* * *
За много вёрст от тех мест, в далёкой урской стороне, никак не мог успокоиться князь. Всё сильнее тянуло его на Мирград-Землю сила необычайная. То был Дух Земли Малой, что пытался воссоединиться со своей частью, некогда раздробленной.
Призвал к себе владыка урский мудрецов да велел в будущность заглянуть да всю правду ему доложить.
Пришло с десяток разных колдунов и чародеев. Многие пели ему песни лесные, восхваляя. Другие предрекали славу великую и победу. Да вот один старец безбородый и короткоостриженый сидел в углу и ни слова не молвил.
* * *
На Буяне тем часом, некогда кишевший людьми и процветающий Терем Золочёный, стоял как и прежде – поодаль в запущении, всё бурьяном да крапивой поросло. Никто не жил там уж давно, да люди местные говаривали, что видели силуэт девы в тех местах, и никто в толк не мог взять от чего мурашки идут по коже, как только приблизишься к терему. Посему обходили его люди добрые стороной.
* * *
Взглянул Заор на старца короткоостриженого, и печаль заныла у него в сердце. Велел всем остальным убираться прочь.
Два ура стояли и смотрели друг на друга, старец тут слово молвил:
– Знаю князь, в чём печаль твоя. В душе твоей глубоко сидит сила необычайная, что давным-давно была разделена на части, а нынче, думаю, тянет тебя на Мирград-Землю.
Удивился урский владыка словам старика – окромя близких ему людей никто не мог знать о замыслах его. Повелел оставить мудреца подле себя, дабы тот советы давал ему дельные.
Шло время, и Заор вовсе подружился со старцем. А было дело вот в чём.
Старец тот был потомком одного из уров, что прежде часть души Яра в себя вмещал, и на свет народившись, не схоронил, а сумел выпустить и раскрыть в себе силы необычайные. Мог видеть насквозь всякого, и сам был справедлив, но уклад жизни в краях урских изменился, и остался он непонятым. А посему, прожил большую часть жизни отшельником вдали от мирских благ. Да нынче, словно почуял, что время его пришло, будто велел ему кто – собрался утром ранним да отправился во хоромы княжеские, выйдя из мест нелюдимых.
На Мирград земле все ждали в напряжении, что произойдёт далее.
В арийском государстве согласились принять к себе племя асов светлое да прочих народов детей, стариков да женщин – тех, что были беззащитны пред ликом войны грядущей.
Ночью глубокой взметнулись вверх колесницы огненные, ведомые витязями из племени жёлтого. Не успев проделать и половины пути, получили весточку от Эдана, который укрывался в подземелье глубоком, наподобие того, что было под городом Аркона, что нет больше гор высоченных и замков скалистых – пали они. И что князь с острова Буяна, Алеан, послал в ответ колесницы огненные, а с другой стороны воины Арконы приближались, окружая во просторе небесном.
Никто не ведал, каков был замысел князя жёлтого. Всё ж хитёр был он, на помощь ему пришёл отец супруги его, который торги вёл на Буяне и часто прилетал туда. Усадил он колесницу огненную близ города стольного да поспешил ретироваться[19]. А меж тем, жители, что успели укрыться в подземельях буянских, живы остались и с ними Алеан князь, а прочие сгинули.
Колесница была огня полна прозрачного[20] – поглотил тот огонь, словно дракон огненный, всё вокруг себя на много вёрст, и град стольный, что стоял веками, растаял, словно был из воска, и с ним всё в округе. Дерева, словно лучины вспыхнули.
Прознали про то все буянские защитники да решили - нет прощения врагу, и суровый бой разгорелся посредь небушка. В круговерти той смешались колесницы огненные малые да те, что побольше. Да все воины племени жёлтого, что на бой отправились, сгинули, унеся с собой Буяна жителей число малое да едва навредив арконским витязям.
Эдан же поспешил отправиться на луну в края далёкие, где место было уготовано народу его.
* * *
Долго беседу вёл Емель с девой длиннокосою, да почуял он, что-то не ладится на Мирград-Земле. Распрощался да обещание дал вновь вернуться через время малое.
Вот зажмурил он очи, а через миг из дрёмы вышел, на берегу сидячи у Бела Озера. Поспешил во дворец княжеский, что сам Яр возводил давным-давно. Там совет мудрецов восседал сейчас – всё судили-рядили, как дале быть да народы как от войны спасти.
Вот зашёл Емель в залу огромную да присел средь людей тех тихонько. Ждал черёд он когда придёт говорить ему речи длинные. Рассказать спешил он всем о княжне, что во дрёме ему привиделась, и о том, что в долгу она пред Арконом была да готова помочь, коли сдюжит.
Призадумались мудрецы белозёрские над словами Емеля. Имели речи его вес в тех краях, и многие прислушивались к ним, так как был потомок Аркона и Одина храбрым воином и скромным юношей. Знали также, грядёт опасность великая всему государству арийскому, где мир был превыше всего уже много летов подряд. Да многие недоверие питали к правительнице царства дрёмы, и не знали, как с нею обращаться. В мире ином она пребывала, и коли примут её приглашение мудрецы, весь народ Белозёрья может оказаться под её властью, а там уж неизвестно как дело обернётся.
Емель всё ж твёрдо верил в чистоту слов девы и в её искренность. К тому же, в скором времени предстояло Альмире уступить место княжеское новому избраннику, как это делалось по древнему обычаю.
Потолковав меж собой, все решили отложить ненадолго решение по данному вопросу, было дел иных невпроворот во Мирград-Земле – отыскать надобно в срок малый, али поскорее, князя жёлтого, Эдана, что войны великой стал зачинщиком, да на суд людской его отправить.
Племена красные и чёрные[21] поддержали решение арийцев, да жители острова Буян, что уцелели, не держали зла на народ жёлтый. Жаждали лишь князя строптивого изловить да призвать его к ответу.
Прошло времени совсем немного. Люди города да селения обгоревшие обустраивать начали сызнова, выйдя из подземелий глубоких.
Направился князь буянский к народу жёлтому да весточку пред тем отправил, мол, не желает вражды, а в мире хочет жить народ его.
Ирийское княжество да прочие государства заручились поддержкой Белозёрья да на поиски беглеца все силы бросили. Народ жёлтый, что уцелел после пожарищ, толком и не знал, где хоронится ихний князь, да к тому же многие покинули земли родные.
Как-то раз, ночью длинной, на острове ущербном в Белозёрье, привиделся Емелю во сне предок его, Один, да поманил за собой душу его на луну, что Луной называется[22], предстать перед Родом Лунным[23].
Трое ответ держали да советом решили помочь. То был сам Один, Семаргл да Перун. Были все молоды на вид. Словно наяву Емель видел их.
Начал Перун речь вести. Поведал он, что, мол, не выведать без хитрости, где хоронится князь жёлтый, да велел юноше закатить пир в знак перемирия меж народами да созвать на него людей из народов разных, так, чтоб непременно жёлтое племя, к примирению придя, на тот пир явилось. Средь приглашённых будет женщина пожилая, имя её Адира. Мать она одного из приближённых Эдана. Не знает она, где хоронится сам князь желтый, да коли в душу к ней заглянуть, там дорогу найти можно легко к сыну её, что завсегда с Эданом рядом находится. А где сын, там и князь.
Но дело то не простое, продолжил речь Семаргл. Отыскать надобно перво-наперво Веледу, что в Тереме Золочёном на Буяне хоронится. Она лишь одна сумеет заглянуть в душу той женщины, не раскрыв таинство.
А напоследок Один добавил, что сын его, Аркон, душою неприкаянный[24] до сих пор на Мирград-Земле обитает и что надобно отыскать его, но то будет после, а теперь ступать велели прежние правители белозёрские Емелю на землю бренную, потомку своему.
Вот прошло времени совсем немного и, как было велено Родом Лунным, Емель объявил мудрецам о том, что хочет устроить пир да созвать на него множество племён разных в честь примирения, да не стал обо всём рассказывать.
Одобрили решение старцы седовласые. Уговорено было в землях ирийских, в городе Арконе, справлять веселье.
Емель меж тем направился на Буян, чтоб отыскать деву по имени Веледа, дабы помыслы свои обратить в действие.
Картина, которая предстала его очам, была не из самых приятных – некогда сиявший великолепием город был испепелён дотла. То и дело тут и там шныряли ребятишки, играясь на оплавленных, как свеча, руинах. Лишь одно притягивало внимание любого, кто прибывал в те поры на Буян – были то две фигуры Вселы и Ерема, что остались невредимыми.
Немного призадумавшись, Емель направился к статуям.
