Госпожа Александра Дэвид-Нил при содействии ламы Йонгдена предоставила нам великолепное краткое изложение тибетской версии под названием «Сверхчеловеческое бытие Гэсэра из Линга». Готовя свой сборник легенд, она воспользовалась редкими рукописями и неделями слушала туземных поэтов. Насколько ей удалось узнать, никакого печатного варианта тибетской поэмы о легендарных событиях с участием Гэсэра не существует. Она отмечает, что расспросы образованных тибетцев, включая нынешнего царя Линга, не выявили никаких признаков того или указаний на то, что это произведение существует в напечатанном виде. Сэр Чарлз Белл, много лет бывший британским политическим представителем в Тибете, после тщательных расспросов в Лхасе утверждал со всей определенностью, что легенду о Гэсэр-хане никогда не печатали и что даже рукописи чрезвычайно редки.
Печатный вариант монгольской легенды о Гэсэре появился в Пекине в 1716 году во времена правления и по повелению императора Канси. В 1836 году один из членов Императорской академии наук в Санкт-Петербурге, Исаак Якоб Шмидт, был уполномочен подготовить новое издание более раннего текста на монгольском языке, а спустя три года вышел в свет немецкий перевод под заглавием «Die Thaten Bogoda Gesar Chan’s». Анализируя текст, профессор Шмидт также полагал, что эта легенда была тибетского происхождения. В основу английского текста, опубликованного Идой Цейтлин в 1927 году под названием «Gessar Khan», был положен монгольский вариант героического сказания. В этой работе воздается должное и так называемому «Малому Гэсэру», переведенному с калмыцкого оригинала и изданному в Риге в 1804 году.
Хотя и принято считать Гэсэр-хана мифологическим героем, все же представляется правдоподобным, что он жил и действовал в 7-м или 8-м веке христианской эры, вероятно, в то самое время, когда Тибет попытался добиться признания в качестве мировой державы. Народы этой ныне уединенной и слабой страны завоевали значительную часть Китая и даже послали экспедицию в Персию. Для наших целей историчность повествования не имеет существенного значения; нас занимает главным образом его место в литературе по традиции Адептов. Как и «Артуров цикл» и легенды о Карле Великом и Роланде, эпическая поэма о Гэсэре представляет собой слегка завуалированный рассказ о посвященном царе-жреце. Он — воин-Адепт, который должен покорить мир и поставить его под знамена Шамбалы.
Как чародей Мерлин сыграл важнейшую роль в пришествии короля Артура и был его духовным наставником, так и в легенде о Гэсэре один из величайших азиатских Адептов, Гуру Ринпоче Угьен Пема Джунгнес, является руководителем и духовным советником. Этот Драгоценный Духовный Мастер уже знаком нам под своим санскритским именем Падмасамбхава. В нескольких частях легенды о Гэсэре царь-герой является лишь как тулпа (tulpa), то есть ментальный фантом, созданный «волей и йогой». В других местах Гэсэр приобретает атрибуты тулку (tulku). В тибетском трансцендентализме тулку — это эманация, или аватара, божества. Эта эманация может облекаться в плоть и рождаться, но сама духовная сущность пребывает отдельно от своей облекшейся в материальную форму личности.
Нет необходимости далее продолжать рассуждения, чтобы метафизическое значение этой легенды стало очевидным. Как в тибетском, так и в монгольском вариантах Гэсэр являет собой олицетворение, проекцию или фантом одного из бодхисаттв, Просветленных Владык Сострадания, которые принимают на себя функции иллюзорной материи ради спасения человечества.
Оказывается, в тот период, когда создавалась сага о Гэсэре, Падмасамбхава уже уехал из Тибета и поселился на медно-красной горе Ланка (Цейлон). Он общался с героем-царем Линга посредством магической проекции, являясь ему в видениях и снах. Из этого обстоятельства можно сделать вывод, что Падмасамбхава был включен в легенду после 8-го столетия. Ниоткуда не следует, что эпопея о Гэсэре из Линга относится к буддийскому периоду в Тибете. Предания могут быть гораздо старше и, возможно, принадлежат к псевдоисторическим фантазиям бон-по, местным религиозным таинствам этой запретной земли.
Нет необходимости выяснять здесь различные подробности легенды о Гэсэре. Достаточно указать, что и в монгольской и в тибетской версиях герой вырисовывается как защитник веры, покровитель слабых и мститель за обиженных. Он — трансгималайский Лоэнгрин, блестящий персонаж, личным символом которого была стрела. Как рыцарь Лебедя был посланцем мистического братства Монсальват и служителем священного Грааля, так и Гэсэр-хан выступает в роли эмиссара тайного братства мистерий Калачакра, прославленного в Чанг Шамбале. Подобно египетскому Гору, он является истребителем зла и в воображении почитающих его наций обладает многими из атрибутов Майтрейи Будды — грядущего Мессии.
Гэсэр-хан вступит в Лхасу во главе своих армий и очистит ламаистские доктрины и храмы. Он прогонит менял из святилищ и восстановит Блистательную Доктрину. Одновременно он изгонит чужеземцев из страны, и под его правлением Тибет победоносно возвысится и добьется превосходства среди народов мира. Те, кто сражались с ним в былые времена, его доблестные генералы и преданные сторонники, дожидаются в Раю, чтобы снова родиться вместе с ним. Его возвращение обещано древними оракулами, пророчествами и предзнаменованиями; и сегодня по всей Северной Азии крепнет вера в то, что его пришествие близко.
Подобно большинству героев различных культур, Гэсэр-хан одерживал победы над своими противниками, многие из которых были демонами в различных обличьях, при помощи магических сил, ассоциировавшихся с эзотерическими ритуалами школ тантры и калачакры. Герой был непорочно зачат вследствие того, что его мать выпила святой воды из чаши желтого жадеита, украшенной восемью подходящими эмблемами буддизма. Благовещение сопровождалось чудесными знамениями и явлением представительного собрания божеств. Гэсэр родился с тремя глазами, но из-за того, что один из них — в центре лба — вызывал чрезвычайное изумление и толки, его мать закрыла его нажатием большого пальца. Однако осталась крошечная, похожая на веко, отметинка, по которой героя могли узнать те, кто умел внимательно смотреть.
Как обычно в таких историях, злобный и завистливый принц пытался убить младенца из страха, что божественный ребенок когда-нибудь узурпирует его царство. Но, кроме того, в Гэсэре заключено и некоторое противоречие, почти всегда присутствующее в герое какой-либо культуры. Несмотря на свое божественное происхождение, на то, что ему суждено было исполнить миссию мирового масштаба, и то, что он был наделен замечательным магическим даром, он пережил множество несчастий, предотвратить которые не мог и полагался лишь на мудрость гуру-колдуна Падмасамбхавы, в самых критических ситуациях следуя его указаниям. Как и у Зигфрида из «Дома Нибелунгов», его неверная жена забыла о нем на короткое время, и кое-какие из его дел прошли благополучно.
Народный герой всегда уязвим, но в конечном счете побеждает, и Гэсэр не является исключением из общего правила. Он одолевает великанов, деспотов и сверхъестественных чудовищ, но его особый дар вызывать к жизни призраки, чтобы те исполняли его приказы, обнаруживает явно азиатский образец колдовских ритуалов. В камском варианте легенды Гэсэр умер не от руки смертного, а, исполнив свое предназначение, воспользовался высшими секретами калачакры, чтобы осуществить мгновенное растворение собственного тела. Во время медитации он и четверо его сподвижников, судьбы которых были связаны с его судьбой, произнесли тайные слова власти и исчезли, оставив после себя только мантии в кругах сияющего света.
Само собой разумеется, что Гэсэр-хан является типичным образцом царя-Адепта. Его история — это «история власти»; даже рассказать ее вслух значит вызвать призрак самого Гэсэра. Как Пифагор во время лечения декламировал больным строки из «Илиады», так и песни из эпической поэмы о Гэсэре превращаются в защитив стены. Путники, пробирающиеся через наводненные разбойниками места, читают нараспев стихи, уверенные, что никакие враги не потревожат их, пока они поют о герое мира. В этот тибетский эпос включено множество глубочайших секретов азиатского эзотеризма. Прискорбно, что госпожа Дэвид-Нил не сочла целесообразным включить в свой перевод философские аспекты легенды, но, как она указала, это произведение в законченном виде было бы таким длинным и сложным, что обескуражило бы даже самого восторженного редактора.
Хотя было бы несправедливо утверждать, что в истории Гэсэр-хана заключен ключ к разгадке тайны Шамбалы, все же не вызывает сомнения, что между двумя направлениями традиции существует внутренняя связь. Покойный Николай Рерих указывал, что легендарная личность Гэсэр-хана стоит в одном ряду с личностью Кулика Манджушри Кирти, Адепта-правителя Чанг Шамбалы. Профессор Рерих пишет: «В Тибете нам представился случай убедиться в правдивости этой легенды. Нам рассказали о дворце Гэсэр-хана в Каме, где собраны мечи его воинства, служащие балками для его дворца… Гэсэр-хан вооружен стрелами грома, а предназначенная для этого армия готова вот-вот выступить из священной земли ради спасения человечества»[103].
