Ознакомительная версия.
Затем то ли от жары, то ли от гама, но что-то случилось у меня со зрением.
Люди, сновавшие вокруг, расплылись, каждый превратился в нечто вроде кометы с плотным, яйцеобразным ядром и торчащими в разные стороны протуберанцами тусклого беловато-желтого то ли пламени, то ли дыма.
Когда это произошло, я испугался, но затем сообразил, что сквозь очертания каждого такого «небесного тела» просвечивает обычная человеческая фигура и что все прочее осталось прежним.
– Не суетись, – сказал брат Пон, от внимания которого, как обычно, не укрылось то, что творилось со мной. – Это всего лишь образы, порожденные твоим сознанием, помни об этом… ты как бы видишь сферы восприятия других в самом грубом, примитивном виде. Будь ты колдуном, смог бы извлечь из этого немалую пользу, но ты не колдун и вряд ли им станешь.
Вопросы закипели у меня на языке, как готовое сбежать молоко, но я понял, что не могу сказать ни слова.
Поэтому я просто смотрел, осознавая тот факт, что у каждой «кометы» разное число хвостов. Расцветка этих странных объектов варьировалась от чисто-белого, опалесцирующего до густо-желтого, словно мед или топленое масло, некоторые были гладкими, другие мохнатыми или с редкими шипами.
А потом все исчезло, вокруг оказались лишь торговцы и покупатели.
– А что… – начал я, и тут вопросы, миг назад переполнявшие мой разум, исчезли.
Брат Пон хмыкнул, и мы, петляя между прилавков, зашагали в сторону Меконга, тем же путем, что и в прошлый раз. На этот раз мы вышли на набережную несколько позже, побагровевшее солнце повисло над самой рекой, и на променад выбрались первые гуляющие.
– Вот смотри, – сказал монах, когда мы уселись на свободную лавочку. – Люди. Обитатели шести миров, о которых я тебе говорил… Вот самый настоящий бог.
Мимо шествовал высокий фаранг за сорок в белой рубахе и шортах, а рядом, прильнув к его руке, семенила миниатюрная и очень красивая тайка лет восемнадцати. Запястье этого типа украшал «Ролекс», другое – золотая цепочка, и все, от загара на холеной физиономии до шмоток на подружке, говорило, что денег у него куры не клюют.
– Бог? – удивился я.
– Ну да. Он не имеет проблем, только наслаждается жизнью. А вон голодный дух…
Таец, вышедший из переулка напротив, был сутул, оборван и глядел исподлобья. Опухшая физиономия намекала, что он закладывает за воротник, но если обычно у местных алкашей вид благостный и спокойный, то этот казался разозленным на весь мир.
– А вот животное… – брат Пон указал на молодую женщину, ведшую ребенка.
Я хотел было возмутиться, поспорить, но тут она посмотрела в нашу сторону, и я осекся – в ее взгляде читалась гордость самки за детеныша, желание защитить его, обогреть и накормить.
Никаких признаков разума, ничего собственно человеческого.
Мимо нас проехал на велосипеде «полубог», живущий благополучно, но склонный к постоянной войне с конкурентами, проковылял больной раком, обитающий в настоящем аду, несмотря на то что он находился в том же городе, что и мы.
– А человека ты каждый день видишь в зеркале, – сказал брат Пон.
– Ну не каждый, – возразил я, поскольку сей предмет мне выдавали дважды в неделю, чтобы я мог побрить лицо и голову. – То есть шесть миров, от небес и до преисподней, существуют лишь в нашем сознании?
– Это верно.
– Но ведь вы говорили, что они есть на самом деле, в них можно воплотиться?
– И это тоже верно.
– Но как же на самом деле? – я почувствовал себя сбитым с толку.
– И так, и так, – монах посмотрел на меня насмешливо. – И то и другое – правда. Понимаешь, единственная окончательная истина состоит в том, что нет никаких окончательных истин. Любой взгляд на реальность имеет право на существование.
– Даже самый глупый и нелепый?
– А что такое «глупость» и «нелепость», как не оценки, вынесенные нашим разумом? Существуют ли эти явления, качества где-то за его пределами? Покажи мне их! – последняя фраза прозвучала как требование.
Естественно, что такого задания я выполнить не мог.
– Мы сами выдумываем описание, некие правила, по которым оно функционирует, и живем внутри, называя это миром. И эти правила, порожденные на самом деле нашим сознанием, становятся для нас непреложными законами, и их мы не можем нарушить, поскольку считаем объективными. Но единственное реально функционирующее правило… Ну же, думай!
– То, что нет никаких правил? – предположил я, и мы в унисон засмеялись.
Топор с хрустом вонзился в основание ствола, и дерево начало медленно падать. Слегка подтолкнув его, я дождался, пока оно свалится, и принялся по одной, без спешки обрубать ветви, начиная с самых толстых.
Зачем брату Пону понадобилось бревно, я не знал, да и знать не хотел.
Но если меня отправили за ним, значит, так нужно.
Покончив с сучьями, я распрямился и собрался было вытереть покрытый потом лоб. Но, забыв о нем, замер, недоверчиво уставился туда, где перед пышным кустом, глядя на меня выпученными буркалами цвета свежей зелени, стоял раскоряченный невысокий человек с шишками и наростами на лысой голове, со смуглой кожей и в набедренной повязке, под которой угадывалось нечто откровенно неприличных размеров.
– Са ват ди кхрап, – поздоровался я на всякий случай по-тайски.
Человек оскалился, показав черные острые зубы, при виде которых я вздрогнул, и зашипел, как змея. Я покрепче сжал рукоять топора – не пришлось бы защищаться, если этот урод, словно явившийся из голливудского фильма, имеет агрессивные намерения.
Но лысый обладатель набедренной повязки враскачку заковылял в сторону, и его облик начал меняться – на голове сверкнуло нечто похожее на золотую диадему, в руках оказался большой горшок из глины, тело будто вспучилось множеством корней, норовящих порвать кожу.
А потом он исчез, словно ушел в землю.
– Эй? – позвал я, оглядываясь.
Страха особого я не испытывал, лишь удивление и недоверие – скорее всего, это мне привиделось, не могут же подобные существа и в самом деле обитать в тайских лесах, да еще и в таком банальном месте, как окрестности Нонгкхая.
Хотя где-то не так далеко я чуть не столкнулся с тигром…
Осмотревшись еще раз и убедившись, что лес пустынен, я взвалил бревно на плечо и зашагал в сторону вата. Сгрузив его там, где было велено, я выждал, пока брат Пон одобрительно кивнет, и только потом рассказал, что видел.
– Эка невидаль, – заметил монах. – Ну, встретил ты кумбханда, и ладно.
– А разве они существуют? – спросил я и только потом осознал всю нелепость такого вопроса. – Я думал, что это подземные карлики такие, они служат кому-то из богов и стерегут всякие сокровища.
Когда-то давно, еще в детстве читал книжку, посвященную индийской мифологии, и кое-что запомнил.
– А ты сам-то существуешь? – поинтересовался монах самым ехидным тоном. – Поразмысли-ка над этим. Но потом. Сейчас же нас ждет очень важное и серьезное дело.
Он повел меня к реке, и мы спустились к мосткам, туда, где стирали белье и ловили раков. Там обнаружился один из подручных брата Пона, сидевший на корточках и державший веревку, которая уходила в воду.
Дождавшись приказа, он потянул за нее, и на поверхность вынырнуло нечто черное, бугристое.
Через мгновение я осознал, что это труп теленка: выклеванный птицами глаз, кишащая белыми жирными червями гнилая плоть, смрад, буквально сшибающий с ног. Отступив на шаг, я зажал рот ладонью.
– Смотри! Не отрывайся! – голос брата Пона хлестнул, словно кнут. – Вот она! Судьба, что ждет каждого из нас! И тебя тоже!
– Где вы это взяли? – спросил я, справившись с тошнотой.
– Река принесла, – вид у монаха был самый деловой. – Грех было не использовать. Представь, что тело, которое ты полагаешь своим, прекрасное и сильное, через не такой уж и долгий отрезок времени будет выглядеть так же, и еще хуже.
Я содрогнулся.
– Почему это кажется тебе страшным и отвратительным? Ведь это просто мясо? Большой кусок тухлятины. Ты же, увидев его, трясешься и едва не падаешь в обморок! Почему? – задавая такие вопросы, брат Пон напоминал инквизитора, в лапы которому попал нераскаянный еретик.
– Ну как же, оно же… – пробормотал я, будучи не в силах отвести взгляд от мерзкого зрелища.
– Так же в точности стали выглядеть величайшие правители мировой истории, чье могущество приводило в трепет континенты – Александр, Чингисхан, Наполеон, Сталин… – познания в истории у моего собеседника были удивительно обширными для тайского монаха, но имена он коверкал нещадно. – Смерть ждет даже таких, как они. Нечего и говорить об обычных людях.
Он говорил нараспев, монотонно и настойчиво.
– И если ты считаешь себя единственным хозяином твоего тела, то ты заблуждаешься. Уже сейчас в нем живут разного вида черви и прочие создания, слишком маленькие, чтобы их можно было разглядеть, а когда ты умрешь, они целиком захватят труп…
Ознакомительная версия.
