– Меня стали обучать музыке. В нашей семье абсолютно все – музыканты.
– Знаешь, как называется твой страх? Страх и желание разрушения!
В тебе с детства жил маленький разрушитель.
А теперь двинемся по штрихам твоего рисунка, и по мере того, как мы движемся – составляется сказка о тебе – сказка о маленьком разрушителе.
У тебя был дом, дом, в который ты возвращался, в котором тебе было хорошо, в котором ты мог вести себя так, как хотелось: быть свободным, быть наедине со своими образами, из которых ты выдумывал свои сказки и будущие картины, будущую музыку…
Этот твой маленький дом находился близко к лесу, к природе, потому что здесь – на картинке видится как будто бы… труба в этом доме, дым…
Здесь есть страх, страх пожара, страх разрушения. Здесь – на первой и на второй картинке есть знак перечёркнутого лица и знак перечёркнутого дома..
Т.е. сам дом не разрушается, а два человека ВНЕ дома перечёркнуты.
Ты бессознательно отодвигал от себя каких-то людей, двух людей, которые пытались увезти тебя из этого дома.
Ты как бы их сжигаешь. Я предполагаю, что это твои родственники (бабушка с дедушкой?) забирали тебя и заставляли тебя учиться целенаправленно, приближая тебя к социуму и делая тебя правильным…
Значит – с этими двумя людьми ты не мог проявлять свою сущность, а приезжая домой – в «лес», похоже, ты предавался мести. Там ты всё спрятанное вытаскивал из себя: обиду, напряжение… И поджигал что-то или что-то устраивал совершенно разрушительное. Что из этого следует – чуть позже. А сначала вспомни: видел ли ты пожар, когда тебе было примерно четыре года?
– Пожар? Кстати, первое воспоминание о пожаре у меня достаточно раннее, наверно, лет в пять или раньше. Тогда мы пошли к одной соседке на ночь, пошли смотреть телевизор. Это был новый год, и была ёлка. Я помню – вошла старшая сестра этой девочки и говорит: «А что вы сидите в темноте, я вам ёлку зажгу». Она зажгла ёлку, и там загорелась от замыкания вата. Она испугалась и закричала: «Пожар!» Я помню это ощущение огня и дыма! Пламя небольшое было, но был дым, и мы выбежали испуганные и позвали маму. Это действительно первое воспоминание об огне, причиняющем какое-то разрушение.
Я действительно жил с бабушкой и дедушкой в Москве и действительно каждое лето приезжал к родителям в Загорск – в маленький домик. Там действительно была природа. У меня был период, когда я «сбежал» в этот дом на два года, потому что думал, что больше не вернусь к музыке, не вернусь в Москву.
Вот когда я уехал на два года, произошёл очень сильный толчок: появилась куча свободного времени. Во-первых, я проводил его с велосипедом. У меня появились новые друзья. Меня стала интересовать физика, химия, астрономия. Я даже думал стать астрономом. Я был счастлив.
В то же время я получал постоянно письма от бабушки, которая писала – ты должен вернуться и учиться музыке, потому что ты просто не хочешь трудиться и т. д. и т. д.
Вообще, ТРУД, пожалуй, слово, которое употреблялось бабушкой и дедушкой наиболее часто. Они мне говорили, что каждый человек ОБЯЗАН трудиться! У меня это слово вошло в печёнку.
Да, когда я приехал из Москвы в Загорск, кстати, после нового года, я действительно производил, как моя мама говорила, огненные потехи. Т. е. я делал какие-то горелки, пытался делать какие-то взрывные устройства там и прочее…
– Скажи, пожалуйста, может быть, у тебя возникают какие-то ассоциации – почему ты это делал?
– Почему я это делал? Действительно, разрушающее начало во мне очень сильное. Вот хотя бы начать с того момента, что я мог рвать картины или модели самолётов, катеров… У меня бывало такое, что я выходил на улицу, делал костерок, вот, поливал всё бензином и зажигал! То есть у меня даже в этом какое-то удовольствие было: я очень любил смотреть фильмы, где что-то взрывается, там, горит, переворачивается…
– До сих пор?
– До сих пор у меня это осталось. Конечно, у меня нет такой страсти до сих пор что-нибудь сжигать прям, а видения часто, достаточно часто с огнём связаны, там, со взрывами и прочее…
– Итак, вернёмся к рисунку.
Мы нашли двух людей, которые как бы пытались забрать вас из этого райского домика. Людей, которых ты бессознательно пытался перечеркнуть, отодвинуть от себя…
Теперь перейдём к главному – кроме всего прочего, – ты ощущал себя маленьким робинзоном.
Ты был каким-то особым, странным, непонятым (комплекс робинзона). Было такое ощущение?
– Такое ощущение возникло впервые, когда моё неумение адаптироваться в любой мало-мальской группе достигло таких размеров, что я действительно не мог соответствовать ни одной группе, начиная с детского сада и так далее: консерватория… – везде я был обособлен. Нет, я, конечно, жил в этих группах, я взаимодействовал каким-то образом. Но на контакт не шёл.
– И теперь – к сердцевине сути! В этом райском домике, где, казалось, можно было делать всё, тоже не было убежища твоей душе: один из членов семьи – по-видимому, отец – был таким же, как и ты тогда – Робинзоном среди людей.
Похоже, даже в собственной семье он считался НЕ ТАКИМ, СТРАННЫМ, НЕ ОТ МИРА СЕГО. Ему наплевать было на карьеру, будущее, материальное положение…
Такая легенда ходила о твоём отце? Вот это-то и породило конфликт и противоречие в твоей душе. Ведь отца, всё-таки именно отца, как непризнанного гения, ты принимаешь больше и защищаешь его многократно.
– Получается, что я перенял его программу? Программу своего отца: нереализованного гения?
– Отца-робинзона… Но ты – робинзон, который всё-таки строит свою лодку, лодку, с помощью которой есть шанс выплыть к людям.
Но строишь её так долго, чтобы как бы и не выплыть. Понимаешь?
Ты как бы отрицаешь, отодвигаешь социум, за то, что он отодвигал когда-то тебя.
Ты бессознательно программируешь себя на неуспех. А запах неуспеха, аура бедности чувствуются издалека.
Но лодку всё-таки ты строишь…
Осталось «МАЛОЕ»: найти способ строить её успешней…
Через год Гарри Н. (имя вымышленное) уже отправился на свои первые гастроли по Европе после успешного сейшена на джазовом фестивале в Эйлате.
До гастролей по Европе может и рукой подать. Но на сейшены его новой группы и прекрасные концерты в джаз-клубах для избранных в России – кое-кто из нас может попасть уже сегодня!
Глава 6
Детки выросли, а каракули – нет!!!
«Твоя рука не подчиняется твоей воле… Твоя рука начинает двигаться, и карандаш рисует на бумаге какие-то знаки, символы, штрихи…»
Глаза её закрыты. Из-под вялого пера появляются детские каракули.
«Девочке» под пятьдесят.
Ну что ж, перед вами психографический рисунок женщины 47 лет.
Ясно по характеру линий, что неврогенный очаг в догодова-лом возрасте.
Так «рисуют» младенцы…
Возможно, причина возникших фобий у этой женщины… Конечно, когда ей было ещё несколько месяцев от роду – в беспорядочном кормлении, не учитывании даже минимального режима.
Этой даме (конечно, когда ей ещё не было года!) приходилось обращать на себя внимание – криком и двигательной активностью.
ЗАКРЕПИВШИЙСЯ ТИП ПОВЕДЕНИЯ: провокация агрессии на себя. Истерический шантаж.
РЕАКЦИЯ НА СТРЕССОВУЮ СИТУАЦИЮ: хаотичное поведение, неадекватные реакции, суета, демонстрация суицидальных попыток, нарастающая маниакальность.
ТИП АКЦЕНТУАЦИИ: маниакально-депрессивный, стадия мании.
– И всё это из-за того, что ей когда-то вовремя не давали соску?!
– Это, возможно, послужило лишь толчком!
Но не ПЕРВОТОЛЧКОМ! Потому что, по системе профессора Станислава Грофа, например, все бессознательные программы формируются, ещё когда ребёнок находится в животе матери. А закрепляются – когда он РОЖДАЕТСЯ!
Я примыкаю к подобному направлению.
Пополняя ряды исследователей, желающих проникнуть в подсознание, извлекая из него определённые переживания, я предлагаю с помощью психографии и метода трансонаведения произвести своебразный прыжок в прошлое и взять так называемую «биопсию» – пробу «ткани» детского сознания.
ДЛЯ ЧЕГО? Вы спросите? Для дальнейшей психокоррекции, естественно!..
(К примеру, чтобы вовремя нейтрализовать мотивационные конфликты – отправную точку психосоматических заболеваний.)
Вот любопытный рисунок.
Мужчина 45 лет.
ДЕШИФРОВКА: неврогенный очаг в пятилетнем возрасте. Ребёнок был оставлен в доме на месяц. Упал, поранил голову.
