, а не крупнейшим европейским городом…
Еще в 1995 году в Трое была найдена бронзовая печать с надписью — первый письменный памятник, встреченный здесь. Надпись выполнена иероглифами на лувийском языке. За 1500 лет до н. э. лувийский язык был широко распространен на просторах Малой Азии. Им пользовались и хетты. Говорили ли на этом языке троянцы? По одной находке, безусловно, это нельзя утверждать, однако Корфман уверен, что жители Трои VI по происхождению были лувийцами.
Лувийцы — это один из индоевропейских народов, которые наряду с хеттами около 2000 года до н. э. переселились в Анатолию. И, по мнению Корфмана, многие из предметов, обнаруженных в Трое, скорее принадлежат этой восточной анатолийской культуре, нежели греческой цивилизации. Крепостные стены Трои напоминали анатолийские укрепления, а вовсе не микенские: книзу стены расширялись, вверху же, возможно, были зубчатыми; по периметру высились башни-надстройки. Оборонительный ров также хорошо вписывается в «восточный» облик Трои: именно в Центральной Анатолии и Северной Сирии, а никак не в микенской Греции, можно встретить подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным нижним городом. И характер жилищ типичен именно для анатолийской архитектуры.
