Скандал дошел до властей, и в 1879 году входы в подземелье были разрушены. Однако Лукьяныч от своего не отступился и несколько раз возобновлял с помощниками рытье ходов, восстанавливал пещеры.
Еще через два десятка лет, в 1902 году, село взбудоражил приезд губернской комиссии — священнослужителя с чиновником, жандармским приставом и с солдатами. Андрея Лукьяновича арестовали и куда–то увезли, а указанные им входы в подземелье солдаты забросали землей. Потом какими–то путями дошло до жителей, что старец умер в суздальском Спасо — Ефимовском монастыре Владимирской губернии в весьма преклонном возрасте.
…Много лет спустя давняя история вновь напомнила о себе. Вездесущие мальчишки, жители Каменного городка, положившего начало Волжскому, нашли на пустынной окраине села фундамент кирпичного строения. Расчистили его от бурьяна и земли. Остатки здания напоминали небольшой бассейн, довольно глубокий. Должно быть, это был подвал крупного дома. От взрослых прослышали, что якобы на этом месте стояла монастырская церковь. В одной из стен подвала ребята обнаружили нишу, заложенную кирпичом. Когда кирпич разобрали, им открылся черный проход в пещеру…
— Помню, ход был весь выложен камнем, — рассказывал мне один из тех подростков, волжанин, ныне инженер Б. А. Никуличев, — и камень–то необычный. В виде кирпичиков, кое–где даже глазурью покрыт. Явно старинного происхождения. Галерея довольно высокая, сводчатый каменный потолок, шириной проход не более метра. Ход уводил вниз. С факелами из газет и масляных тряпок мы забирались вглубь метров на пятьдесят, но дальше идти не решались. Духота, мрак останавливали.
В общем, так, из рассказов, из отдельных фактов прорисовывалась белее–менее ясная картина.
Безродненские катакомбы создавались, по–видимому, одной из многочисленных в ту пору раскольничьих сект, которые вплоть до 1905 года преследовались царской властью. Наличие старинного кирпича — плинт — в облицовке входа в галереи объясняется просто: он должен был по замыслу отшельника Андрея Лукьяновича, свидетельствовать о древнем происхождении пещер, а значит, и вызывать соответствующее почитание прихожан и паломников. Привезти камень с развалин золотоордынских дворцов не составляло особого труда. Да и в окрестностях Безродного стоял, говорят, в то время полуразрушенный ханский дом.
Только зачем все это делалось? Не проще ли было для отшельничества избрать более уединенные места? Уж не подобие ли Киево — Печерской или Псково — Печерской лавр вознамерился создать в Заволжье фанатичный богомолец? Не о том ли говорят его загадочнее слова о «второй Москве» на месте захолустного села?.. Ведь слава этих первостепенных ставропигиальных монастырей держалась и крепла в Российской империи веками и очень во многом была обязана именно наличию «святых» пещер, превращенных в усыпальницы, где обеспечивалась якобы «нетленность» погребенных. Богатейший, баснословный приход давали монастырям эти захоронения…
Однако для подтверждения этой версии нужны были доказательства; их же долгое время найти не удавалось. К тому же из Саратовского архива нам ответили, что сведениями о Безродненском монастыре они не располагают.
Поиски зашли в тупик… А может быть, это и есть конец пути, тайна раскрыта? Но честно сказать, такого ощущения у нас не было.
Зеленая папка
И вдруг однажды — телефонный звонок. В трубке рокочущий басок Бориса Дмитриевича Огнева.
— Пещерами еще занимаешься? Тогда слушай: нашлась та папка с материалами маркшейдеров, о которой я говорил! В Волгоградгидрострое она, у Вязовикова Михаила Ильича. Запиши телефон…
…Долго, с любопытством рассматриваю схему таинственных ходов. Поражают затейливость разветвлений, многочисленные соединения галерей, непонятная их вязь. Какой смысл заключен в столь прихотливом расположении ходов?
Интересны факты в пояснительной записке, которую составил инженер–геодезист Волгоградгидростроя В. И. Бондаренко: «…»Гидропроектом» при инженерно–геологических изысканиях в сентябре–декабре 1961 года под строительство новых микрорайонов… в скважине № 16639, расположенной в микрорайоне № 2, в интервале глубины 6,6 — 7,7 м. был встречен необычный черный суглинок с битым стеклом и другими инородными телами. Пройденный на месте этой скважины шурф вскрыл на глубине 6 м засыпанный грунтом подземный ход. После небольшой расчистки завала открылись и проходы в двух направлениях, один из которых раздваивался. Однако на расстоянии 5 метров от шурфа ходы оказались снова заваленными. От одного из завалов на поверхность земли выходила круто наклоненная выработка, также забитая грунтом. Стенки ходов вертикальные, ничем не укрепленные, высотой 1,5 — 1,8 м, потолок сводчатый, ширина ходов 0,8 м.
…Стенки и потолки заглажены водным раствором и побелены… Имеется несколько камер (кельи) площадью 2–4 квадратных метра. Глухие ходы в количестве шести–восьми оканчиваются завалами или замурованы. Прослеженные ходы дают возможность сделать заключение, что за завалами ходы продолжены и идут почти во всех направлениях. По сведениям местных жителей подземные ходы проложены религиозной сектой в период 1865–1880 гг. Ходы имеют общее протяжение 20–30 километров».
И еще было любопытное: галереи шли в разных направлениях в виде ломаных линий, как правило, пересекающихся между собой. Всего насчитывалось шесть замкнутых контуров. В одном месте ходы пересекались на различных отметках, образуя два этажа.
В тот раз маркшейдерами было обследовано и заснято 330 метров ходов. Дальше разведывать ходы было небезопасно из–за разрушений, да и нецелесообразно ввиду трудоемкости работ под землей. В целом картина была ясна, и строители приняли решение при строительстве домов в 39‑м квартале использовать сваи. На всякий случай, чтобы возможные обрушения подземелий не повредили фундаменты зданий.
Итак, если верить пояснительной записке, то снова подтверждается версия о многокилометровой длине подземных галерей. Насколько же справедлива людская молва?
Пока ясно одно: ходы имеют продолжение, и общая длина их не установлена. Но возможна ли в принципе столь протяженная выработка? Эта мысль заставила тут же приняться за вычисления. Сечение ходов известно, длина, допустим, тридцать км, и если в сутки вынимать, предположим, по два куба земли, то… то на рытье катакомб потребуется… шестьдесят лет непрерывной работы! Ну-у, скрытно такое осуществить вряд ли возможно…
Нехитрая арифметика, похоже, свела на нет очередное из придуманных чудес. Легенда обернулась явной сказкой.
Но, впрочем, и исследованные ходы требовали немало лет работы. Теперь–то можно утверждать, что прокладка их велась в течение не менее полутора, а то и двух десятков лет.
Что же заставляло богомольцев так упорно прокладывать странную сеть галерей? Непонятно…
Размышлениям о вероятной длине подземелий помог листок из папки с записью рассказа старика–сторожа, имя которого осталось неизвестным. Рассказчик подростком прислуживал у Андрея Лукьяновича. С его слов следует, что для обхода всего лабиринта «требовалось тридцать–сорок минут времени». То есть, учитывая тесноту ходов, следует признать, что длина галерей вряд ли превышала два–три километра.
Любопытной в рассказе оказалась и такая подробность: один из ходов заканчивался «колодцем с питьевой водой».
Теперь можно, пожалуй, подвести некоторые итоги.
Зеленая папка нашлась, есть план подземелий, примерно известны время и истинные создатели ходов… Но, увы, вопросов меньше не стало. Наоборот, добавились новые. Почему строители не нашли ничего из утвари, принадлежностей верующих? Не сохранились? Кто–то побывал раньше?
Загадкой представлялась необычная конфигурация ходов. С какой целью затевалась столь прихотливая их архитектура, чем вызвано наличие ряда ответвлений, тупиков, выходов на поверхность земли и т. д.? Кроме того, по–прежнему оставались неясными цели создания подземелий, их историческая ценность, наконец, личность самого Андрея Лукьяновича…
Поиск следовало продолжить. Но какой для этого избрать путь?
И здесь мне, что называется, повезло. Предстояла командировка в Ленинград. Туда, в музей истории религии и атеизма, мы с Огневым направили перед этим письмо с запросом о монастыре и загадочных ходах. Однако личная встреча со специалистами была, разумеется, предпочтительнее. К тому же у меня теплилась надежда на посещение Псково — Печерского монастыря, что не так далеко от Ленинграда.
И вот экскурсионный автобус приближается к небольшому аккуратному городку Печоры, некогда разросшемуся из монастырской слободы. Напрасно я пытаюсь еще издали отыскать взглядам на холмах, поросших чудесным сосновым лесом, стены и башни знаменитой в прошлом крепости. Монастырь построен в глубоком лесном овраге, по которому струится речка Каменец, и мощные каменные стены, башни с бойницами возникают перед людьми неожиданно, словно скрытный суровый дозор.
