— Мы будем обедать в лучшем ресторане!
А когда богачи на шикарных авто обдавали их грязью, Глэдис только стискивала зубы:
— У нас будет автомобиль лучше!
Безумие любви
Самый известный режиссер Бродвея Дэвид Беласко прослушал золотоволосую девчушку и почти грубо бросил:
— Будешь играть в моих спектаклях детей! Как тебя зовут?
Длиннющие ресницы девочки испуганно дрогнули, но, как всегда в ответственный момент, она вспомнила свое давнее пророчество и ответила с достоинством:
— Глэдис Смит.
Беласко скривился:
— Что за простонародное имечко?.. Будешь Мэри Пикфорд!
Под этим именем она не только выступала на Бродвее, но и попала на съемочную площадку — и тоже к самому известному тогда кинорежиссеру Дэвиду Гриффиту. В те годы кино только начиналось. Да его и за искусство-то никто не принимал. А уж киноактрис театральные снобы вообще считали чуть не продажными девицами. Когда Мэри объявила в театре, что отправляется на кинопробы, товарки зашептали:
— Эта Пикфорд обесчестит себя! Наверно, у бедняжки совсем дела плохи, раз пошла в кино!
Будто она пошла на панель?! Но в кино хорошо платили, к тому же Мэри всегда хотелось покорить новых зрителей.
Она их и покорила. Уже с первых фильмов стало ясно — появилась звезда невиданной доселе величины. На протяжении двух десятков лет Мэри Пикфорд снималась в 20, а то и в 30 картинах ежегодно. Сначала играла детей — и ее назвали «Первым ребенком мира». Потом играла юных девушек-подростков — и ее называли «Девушкой Весны».
В фильме «Маленький лорд Фонтлерой» она вообще сыграла две роли — мальчика 7 лет и его маму-вдову. После первого же мирового турне Пикфорд стала «Любовью мира». Эталоном для подражания всех женщин. Мечтой всех мужчин. Ее облик сводил с ума — длинные золотистые локоны, наивный взгляд, чистый лоб и еще по-детски пухлые губы сердечком. От взмаха ее ресниц на экране зрители замирали, от слезы на щеке начинали рыдать, а увидев поцелуй, приходили в экстаз. Едва завидев живую актрису, поклонники впадали в неистовство.
Однажды ее чуть не растерзали на премьере. Хорошо, она была в шубе. Бедную норку разорвали в клочья. До самой Мэри не добрались. На мировых турне Мэри Пикфорд сопровождало кольцо из 30 полицейских. В Париже она вообще спаслась чудом — за ней погналась неистовствующая толпа. Слава Богу, мясники на центральном рынке спрятали актрису в… клетке. Она стояла среди повешенных на крюках окровавленных телячьих туш и с ужасом слушала рев влюбленных в нее безумцев. Да разве это любовь?! Это массовая истерия. И ее собственный дикий страх. Вот чем приходится платить за любовь всего мира! А впрочем, чего ждать — ведь эта любовь досталась от негритянской ворожбы…
Убийство златовласки
Может, в память о мамаше Хоуп, Пикфорд всю жизнь водила дружбу с гадалками и ворожеями всех мастей.
— У меня нет предрассудков! — шутила она.
Правда, выслушав всех, Мэри поступала по-своему. Завистники шептались:
— Эта Пикфорд уж чересчур упряма. Если только кто и может повлиять на нее, так это ее мамаша Шарлотта.
Однажды молодая цыганка сказала:
— У вас слишком сильная связь с родственниками. Это опасно!
Конечно, Мэри не прислушалась и к цыганке. Но в 1928 году умерла мать, и случилось непонятное. Перед глазами Мэри вспыхнула надпись:
И какое-то наваждение напало — Мэри все чаще подумывала: не уйти ли вслед за матерью? Но однажды, словно очнувшись, вспомнила слова цыганки: слишком сильная связь опасна!
21 июня, ровно через 3 месяца после смерти матери, Мэри собрала репортеров и фотографов в самой известной парикмахерской Нью-Йорка на Пятой авеню. Присутствующие ахнули, когда первый взмах ножниц коснулся длинных золотистых локонов.
— Вы убили маленькую златовласку! — крикнул коротко остриженной Мэри репортер.
— Может, и убила! — отрезала актриса. — Зато я отсекла прошлое. И мой новый образ получил шанс на продолжение жизни!
А через пару месяцев в этом новом образе Пикфорд снялась в своем первом звуковом фильме «Кокетка» и получила самую престижную награду — премию Академии кино, предшественницу «Оскара».
Предсказательница
Вот только личная жизнь «Первой женщины мира» никак не удавалась. Один муж — посредственный актер Оуэн Мур — оказался пьяницей. Второй — блистательный кумир кино Дуглас Фэрбенкс — записным бабником. Наверно, когда мамаша Хоуп ворожила на великую любовь всего мира, она не думала о простом женском счастье. А может, именно великое поклонение отгоняло от актрисы это самое счастье?
Словом, оно пришло уже после того, как Мэри перестала сниматься. В начале июня 1937 года Пикфорд открыла дверь и ахнула. На пороге стоял ее давний поклонник актер и музыкант Бадди Роджерс. Но в каком виде! Лицо в пластыре, руки перебинтованы и потому цветы в… зубах. Оказалось, на концерте загорелась гримерка старой актрисы. Бадди ринулся в огонь. И вот результат — актриса жива, но Бадди…
— Я вдруг понял, что могу погибнуть, так и не сказав главное: я люблю вас, Мэри! — И Роджерс неуклюже рухнул на колени.
Ну что делать с таким поклонником?! Через три недели Мэри вышла за него замуж. И прожила с ним больше 40 лет в счастье и согласии! Покладистый Бадди во всем потакал жене. Смирился со странностями ее характера: то она впадает в ярость, то идет напролом. Как должное воспринял Бадди и ее консерватизм в искусстве. Ведь, несмотря на успех в звуковом фильме, Пикфорд не восприняла появление звука на пленке.
— Это все равно что накрасить губы Венере Милосской! Можно, но противно! — заявила актриса и гордо ушла навсегда со съемочной площадки.
Бадди даже смирился с гадалками в доме, хоть и заметил однажды:
— Ты же сама предсказательница почище всех!
Мэри потрясла головой и с удивлением поняла: Бадди прав! Например, когда она со вторым мужем, Фэрбенксом, и хорошим другом, Чарли Чаплином, организовывала фирму проката кинокартин «Юнайтед Артистс», то частенько сама раскидывала картишки. И поразительно — никогда не ошибалась. Да «Юнайтед Артистс» принес ей миллионов куда больше, чем все съемки, вместе взятые! А когда пришел никому не известный Уолт Дисней с короткометражками про Микки Мауса и трех поросят, Мэри вытащила сразу 10 бубен с тузом. Это же деньги с успехом. Так и вышло!
Но бывали и тяжелые предвиденья. Однажды Мэри увидела во сне — она и сестра Лотти едут на санках. Вдруг Лотти падает в снег и на глазах замерзает. И только ее красная шапочка алеет на снегу. Утром потрясенная Мэри узнала — сестра умерла от сердечного приступа. Когда приехали врачи, Лотти лежала на полу уже окоченевшая. А рядом — красная шляпка…
11 июня 1939 года Мэри не находила себе места. Конечно, попросила служанку-японку погадать на чайных листьях.
— Я вижу: кто-то лежит! — прошептала гадалка.
И тут Мэри удивила всех — кинулась звонить в полицию, требовала, чтоб отыскали Оуэна Мура, ее первого мужа. На другой день полицейские сообщили: Мур умер. Уже два дня он валялся в своей дешевой квартирке, но никто его не хватился. Кому ж искать алкоголика?! А спустя ровно полгода, в ночь на 11 декабря, Мэри и Бадди разбудил жуткий звонок. Мэри взглянула на часы: четыре утра — час зла. Бадди кинулся к телефону, но Мэри уже поняла: умер Дуглас Фэрбенкс, ее второй муж.
Старуха с розочкой
Бадди боялся за жену — столько потерь сразу! Но Мэри не сломалась. Что бы ни случилось, шоу должно было продолжаться. Пусть нет больше кино, Мэри вернулась на сцену. Она снова стала играть в спектаклях на Бродвее, записываться на радио. Она сочиняла книги и критические статьи. И по-прежнему рьяно занималась в «Юнайтед Артистс» продюсерством, рекламой и политикой проката. Она стала воистину деловой женщиной. Деньги текли рекой. А вот со славой кинодивы пришлось распрощаться. Уже с 1940-х годов Мэри мало кто помнил. Однажды в журнале «Лайф» появилось фото ее и еще одной бывшей «звезды». Внизу красовалась подпись:
