Шри Чинмой. Комментарии к Ведам, Упанишадам и Бхагавад-Гите - Шри Чинмой

дерево не свободно. Здесь, в этом нашем мире, оно схвачено собственными действием и противодействием. Его любовно питают три качества Пракрити. Если кто-то хочет найти начало, конец и само существование этого дерева, ему нужно полностью освободить себя от этого дерева-искушения.

Дерево означает устремление. Это устремление в конечном счете поднимается к Высшему. Нет числа индийским садху (монахам), которые сидят под деревьями и входят в мир глубокой медитации. Устремление дерева вдохновляет их и пробуждает их дремлющее устремление. Господь Будда обрел свое просветление у подножия Дерева-Бодхи. Мир знает это.

Гита — океан духовности. Самая нежная дочь духовности — поэзия. Едва уловимое дыхание поэзии всегда обласкано духовностью, наполняющей жизнь энергией. Отождествим свое сознание с сознанием поэта, когда он говорит о дереве.

Поскольку поэзия — мой конек, я с радостью позволю себе согласиться с благословенным поэтом.

Вернемся к нашему философскому дереву. Мудрый обрубил его корни топором непривязанности. Это путь к освобождению. Это путь к всевышнему добру.

Мудрый человек живет под совершенным самоконтролем. Он предан Истине без остатка и безоговорочно. Он хочет Бога и только Бога, Который есть Родник мира внутреннего и мира внешнего, а также мира Запредельного. Происшествия, ободряющие или обескураживающие, приятные или неприятные, божественные или небожественные, не волнуют его ум, не говоря уже о его внутреннем существе. Он плывет в мире плодотворного безмолвия и беспристрастности. Будучи хозяином чувств, он распоряжается ими. Он приходит к Кришне, своей единственной Гавани. Нет необходимости ни в солнце, ни в луне, ни в огне в Его Обители. Эта Обитель — Источник всей вселенной. Она — само Просветление. Из Его вечной Обители нет возврата.

Господь Всевышний, Который входит в тело, пребывает в теле, испытывает качества Природы и покидает тело в Свой избранный час, — не для заблуждающихся, а для провидцев, наделенных божественным видением, чтобы узнать или понять Его.

Конечно, все серьезные усилия человека будут бесполезными до тех пор, пока он не достигнет устойчивости ума, пока его внешняя природа не будет в его распоряжении, пока его сердце не переполнится любовью и преданностью к своему духовному Учителю (Гуру), пока он не служит живому Дыханию Господа в человечестве.

Есть два аспекта Творения: преходящий и непреходящий. За пределами этих двух аспектов пребывает Безличный Всевышний. Этот Безличный Всевышний является одновременно всепроникающим и всеподдерживающим.

Господь говорит: «Я, Пурушоттама, Всевышнее Существо, Я превосхожу как преходящее, так и непреходящее» (15.18).

Есть четыре Веды. Как ни удивительно, все четыре Веды значимо говорят об этом Всевышнем Существе.

Здесь «тысяче-» несомненно означает бесконечное. В поле проявления Бесконечное проявляет себя через конечное.

Пурошоттама пребывает за пределами формы и не имеющего формы, за пределами личностного и безличного. Могущественнейшее динамичное побуждение и глубочайшее безмолвие пребывают в Нем вместе. Они для Него — одно. Божественная свобода и земная необходимость, вечно изменяющаяся форма земли и неизменная бесконечная Реальность для Него — одно.

Мир, страх и зависимость наслаждаются глубочайшей близостью. Тот, кто думает о Боге, в конце концов, любим миром. У того, кто любит Бога, нет страха. Он превосходит зависимость.

Тот, кто считает, что чувственное наслаждение и всевышняя радость одно и то же, полностью ошибается. Самопотакание и Цель жизни никогда не могут встретиться и никогда не встретятся.

Чтобы увидеть Бога, нужно быть практичным, абсолютно практичным, как в мире осознания, так и в мире проявления. Никто не может быть более практичным, чем тот, кто наделен духовными качествами. Его жизнью руководят, его жизнь защищают и просветляют божественные силы.

Страх боится оставаться с тем, у кого есть совершенная вера в Бога. Его сердце — чистота. Его ум — свобода. Двуличие? Он не знает, что это такое. Свою любовь он использует, чтобы любить человечество. Он ожидает любви взамен только тогда, когда такова Воля Бога. Свое служение он предлагает Всевышнему в человечестве, полностью уничтожив острым топором своей мудрости-света корень дерева ожидания, более того, искушения. В нем постоянно дышат восторг преданности и безмолвие медитации. Агрессивность слишком слаба, чтобы войти в крепость его мысли, слова и дела. Чистейшая искренность у него есть. Могущественнейшим самопожертвованием он является. Он носит венец, сделанный не руками человека, а Руками Бога, который ценит Сам Бог. Имя этого божественного венца — смирение.

Тот, кого пожирают небожественные силы, не только недуховен, но и непрактичен в чистейшем смысле этого слова. Он никогда не может остаться один, даже если захочет. Суетность, гнев, хвастовство и эго пробуждают его от дремоты и вынуждают танцевать с собой. Тайно, но проворно входит невежество и присоединяется к ним в их танце и затем весело и победоносно учит их танцу разрушения.

Он использует свое эго, чтобы купить мир. Он использует свой гнев, чтобы ослабить и наказать мир. Он использует свою суетность и хвастовство, чтобы завоевать мир. Сознательно он предлагает себя прославлению чувственного удовольствия. Увы, ему самому не удается сосчитать свои воображаемые проекты, поскольку они несчетны, бесчисленны. То, что у него есть как абсолютно собственное, — это самовосхваление. То, чем он, безусловно, является — поистине то же самое.

Он говорит милосердию и филантропии: «Смотрите, я посылаю вас обоих в мир. Помните, что я не дарю вас миру. Принесите мне от мира имя и славу. Возвращайтесь поскорей!» Милосердие и филантропия смиренно слушают его приказания. Они бегут в мир. Они соприкасаются с миром. Они питают мир. Они не забывают принести из мира имя и славу своему хозяину. Хозяин получает предмет страстного желания: имя и славу. Увы, к его полнейшему изумлению, вслед за его именем и славой приходит тщетность.

Его жизнь — дефис между грехом и адом. Что такое грех? Грех — это вкус несовершенства-невежества. Что такое ад? Ад — это безжалостные муки неудовлетворенных желаний и нежное объятие исполненного невежества.

Сначала искателю приходится принимать невежество и знание порознь. Позже он осознает, что как в невежестве, так и в знании уже существует «То». Зажжем свое пламя-устремление учением из Иша Упанишады.