Страж должен предостеречь его от дальнейших шагов, если тот не чувствует в себе силы соответствовать требованиям, заключенным в этом обращении. Как бы ни был ужасен облик стража, он – лишь результат прошлой жизни самого ученика, лишь его собственный характер, пробужденный к самостоятельной жизни вне его. И это пробуждение происходит благодаря разрушению связи между волей, мышлением и чувством. Уже одно то, что человек впервые чувствует себя творцом духовного существа, представляет собой переживание, исполненное глубочайшего значения. Теперь подготовка духовного ученика должна быть направлена на то, чтобы без всякого страха выдержать ужасное зрелище и в момент встречи почувствовать свою силу действительно настолько возросшей, чтобы суметь совершенно сознательно взять на себя преображение «стража».
Последствием благополучно перенесенной встречи со «стражем порога» явится то, что свою следующую физическую смерть духовный ученик воспримет как совершенно иное событие, чем все его прежние смерти. Он сознательно переживает процесс умирания и сбрасывает физическое тело так же, как скидывают изношенную или, возможно, внезапно разорвавшуюся и ставшую поэтому негодной одежду. Эта его физическая смерть является, так сказать, чем-то значительным только для тех, кто живет вместе с ним и в своих восприятиях еще всецело ограничен чувственным миром. Для них ученик «умирает». Для него же вокруг не происходит никакой существенной перемены. Ведь сверхчувственный мир, в который он вступил, окружал его таким же образом еще до его смерти, и тот же самый мир будет стоять перед ним и после смерти. Однако со «стражем порога» связано еще и нечто иное. Человек принадлежит к семье, народу, расе; его деятельность в этом мире зависит от его принадлежности к подобным совокупным группам. С этим связан также его индивидуальный характер. И сознательная деятельность отдельного человека – это еще далеко не все, с чем приходится считаться, имея дело с семьей, племенем, народом, расой. Существует семейная, народная (и т. д.) судьба, как существует семейный, расовый и т. д. характер. Для человека, ограниченного чувственными восприятиями, эти вещи остаются общими понятиями, и материалистически настроенный мыслитель, охваченный предубеждениями, бросит на исследователя духа пренебрежительный взгляд, узнав, что для него характер какой-нибудь семьи или народа, судьба племени или расы связывается с действительными существами в той же мере, в какой характер и судьба отдельного человека присущи отдельной личности. Тайновед знакомится с высшими мирами, в которые отдельные личности входят только в качестве членов, совершенно так же, как руки, ноги и голова являются членами отдельного человека. И в жизни семьи, народа или расы кроме отдельных людей действуют также и вполне действительные души семей и народов, духи рас; более того, отдельные люди в известном смысле суть лишь исполнительные органы этих семейных душ, духов рас и т. д. Поистине можно сказать, что, к примеру, душа народа пользуется каким-нибудь отдельным принадлежащим к ее народу человеком для выполнения определенных задач. Сама она при этом не спускается до чувственной действительности. Душа народа пребывает в высших мирах. И для того чтобы действовать в физически чувственном мире, она пользуется телесными органами отдельного человека. В высшем смысле слова, это обстоит так же, как и с архитектором, который при необходимости выполнения тех или иных работ обращается к рабочим. В самом истинном смысле слова, каждый человек получает свою работу от души семьи, народа или расы. Однако при этом земной человек отнюдь не посвящается в высшие цели его деятельности. Над осуществлением целей души народа, расы и т. д. он работает бессознательно. С момента встречи со «Стражем порога» ученик должен признавать насущность не только своих собственных, стоящих перед ним задач, но он должен сознательно стремиться к выполнению задач своего народа и своей расы. Любое расширение кругозора непременно налагает на него и более обширные обязанности. Процесс, происходящий при этом, в действительности заключается в том, что к своему более тонкому душевному телу ученик присоединяет еще одно новое тело. Он облекается еще в одно одеяние. До сих пор он проходил по миру в оболочках, облекавших его личность, в то время как о том, что он должен делать для своего общества, для своего народа, для своей расы и т. д., заботились высшие духи, которые действовали через его личность. Дальнейшее снятие покрова, совершаемое «стражем порога», состоит теперь в том, что отныне эти духи отнимают у него свою помощь. Ему необходимо выйти из всякого сообщества. При этом он совершенно окостенел бы в себе самом, в своей обособленности, он пошел бы навстречу гибели, если бы не приобрел теперь тех самых сил, которые присущи духам народов и рас. Здесь многие скажут: «О, я совершенно освободился от всех родовых и расовых связей; я хочу быть только „человеком“ и ничем иным, как „только человеком“. На это необходимо ответить: «Кто же привел тебя к этой свободе? Разве не твоя семья дала тебе в мире то положение, которое ты в нем сейчас занимаешь? Разве не твое племя, твой народ, твоя раса сделали тебя тем, что ты есть? Они воспитали тебя; и если ты возвысился над всеми предрассудками и стал одним из тех, кто несет свет и благодеяния своему племени или даже своей расе, то этим ты обязан именно их воспитанию. И даже когда ты говоришь о себе, что ты «только человек», даже и этим – тем, что ты стал таковым, – ты обязан духам общин, с которыми ты связан». Так впервые духовный ученик учится понимать, что значит быть совершенно покинутым духами народа, племени или расы. Только теперь из самого себя узнает он, какую незначительную роль играет подобное воспитание для той жизни, которая ему предстоит. Ибо все то, что было ему привито, рассеивается в результате происшедшего разрыва между волей, мышлением и чувством. Он оглядывается назад, на результаты своего прежнего воспитания так, как мы бы взглянули на дом, который рассыпался на отдельные кирпичи и который теперь предстоит вновь отстроить по новому плану. И это уже не просто символ, когда говорится следующее: После того как «страж порога» высказал свои первые требования, на том месте, где он стоит, поднимается вихрь, гасящий все духовные светочи, которые до сих пор освещали путь жизни. И полная тьма расстилается перед учеником. Она нарушается только сиянием, излучаемым самим «стражем порога». И из тьмы звучат его дальнейшие наставления: «Не переступай моего порога, пока ты не уяснишь себе, что отныне ты сам будешь освещать тьму перед собою; и не делай больше ни одного шага, пока ты не приобрел уверенности, что у тебя достаточно горючего вещества в твоей собственной лампаде. В будущем ты будешь лишен лампад твоих вождей, которые до сих пор светили тебе». После этих слов ученик должен обернуться и направить свой взор назад. Теперь «страж порога» сдергивает завесу, скрывавшую глубокие тайны жизни. При этом духи племен, народов и рас предстают вих полной деятельности, и ученик одинаково видит как то, что он до сих пор был руководим ими, так, с другой стороны, и то, что отныне он будет лишен этого водительства. Это – второе предостережение, переживаемое человеком на пороге.
Конечно, никто не смог бы без подготовки вынести описанного здесь зрелища, но высшее обучение, которое, собственно, само и создает для человека возможность приблизиться к порогу, в то же время делает его способным в нужное мгновение найти и необходимую для этого силу. Более того, это обучение может протекать столь гармонично, что вступление в новую жизнь не примет для ученика смущающего или беспорядочного характера. В этом случае переживание у порога сопровождается для него предчувствием того блаженства, которое составит основной тон его вновь пробужденной жизни. Ощущение новой свободы перевесит все остальные чувства; и на фоне этого ощущения его новые обязанности и новая ответственность покажутся ему чем-то таким, что человеку надлежит возложить на себя на одной из ступеней жизни.
Жизнь и смерть. Великий страж порога
Выше было показано, как важна для человека встреча с так называемым «малым стражем порога», важна тем, что он узнает в последнем сверхчувственное существо, порожденное в некоторой степени им самим. Тело этого существа образовано из оставшихся невидимыми для человека последствий его собственных деяний, чувств и мыслей. Но именно эти невидимые силы обусловили его судьбу и его характер. Отныне человеку становится ясно, каким образом он сам в прошлом заложил основы своего настоящего. Благодаря этому ему до некоторой степени раскрывается его собственное существо. Возьмем, к примеру, его определенные наклонности и привычки. Теперь он может уяснить себе, почему он их имеет. Его постигали удары судьбы; теперь он знает причины этого. Он узнает, почему он любит одно и ненавидит другое, почему одно делает его счастливым, а другое – несчастным. Понимание зримой жизни он приобретает через познание невидимых причин. Его взору раскрываются также важнейшие жизненные факты – болезнь и здоровье, смерть и рождение. Он замечает, что еще до своего рождения он сам вызвал причины, которые с неизбежностью должны были вновь ввести его в жизнь. Он отныне узнает в себе то существо, которое было создано в этом видимом мире, но создано несовершенным и которое только в самом этом видимом мире может быть приведено к своему совершенству. Ибо ни в одном другом мире не предоставляется возможности для работы над совершенствованием этого существа. Затем он видит, что даже смерть не может навсегда разлучить его с этим миром, ибо он принужден сказать себе: «Некогда я впервые пришел в этот мир, потому что был тогда существом, нуждавшимся в жизни в этом мире, чтобы приобрести такие качества, которые не могли быть приобретены ни в одном из других миров. И мне нужно сохранить связь с этим миром до тех пор, пока я не разовью в себе всего того, что может быть приобретено в нем. Когда-нибудь я смогу стать нужным работником в ином мире только благодаря тому, что усвою в чувственно-видимом мире все необходимые для этого способности». К важнейшим переживаниям посвященного относится то, что он научается понимать и ценить чувственно-видимую природу в ее истинном значении гораздо лучше, чем он мог это делать до своего ученичества. Это познание дается ему именно благодаря его прозрению в сверхчувственный мир. Тот, кто еще не пришел к такому прозрению и по этой причине, возможно, наделен лишь предощущением бесконечно большей ценности сверхчувственных областей, – может недооценивать мир чувственный. Тот же, кто имеет это прозрение, знает, что, не пройдя через переживания в зримой действительности, человек окажется совершенно беспомощным в невидимой. Ведь для того чтобы жить в этой последней, ему необходимо иметь способности и орудия для этой жизни. Но приобрести их он может только в видимой действительности. Он должен видеть духовно, если хочет, чтобы невидимый мир открылся для его сознания. Но способность видения в «высшем мире» развивается постепенно, через переживания в «низшем». Если глаза человеческого зародыша не образовались еще в материнском чреве, то он родится безглазым; так же невозможно и в духовном мире родиться с духовными глазами, не развив их предварительно в мире чувственном.
