Один мой клиент, деля с женой прекрасную трехкомнатную квартиру, ощущал себя в подавленном состоянии. На приеме он пожаловался, что нигде не чувствует себя дома. Жена была вездесуща – она установила свои порядки на кухне, в комнатах, в ванной. Она стирала, готовила ему, убирала квартиру, передвигая его, как мебель, из комнаты в комнату. Она делала ему замечания, когда он разбрасывал свои вещи («вечно разбрасываешь все как попало!»), ругала, когда у него скапливалось слишком много белья, которое он забывал положить в машину («что, не можешь вовремя принести мне постирать?») и когда он не успевал съесть что-либо из того, что она готовила и ей приходилось это выбрасывать.
Для того, чтобы почувствовать себя хозяином в собственной квартире, ему пришлось ограничиться одной комнатой («мне не нужна «наша» квартира, мне нужна «моя» комната!), в которую он перенес все свои вещи и разложил так, как ему удобно; пришлось научиться пользоваться стиральной машиной («я буду стирать себе сам тогда, когда захочу») и преодолеть неприятие уборки, которую он считал «грязной», немужской работой («это мои вещи, и они лежат там, где меня устраивает»; «мне хорошо жить в грязи, а когда мне будет плохо, я уберу так, как умею»), а также научиться себе готовить («я не просил тебя это готовить – теперь ешь это сама, или делай с ним то, что считаешь нужным».). Жена стала часто плакать, обвиняя его в грубости, в том, что она стала ему совсем не нужна, однако его самочувствие резко улучшилось. Он обрел уверенность в себе и даже позволил себе оставлять часть своих денег, хотя до этого отдавал всю зарплату жене.
Вскоре на консультацию пришла его жена – она почувствовала депрессию из-за того, что ее труд остался невостребованным, и теперь она не знала, чем себя занять. Кроме того, она считала, что муж дерзит ей, отказывая в праве делать для него что-либо и что она не может ответить ему тем же, из-за того, что она финансово от него зависит. В ходе лечения оказалось, что корни ее депрессии восходят к детству, где мать приучала ее к роли служанки «беспомощных» мужчин, поощряя в ней агрессивную готовность опекать «ни к чему не приспособленных» представителей мужского пола, преодолевая собственное плохое самочувствие. В этом же возрасте усвоился стереотип финансовой зависимости женщины от мужчины: мать плохо жила с отцом, однако не разводилась с ним «из-за детей, и чтоб семью обеспечивал».
Избавившись от депрессии, женщина приняла решение пойти на работу и не требовать денег на свои расходы, а оплачивать их самой – после этого отношения в семье начали улучшаться.
Когда каждый научился удовлетворять свои потребности сам, они перестали требовать этого от другого человека, как должное. Со-зависимые отношения сменились на отношения равноправного сотрудничества. Научившись распоряжаться своим временем, энергией и жизненной территорией самостоятельно, эта семья вскоре обрела и общие интересы.
Конечно же, ситуация этого примера могла завершиться и иначе. Очень часто, когда со-зависимые отношения разрушаются, отношения сотрудничества так и не удается выстроить, и тогда психотерапия или работа над собой лишь ускоряют распад взаимоотношений в ситуации, где один хочет расти, а второй – стоять на месте. Но в этом случае, такая семья все равно обречена, и быстрый распад будет лучше медленного загнивания.
Разумеется, не в каждой семье нужно стремиться к разделению труда и к полному самообслуживанию – в этом случае и семья может не понадобиться. Однако, появление придирок и претензий с какой-либо из сторон – верный признак надвигающегося передела территории, и поэтому почти всегда правильно занять в этом переделе активную позицию, заранее обучаясь делать то, что, возможно, перестанет для вас делать (или будет продолжать делать в унизительной для вас форме) человек, от которого вы зависите.
Проблема общей жилой площади стоит у нас гораздо острее, чем, например, в США, где неотъемлемым элементом национальной культуры стало предоставление отдельной комнаты ребенку чуть ли не с четырехлетнего возраста, куда взрослые избегают входить без стука или наводить там свои порядки. И потому в условиях нашей культуры тем более важно обучаться чувствовать и защищать границы своей жизненной территории. Не у каждого может быть своя комната, но у каждого может быть хотя бы свой угол за шкафом, где он имеет право разложить свои вещи так, как ему удобно и убрать их тогда, когда ему нравиться. Если поделить территорию в пространстве не представляется возможным (кухня, ванная, туалет), ее всегда можно поделить во времени, договорившись о том, чтобы выходящий оттуда оставлял личные вещи другой стороны в том же виде, в котором они были до того, как он зашел туда.
Однако физическая территория – лишь самая грубая проекция понятия жизненной территории на реальный мир. Гораздо труднее научиться правильно распоряжаться теми ее аспектами, которые в эзотерической традиции называют «тонкими» – временем, энергией, мыслями. Впрочем, эти границы могут хорошо почувствовать лишь те, кто уже хорошо научился отделять свое от чужого в материальном мире.
Как мы уже поняли, самостоятельный человек чувствует границы как собственного, так и чужого жизненного пространства и не спешит ни переходить их без приглашения, ни впускать в него гостей из разряда неприглашенных. Это помогает понимать, где заканчиваются права других людей и начинаются наши собственные (или наоборот), а также какие проблемы (например, чьи-то переживания по поводу наших поступков) являются не моими «по определению».
Эти проблемы могут легко стать нашими, если поддавшись желанию обелить себя или предотвратить чью-то ну очень уж негативную реакцию, мы попытаемся оправдаться, вступим в спор или пообещаем, что этого больше не повториться. Однако это уже будет нарушением предыдущего правила: «Учись быть плохим».
Понимание принципа жизненной территории очень облегчает жизнь и помогает расставить приоритеты в борьбе за сферы влияния. Бороться за власть над своим и предотвращать попытки со стороны навредить нашей территории или воспользоваться ею – да, и еще раз да. Бороться же за власть над другими бессмысленно – их можно в лучшем случае принудить дать обещания или клятвы, но они все равно будут поступать так, как они считают нужным и переживать из-за этого не стоит – лучше научиться сводить вред из-за их вторжений на свою территорию к минимуму.
Одной из классических проблем людей, не понимающих принципа жизненной территории, являются так называемые «алкогольные и наркотические семьи». Как правило, в этих семьях неупотребляющий всю жизнь пытается перевоспитать употребляющего, стыдя и урезонивая его, а также доказывая ему необходимость лечения.
Употребляющий же успешно расточает совместно нажитое имущество и делает долги, за которые потом расплачивается неупотребляющая сторона.
После прохождения психотерапии, неупотребляющие часто меняют свою тактику. Они прекращают бесплодные убеждения алкоголиков и наркоманов, понимая, что пока те сами не захотят бросить и не попросят о помощи, перевоспитывать их бесполезно. И сосредотачивают усилия на защите личного покоя и сбережений.
В одной знакомой мне семье безработный и нигде не желающий учиться наркоман постоянно получал деньги от родителей под предлогом покупки одежды, сигарет или пива. Узнав о его увлечении, родители перестали снабжать его деньгами. Тогда он взял за моду влезать в долги к друзьям и шантажировать родителей взятыми им на себя обязательствами.
Когда родители по совету психолога впервые не отдали друзьям безработного сына-наркомана сделанный им долг, те избили его. И только после этого он понял, что денег на наркотики у них ему больше раздобыть не удастся.
Самым трудным в ходе консультирования для его родителей было понять основное правило жизненной территории: мы не можем переделать другого против его воли, но можем оградить себя от него. Расставшись с надеждой отучить его от пристрастия и осознав, что он не хочет лечиться, родители перестали выплачивать его долги в обмен на вечные обещания, что «этого больше не повториться». Отказавшись от воспитательных бесед и иллюзий по поводу его излечения помимо его воли и приняв за правило, что «каждый волен делать с собой то, что он хочет», они сэкономили кучу времени и нервов на бесконечных разговорах и выяснении отношений. После короткого, но бурного объяснения стороны определили свои позиции так: родители согласились продолжать его кормить, пока он без работы, поставив условие, что на все остальное он должен находить деньги сам или же обходиться минимумом и не принимать наркотики дома. Заикнувшийся было о разъезде отпрыск быстро усвоил, что в случае размена квартиры ему придется подумать не только о собственном пропитании, но и квартплате – и принял их предложение. После чего в семье воцарилось относительное спокойствие.
