2. Прощение
1. Прощенье придает молитве крылья, чтоб облегчить ее подъем, чтобы ускорить ее прогресс. Без сильной его поддержки молящемуся не покинуть нижней ступеньки его лестницы: в отсутствии прощения останется пустой сама попытка по ней взойти. Прощение — союзник молитвы, ее единомышленник в плане твоего спасения. То и другая должны поддерживать тебя и делать твердой твою поступь, а твою цель хранить устойчивой и неизменной. Узри же ту великую помощь, которой Бог велел пребыть с тобою, покуда ты не придешь к Нему. С нею закончится иллюзия. В отличие от своей сестры, молитвы, прощение конечно. Ибо оно становится ненужным, как только восхождение закончено. Но ныне у него есть цель, дальше которой ты пойти не сможешь, да в том и нет нужды. Достигни этого, и ты спасен. Достигни этого, и ты преображен. Достигни этого, и ты спасешь весь мир.
1. Ни один Небесный дар не понимался столь превратно, как прощение. По сути, оно стало бичем, проклятьем там, где было призвано благословлять, стало жестокою насмешкой над милосердием, карикатурой на святой покой Господень. Но те, что еще не решили начать шаги молитвы, не в состоянии пользоваться прощением иначе. Вся доброта прощения вначале затенена, ибо оно еще не понято, да его и не ищут истинно. То, что имело своей целью исцелять, используется во вред, ибо прощение нежеланно. Вина становится спасением, а средство исцеления кажется ужасной альтернативой жизни.
2. Пагубное прощение (или прощение с целью разрушения) гораздо лучше служит цели мира, нежели своей истинной цели, не будучи реальным средством, которым эта цель достигнута. Убийственное прощение не пропустит греха, проступка или вины, которых оно ищет, находит и «любит». Заблуждение дорого его сердцу, а ошибки выглядят непомерными, растут и пухнут в его глазах. Тщательно отбирает подобное прощение всё злонамеренное, пренебрегая всем, исполненным любви, будто чумой, предметом ненавистным, несущим лишь опасности и смерть. Губительное прощение и есть смерть, это ее оно усматривает во всем, что видит и что ненавидит. А Божье милосердие становится кривым кинжалом, уничтожающим Его святого Сына.
3. Простишь ли ты себя за это? Узнай же, что Господь дал тебе средство, благодаря которому ты можешь возвратиться к Нему в покое. Не замечай ошибки. Не обращай ее в реальность. Реши в пользу любви и прости грех, решив увидеть на его месте лик Христа. А как иначе молитва вернется к Богу? Он любит Сына Своего. Разве возможно помнить Его и ненавидеть Им сотворенное? Если ты ненавидишь Его возлюбленного Сына, то ненавидишь и его Отца. Ибо ты видишь Сына таким, каким видишь себя, а то, каким ты видишь себя, и есть твой Бог.
4. Также как молитва — всегда о тебе самом, так и прощение всегда дается тебе самому. Нельзя простить кого–либо другого, ведь в нем ты видишь только собственные грехи. Твое желание — видеть их в нем, а не в себе. Вот почему прощение кого бы то ни было есть иллюзия. Однако она — единственный счастливый сон в целом мире, единственный, не приводящий к смерти. Только в другом способен ты простить себя, ибо ты обвинял его в своих грехах, и в нем теперь необходимо отыскать твою невинность. Кто, кроме грешника, нуждается в прощении? Только не думай, что ты способен видеть грех в ком–либо, кроме себя.
5. В этом — великий мирской обман, и ты — великий обманщик для самого себя. Всегда ведь кажется, что воплощение зла — кто–то другой, а от его греховности страдаешь ты. Будь это так, разве свобода оказалась бы возможной? Ты был бы каждому рабом, ибо его поступками определяются твоя судьба и твои чувства, твои надежда и печаль, твои страдания и радость. Ты не свободен, покуда он не одарит тебя свободой. Но если он — воплощение зла, то сможет дать лишь то, что есть он сам. Нельзя увидеть его грехи, а не твои собственные. Но ты способен освободить его, а заодно себя.
6. В прощении, воистину дарованном, твоя единственная надежда на свободу. Другие будут совершать ошибки, их будешь делать ты, покуда эта иллюзия мира не перестанет казаться тебе домом. Но Бог дал Самолично Сыновьям Своим целительное средство от всех иллюзий, которые, казалось, они видят. Христово видение не пользуется твоими глазами, но ты способен посмотреть Его глазами и научиться видеть так, как Он. Ошибки — легкие тени, быстро скользнувшие и на мгновение, как показалось, затмившие лик Христа, который, даже заслоненный ими, остался неизменным. Его неизменность пребывает в недвижной тишине и полном покое. Тени Ему неведомы. Его глаза, минуя прошлые ошибки, видят в тебе Христа.
7. Тогда проси у Него помощи, проси учить тебя прощению, каким прощение видимо Его глазам. Тебе необходимо то, что Он дает; твое спасение зиждется на обучении у Него. Молитва не восходит к Небесам, покуда пагубное прощение остается с тобой. Милость Господня изымет это убийственное, отравляющее мышление из твоего святого разума. Христос тебя простил, и мир в Его глазах становится таким же святым, как и Он Сам. Тот, кто не видит в мире зла, видит как Он. Ведь то, что Он прощает, не грешило, и неоткуда более прийти вине. План спасения завершился и здравомыслие пришло.
8. Прощение — призыв к благоразумию; ведь кто, кроме безумных, видит грех, когда взамен он мог увидеть лик Христа? Таков твой выбор, простейший и единственный, который можно сделать. Бог призывает тебя спасти от смерти Его Сына, предложив ему любовь Христа. В том нынче твоя нужда, и Бог протягивает этот дар тебе. Как Он дает, ты должен отдавать. И таким образом молитва восстановлена до бесформенности, преодолев пределы — до безвременья, и ничего из прошлого не удерживает ее от воссоединения с непрекращающейся песней, которую творение поет своему Богу.
9. Но для такого результата и прежде чем подойти к тому, что обучению недоступно, тебе необходимо обучение. Прощение — ключ, но кто же пользуется ключом, если потеряна та дверь, к которой сделан ключ, единственная дверь, к которой он подходит? Поэтому–то здесь мы и подчеркиваем различия, чтобы молитву выпустить из мрака к свету. Роль прощения необходимо изменить на прямо противоположную, очистить от порочного использования и злонамеренных целей. Необходимо разоблачить всё вероломство пагубного прощения и навсегда расстаться с ним. Чтобы план возвращения, установленный Всевышним, осуществился и обучение завершилось, подобное прощение должно исчезнуть навсегда.
10. Наш мир — мир противоположностей. Ты должен выбирать меж ними каждое мгновенье, покуда мир остается для тебя реальностью. Но надо знать и альтернативы для выбора, иначе не обрести свободы. Необходимо четко понимать, что означает для тебя прощение, и постичь, чем оно должно стать для твоего освобождения. От этого зависит уровень твоей молитвы, ибо здесь ждет она своей свободы, чтобы подняться над миром хаоса к покою.
1. Пагубное прощение имеет много форм, будучи оружием мира форм. Не все эти формы ярко выражены, некоторые из них тщательно маскируются под милосердие. Какую бы из форм подобное прощение ни принимало, цель их весьма проста: разъединить и сделать разным то, что сотворил Всевышний равным. Подобное отличие довольно очевидно в неких формах, где подобной аналогии нельзя не заметить, да она и не скрывается.
2. К этой группе прежде всего относятся формы, в которых «лучшая» личность снисходит до спасения более «низкой» личности от того, что эта личность воистину собою представляет. Прощение здесь покоится на проявлении милостивого высокомерия, столь далекого от любви, что подобную гордыню ничем не сбить. Кто в состоянии простить, но презирать при этом? И кто, сказав другому, что тот погряз во грехе, увидел бы в нем Сына Божьего? Кто обращает в рабство для того, чтобы учить свободе? Здесь единения нет, есть горечь и печаль. Это не истинное милосердие. Это— смерть.
3. Другая форма, весьма схожая с первой, если в ней разобраться, не выглядит такой отъявленной гордыней. Прощающий другого не объявляет себя лучшим. А вместо этого он говорит, что разделяет грех другого, поскольку оба они жили недостойно, и посему заслуживают Божьей кары. Такая мысль может предстать смиренной и даже породить соперничество в греховности и вине. То — не любовь к творению Божьему и к святости, которая есть Его извечный дар. Разве же Сын Его способен судить себя и помнить при этом своего Отца?
4. Здесь цель — отъединить от Бога Его возлюбленного Сына, держа его на расстоянии от своей Причины. Подобную цель преследуют и те, кто подвизается на роли мучеников, страдающего от чьего–то жестокосердия. Такую цель необходимо вскрыть, иначе она может сойти за смирение и милосердие вместо жестокости. Ну разве же не проявление доброты — принимать зло от другого и отвечать молчаньем и блаженной улыбкой? Глядите все, как добр ты, с долготерпением святого сносящий нападки и озлобленность других, не признаваясь в горькой боли, которую испытываешь сам.
