- Мне кажется, что скоро церковь в том виде, как она существует сейчас, отомрет, - сказала я.
- С чего ты это взяла? - спросил Странник.
- Думаю, что очень скоро люди, благодаря книгам Кастанеды, разберутся, что почем, - ответила я.
- Я так не думаю, - ответил Странник, - знание, о котором писал Кастанеда, существовало всегда, но очень немногие им интересовались. Б мистике людей интересует только одно, они хотят убедиться в том, что существует нечто высшее. Дальше их интерес не распространяется. Как только они получают положительный ответ, сразу успокаиваются. Как только они убеждаются, что существует еще нечто, кроме известного им мира, они сразу обретают веру в бессмертную душу. А коль скоро эта душа бессмертна, то о чем тогда беспокоиться? У них всегда будет шанс начать все сначала или возможность искупить свои грехи после смерти. Зачем же мучиться сейчас?
- Да, но не все такие, хотя я с тобой согласна, что таких - большинство. Я имею в виду вот этих людей, -сказала я, указывая на входящих в собор. Я где-то читала, что активная часть населения составляет около десяти процентов, и то, во что верят эти десять процентов, становится главенствующим. Правда, это касалась политики. К примеру, если эти десять процентов -нацисты, то государство становится фашистским, если они коммунисты - коммунистическим. Думаю, этот принцип можно приложить и к религии.
- Может, в этом и есть что-то, но мы живем в светском государстве, и сейчас эти активные десять процентов зарабатывают деньги, и религия их интересует в той мере, о которой я уже говорил.
- Думаю, что какое-то количество людей всегда интересуется мистикой, и если большая их часть выберет новое направление, оно станет главенствующим, - сказала я.
- Наверное, так оно и будет, - согласился Странник.
- И я думаю, что следующим шагом будет тот путь, который описал Кастанеда, это уже не за горами, астрологи говорят, что грядет новая эра.
- Все решает дух. Не думаю, что переход будет быстрым. Как ты думаешь, почему в мире столько различных конфессий? - поинтересовался Странник.
- Думаю, что все религии держатся на культе святых, - ответила я, - и логика тут простая - если в этой конфессии существуют святые, то значит и религия эта правильна. И тот, кто будет следовать этим путем, тоже имеет шанс стать святым.
- Я согласен с тобой, - ответил Странник, - но я имел в виду другое. Все религии связаны с намерением, и нет в жизни обычного человека ничего, что так близко подошло бы к пониманию намерения, кроме религии. Того, что давало бы хоть какой-то намек на намерение. Ио сути, обращение к Богу - это обращение к намерение. И к религии обращаются в основном те люди, которые чувствуют свою связь с чем-то, что они не могут выразить, с намерением. Так что там, в основном, достойные люди.
Как-то я слышал историю монаха о том, как он стал на этот путь. Он рассказывал, что, когда учился в школе, очень боялся экзамена по какому-то предмету, и хорошо знал только один билет. Б городке, где он жил, находился монастырь, и его тяга к намерению, в конце концов, привела его к монахам. Потому что они единственные, кто хоть что-то пытается делать на этом пути.
Так вот, когда те монахи узнали о его проблеме, они посоветовали ему обратиться к Богу с просьбой о помощи. Он обратился, и на экзамене ему достался нужный билет. Это, по сути, было обращением к намерение.
И нет ничего удивительного в том, что, по прошествии некоторого времени, он сам стал монахом. А произошло это потому, что он познакомился именно с таким способом общения с намерением. Он, конечно, чувствует, что его связь с намерением - единственное, что имеет значение в жизни.
Eсть еще один важный аспект, необходимый для установления связи с намерением нужно, чтобы точка сборки была смещена. И зачастую, когда человек попадает в непривычную обстановку, например, в храм или на собрание какой-то секты, всегда есть шанс, что им удастся сдвинуть его точку сборки туда, где есть такой контакт. И если это произошло, то рождается новый верующий. Какие бы разумные доводы ему ни приводили, он не будет их слушать, потому что все, противоречащее привычному для него способу обращению с намерением, автоматически отбрасывается. Если он будет прислушиваться к этим доводам, то он просто будет чувствовать себя предателем своей связи с намерением. Именно знание о намерении, хоть и подспудное, дает этим людям чувство обладания сокровенным знанием.
Но связь этих людей с намерением только поначалу более или менее четкая. Конечно, они хотят установить более тесный контакт с этой силой. И для этого они повторяют действия, которые когда-то им помогли это сделать. Ионачалу все идет успешно, но со временем это становится привычкой и превращается в новую рутину, которая уже не ведет к сдвигу точки сборки туда, где есть контакт с духом. Но, как это ни печально, эти люди все равно еще с большим упорством продолжают свои прежние действия, и, когда им не удается установить контакт, они думают, что что-то неправильно с ними самими, и начинают «воспитывать» себя.
Б результате вместо духовного поиска они становятся легкой добычей летунов, и на этом заканчивается их духовный поиск. Очень немногие из них решатся на что-то новое, тем более на то, чтобы вырваться из рутины. Сказать по правде, если бы ко мне не попали книги Кастанеды, мое, хоть и не очень ясное, знание о намерении вполне могло привести меня в церковь.
- А насчет новой эры сказать что-то сложно, -продолжил Странник, - для этого нужны веские доводы. И две тысячи лет назад такие доводы были, поэтому все раньше или позже перешли к единобожию. Ири язычестве поклонялись различным аспектам единой силы, так что переход к единобожию был правильным. Но не это сыграло ключевую роль в распространении новых религий, а то, что при единобожии люди получили возможность самим обращаться к этой силе.
Раньше для обращения к богу обязателен был посредник - жрец, который уже имел какие-то отношения с этой силой, и в зависимости от того, какие это были отношения, какие аспекты этой единой силы были знакомы этому жрецу, к такому культу он и принадлежал. Какой способ эффективнее, сказать трудно, но все-таки победила возможность прямого обращения к Богу. Возможно, непосредственное знание намерения и будет следующим этапом, но это произойдет не скоро.
Тут подошел автобус, и мы поехали к Страннику домой. Но пути мы зашли в магазин, где произошла история, достойная рассказа. Мы проходили мимо прилавка-холодильника, на котором лежали рыбные консервы, и вдруг с полки упала консервная банка, которую Странник поймал на лету.
- «Морская капуста», - прочитал Странник и спросил у меня, - ты что, любишь морскую капусту?
-Нет.
И я ее терпеть не могу, - сказал он, но все-таки положил банку в свою корзину, - наверное, кому-то из нас в организме не хватает йода.
- Только не мне, - ответила я, с отвращением вспоминая вкус морской капусты.
- А вот это неважно, - парировал он.
Я также купила кое-что из продуктов, так как не хотела питаться за его счет. Когда мы пришли к Страннику домой, он быстро и со знанием дела занялся приготовлением пищи. После того как нужные продукты оказались в кастрюле, а та - на газовой плите, он сказал.
- Мне нужно привести себя в порядок, а то кажется, что мой внешний вид тебя смущает. Ты пока присмотри за этим варевом, и заодно осмотрись, чувствуй себя как дома.
С этими словами Странник ушел в ванную комнату, а я стала изучать его жилище. Это была двухкомнатная квартира. Нроведя беглый осмотр, я с удовлетворением отметила про себя, что это явно жилище холостяка.
Странник вышел из ванной комнаты минут через двадцать, приняв душ, причесавшись, побрившись и переодевшись. Он выглядел таким же, каким был во время нашей первой встречи. Тем временем Странник направился на кухню и стал готовить салат из морской капусты. Я решила присоединиться и помочь ему, но он сказал, что я нахожусь в гостях, так что могу расслабиться, и добавил, что, возможно, у меня еще будет шанс блеснуть своими кулинарными способностями. Наблюдать за тем, как он работает, было истинным удовольствием. И не то чтобы Странник делал все очень профессионально, нет, наверное, я смогла бы сделать лучше, но, наблюдая за ним, можно было с уверенностью сказать, что он получает истинное удовольствие от процесса.
Когда я сделала ему комплимент по этому поводу, он оторвался от своего занятия и ответил с улыбкой.
- Бот это и есть самый приятный аспект практики контролируемой глупости. На самом деле я не люблю готовить и, когда я один, частенько вообще ничего не готовлю. Но сейчас я принял решение заняться приготовлением пищи, и просто выбрал получать удовольствие от этого процесса. И чем еще замечательна практика контролируемой глупости - как только я выбрал такую реакцию, мне не нужно изображать, что я получаю удовольствие, я его действительно получаю, что ты и заметила.
