Этому нельзя помочь. Оба редактора выглядели бы изменниками в своих собственных глазах, предателями самого духа намеченной работы, если бы они стали причитать и трусливо лить слезы перед опасностью. Если кто-либо хочет бороться против предрассудка и открыть отличие уродливой паутины суеверий и материализма от благородных идеалов наших предков, то ему следует приготовиться к сопротивлению. «Корона реформатора и новатора – это поистине терновый венец». Если кто-то хочет освободить Истину во всей ее непорочной чистоте из того почти бездонного колодца, в который она была заброшена лицемерными и ханжескими правилами приличия, он должен безо всяких колебаний опуститься в темную, зияющую шахту этого колодца. Не имеет значения, сколь плохо могут встретить незваного гостя слепые летучие мыши – обитатели тьмы, ненавидящие свет – в своем мрачном жилище, но если он с самого начала не проявит силу духа и мужество, которые он проповедовал другим, то он может быть справедливо назван лицемером и изменником по отношению к своим собственным принципам.
Не успело это название утвердиться, когда первые предупреждения того, что припасено для нас, в смысле противодействия, с которым мы встретимся из-за выбранного названия, появились на нашем горизонте. Один из редакторов получил и записал некоторые особо острые возражения. Сцены, которые приводятся далее, являются зарисовками с натуры.
I
Знаменитый романист. Расскажите мне о вашем журнале. К какому классу, как вы предполагаете, он обращен?
Редактор. Ни к какому конкретному классу: мы намерены обращаться к публике.
Романист. Меня это очень радует. Ибо я отношусь к публике, поскольку я совершенно не понимаю вашей темы, и хотел бы понять ее. Но вы должны помнить, что если ваша публика должна понимать вас, то это неизбежно будет довольно небольшой круг людей. Люди повседневно говорят об оккультизме так же, как они говорят и о многих других вещах, без малейшего понимания того, что они означают. Мы слишком невежественны, и слишком полны предрассудков.
Редактор. Именно. Это именно то, что и вызвало появление нового журнала. Мы предполагаем научить вас, и сорвать маску с любого предрассудка.
Романист. Это поистине хорошая новость для меня, ибо я хочу быть культурным. Как называется ваш журнал?
Редактор. «Люцифер».
Романист. Что?! Разве вы собираетесь учить нас греху? Мы достаточно знаем об этом. Падших ангелов несметное число. Вы можете приобрести популярность, ибо запачканные голубки сегодня в моде, в то время как белоснежные ангелы считаются скучными, потому что они не столь забавны. Но я сомневаюсь, что вы способны научить нас многому.
II
Умудренный опытом человек (говорит вполголоса, ибо сцена происходит во время званого обеда). Я слышал, что вы собираетесь начать издание журнала обо всем, что касается оккультизма. Знайте, что я очень рад. Я, как правило, ничего не говорю о таких материях, но в моей жизни случались некоторые странные вещи, которые нельзя объяснить каким-либо обычным способом. Я надеюсь, вы сможете их объяснить.
Редактор. Конечно, мы попытаемся. Мое убеждение состоит в том, что когда оккультизм поймут в той или иной степени, его законы будут приняты каждым человеком, как единственное подлинное объяснение жизни.
Умудренный опытом человек. Совершенно верно, я хочу узнать все об этом, ибо честное слово, жизнь – это тайна. Существует множество других людей, столь же любопытных, как и я. Этот век страдает от болезни янки, «желающих знать». Я приведу вам массу подписчиков. Как называется ваш журнал?
Редактор. «Люцифер», – и (памятуя о первом опыте) не поймите неправильно это название. Оно символизирует божественный дух, принесший себя в жертву ради человечества, – это Мильтон сделал так, что его стали связывать с дьяволом. Мы являемся заклятыми врагами общепринятых предрассудков, и совершенно очевидно, что мы должны бороться против такого предрассудка, как этот: Люцифер, как вам известно, это Утренняя Звезда ― Светоносец…
Умудренный опытом человек (перебивая). Ох, я-то знаю, – по крайней мере, я допускаю, что у вас была достаточно веская причина для выбора этого названия. Но ваша первая цель – это заполучить читателей; я полагаю, вы хотите, чтобы публика покупала ваш журнал. Разве не таковы ваши планы?
Редактор. Несомненно.
Умудренный опытом человек. Хорошо, послушайте совет человека, который знает, что такое жизнь. Не окрашивайте свой журнал с самого начала в ошибочный цвет. Совершенно очевидно, если на мгновение остановиться и подумать о его происхождении и значении, что Люцифер – это превосходное слово. Но публика не останавливается, чтобы подумать о происхождениях и значениях, и первое впечатление является самым важным. Никто не будет покупать журнал, если вы назовете его «Люцифер».
III
Светская дама, интересующаяся оккультизмом. Я хотела бы услышать немного больше о новом журнале, потому что я заинтересовала им очень много людей, даже тем немногим, что вы сообщили мне. Но я затрудняюсь выразить его действительную цель. Какова она?
Редактор. Попытаться дать немного света тем, кто пожелает его.
Светская дама. Хорошо, это очень простой способ выразить ее, и очень пригодится мне. Как следует называть ваш журнал?
Редактор. «Люцифер».
Светская дама (после паузы). Вы не можете говорить это всерьез.
Редактор. Почему?
Светская дама. Но ассоциации слишком ужасны! Чем можно оправдать такое название? Это звучит как некая неудачная шутка, высказанная против него его врагами.
Редактор. О, но Люцифер, как вам известно, значит Светоносец; это символ Божественного Духа…
Светская дама. Но все это неважно – я хочу оказать услугу вашему журналу и принести ему известность, и вы не можете рассчитывать на то, что я буду вдаваться в подобные объяснения всякий раз, когда мне придется упоминать это название! Это невозможно! Жизнь слишком коротка и слишком занята. Кроме того, это вызовет такой плохой эффект; люди сочтут меня резонёрствующей, и тогда я вообще не смогу говорить, потому что я не смогу убедить их. Пожалуйста, не называйте его Люцифер. Никто не знает о том, что символизирует это слово; сегодня оно означает дьявола, ни больше и ни меньше.
Редактор. Но это совершенно ошибочно, и это один из первых предрассудков, против которых мы собираемся бороться. Люцифер – это светлый, чистый вестник зари…
Светская дама (перебивая). Я думала, что вы собирались делать нечто более интересное и более важное, чем обелять мифологических персонажей. Нам всем придется снова ходить в школу или читать Классический словарь д-ра Смита. И какова же будет польза от всего этого, когда это будет сделано? Я думала, что вы собирались рассказать нам кое-что о ваших собственных жизнях и о том, как сделать их лучше. Кажется, о Люцифере писал Мильтон, не так ли? – но сегодня никто не читает Мильтона. Дайте нам современное название с каким-нибудь человеческим смыслом, содержащимся в нем.
IV
Журналист (глубокомысленно, и в то же время скручивая себе папиросу). Да, это хорошая идея, этот ваш журнал. Естественно, мы все посмеемся над ним: и мы раскритикуем его в газетах. Но мы все будем читать его, потому что втайне от других каждый из нас жаждет таинств. Как вы собираетесь назвать его?
Редактор. Люцифер.
Журналист (прикуривая). А почему не «Фузея»? Прекрасное название, и не столь претенциозное.
—
«Романист», «Умудренный опытом человек», «Светская дама» и «Журналист», – всем им для начала не помешало бы получить небольшой инструктаж. Некоторое представление о действительном и первоначальном характере Люцифера не принесло бы им никакого вреда, и, быть может, могло бы отчасти излечить их от этого нелепого предрассудка. Им следует изучить теогонию Гомера и Гесиода, если они намерены судить о Люцифере, «Эосфоре и Геспере», Утренней и Вечерней прекрасной звезде. И если есть более полезные занятия в этой жизни, чем «обелять мифологических персонажей», то клеветать и очернять их – это, по крайней мере, отвратительно, и, кроме того, это показывает такую ограниченность ума, которая вряд ли кого украсит.
Возражать против названия «Люцифер» лишь потому, что связанные с ним «ассоциации слишком ужасны», простительно (если это вообще может быть простительно в каком бы то ни было случае) лишь для невежественного американского миссионера какой-нибудь протестантской секты, в котором природная лень и недостаток образования заставляют его оказывать предпочтение тому, чтобы «вспахивать» умы язычников, столь же невежественных, как и он сам, перед более полезным, но много более трудным процессом вспахивания поля на ферме своего собственного отца. Однако для английских священников, которые получили более или менее классическое образование и, таким образом, предположительно знакомы со всеми тонкостями теологической софистики и казуистики, такого рода возражения совершенно непростительны. Это не только пахнет лицемерием и обманом, но и ставит их на более низкий нравственный уровень, чем тот, который они сами отвели для ангела-отступника. Пытаясь показать теологического Люцифера, падшего из-за идеи, что
