Еще в 1920-е годы левацки настроенный фелькиш-теоретик и неоязычник-сектант Хильшер примкнул к движению консервативной революции, параллельно пытаясь создать «Независимую Свободную Церковь». Андрей Васильченко подчеркивает, что Хильшер всегда резко отрицательно относился к национал-социализму: «Он был романтиком, и ему был чужд тоталитарный настрой нацистов. Сам он считал необходимым вернуться в историю, „изжив государство до уровня племен и ландшафтов“… Отрицая все современные структуры, он предлагал воскресить немецкую империю, управляемую немецкими племенами… Созданный на основе того или иного племени союз должен был поклоняться характерным для данной народности священным символам. Племенные союзы должны были создать „сакральные объединения“, из которых бы и сложилась будущая элита Германии. Идеал новой элиты существенно отличался от образа обычного немца, на которого делали ставку нацисты»446.
С 1931 по январь 1933 года Хильшер собрал вокруг выпускаемого им журнала «Империя» целый ряд видных народников социалистической направленности и консервативных революционеров. Все они рассматривали Гитлера и нацистскую партию как своих политических противников. Скажем, один из идеологов этого направления национал-большевик Эрнст Никиш опубликовал книгу «Гитлер — злой рок для Германии», в которой обвинил национал-социализм в использовании романо-христианского, католического арсенала. Никиш называет и признаки этой «западной» природы нацизма: «…одержимость расовыми проблемами, абсолютистский культ вождя, симпатии к западным державам и особенно к Англии, компромиссы с Католической церковью и финансовыми магнатами, национальный мессианизм и мелкобуржуазное желание стабильности»447. В 1937 году Никиш был арестован гестапо и до конца войны находился в застенках Маутхаузена, после чего поселился в ГДР.
С приходом нацистов к власти Хильшер сделал ставку на подпольную борьбу с режимом. В качестве главной цели своей группы он поставил внедрение своих единомышленников и последователей в структуры Третьего рейха, в частности в СС. Благодаря некоторым симпатиям Гиммлера к народническим идеям, а также поддержке ряда влиятельных фигур вроде Дарре такая возможность вскоре появилась. Будучи другом Германа Вирта, он получил пост в «Аненербе».
Сразу после окончания войны (июль 1945 года) Хильшер составил для союзников документ, озаглавленный «Доклад о подпольной деятельности, направленной против национал-социализма. Секретная помощь преследуемым евреям (Группа Хильшера)». Хильшер пишет:
«До 1933 года между национал-социалистами и коммунистами существовало несколько промежуточных и немногочисленных течений и групп, которые замыкали собой, с обратной стороны, полукруг, образуемый в мире политики истеблишмента справа налево „национал-германцами“, Народной Германской Партией, Центром, демократами и социал-демократами. В большинстве случаев эти группы не имели специального названия. Их общим знаменателем было отвержение крупного капитала и крупной земельной собственности. Можно упомянуть группы капитана Эрхардта, Эрнста Юнгера, Эрнста Никита, Беппо Ремера, капитана Штеннеса, Отто Штрассера, Августа Виннига, Ганса Церера. Наша группа входила в это многообразное движение…
В 1933 году, когда Гитлер пришел к власти, все эти группы, легко пережившие запрет на партии, избрали каждая свой путь борьбы с режимом… Мы решили работать в условиях полного подполья и не заявлять о себе как о группе, сделав вид, что все существовавшее ранее разлетелось вдребезги перед лицом успеха победившей стороны. Следуя разработанному заранее плану, мы проникли в партию, где старались занять важные стратегические посты, позволяющие накапливать контакты, помогать друзьям, собирать информацию»448.
Юрий Воробьевский переписывает из «Утра магов» утверждения о том, что Фридрих Хильшер неким загадочным способом влиял на национал-социалистических руководителей. Повель и Бержье пишут о том, что Хильшер «играл важную роль в выработке тайной доктрины, вне которой позиция нацистских вожаков остается непонятной»449. Далее приводится дневниковая запись консервативно-революционного философа Эрнста Юнгера от 14 октября 1943 года о том, что Хильшер посетил его в оккупированном Париже. Запись подтверждает, что Хильшер (Юнгер зашифровывает его под псевдонимом «Бого», а Гитлера называет «Кньеболо») основал тайную языческую секту. При этом указанные авторы не только путают дату (на самом деле запись датирована 16 октября), они не говорят и о самом существенном. Обратимся к самому источнику.
Действительно, Юнгер (в это время он был офицером оккупационных войск во Франции) сообщает о том, что вечером к нему в гостиницу зашли Бого вместе с неким Хуссером. Философ отмечает, что «многие из одухотворенных молодых людей — может быть, даже большинство из того поколения, что выросло в Германии после войны, — прошли через его (Хильшера. — Д. Ж.) влияние и через его школу» (подразумевается важная роль Хильшера в консервативно-революционных кругах Веймарской республики). Далее Юнгер пишет, что Хильшер «укрепил мое давнишнее подозрение, а именно, что он учредил какую-то церковь. Теперь, успешно справившись с литургикой, он углубился в догматику, показав мне целый ряд песнопений и праздничный цикл „Языческого годового круга“, содержащий иерархию божеств, праздников, цветовых оттенков, животных, кушаний, камней и растений»450.
После этого говорится самое главное: «Он высказал мнение, что, после того как эти остолопы не сумели взорвать Кньеболо (то есть Гитлера. — Д. Ж.), расправа с ним должна стать задачей специальных групп. Он дал также понять, что при сложившихся обстоятельствах сам вынужден все подготавливать и организовывать, как некий хозяин горы, рассылающий своих молодцов по дворцам. Основная политическая проблема сегодня, как он ее понимает, звучит примерно так: „Как, захватив с собой оружие, на пять минут проникнуть в бункер номер один?“»451
Фелькиш-теоретик Хильшер был уволен из «Аненербе» в 1936 году за неблагонадежность и неоязыческие фантазии. После неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года он был арестован. Хильшер не мог быть «тайным учителем» нацистских лидеров, поскольку боролся с режимом. Повелю и Бержье невыгодно показывать Хильшера оппозиционером и подпольщиком (это бы нарушило их «теорию»), поэтому они и не приводят указанную часть дневниковой записи Юнгера. Воробьевский же просто не знаком с первоисточником.
До тех пор, пока «Аненербе» контролировалось неортодоксальными исследователями и лично Виртом и пользовалось поддержкой Дарре (на первых порах общество финансировалось Министерством сельского хозяйства), Хильшер чувствовал у себя под ногами достаточно твердую почву. Однако вскоре ситуация начала решительно меняться.
В ноябре 1936 года Гиммлер интегрировал «Наследие предков» в СС, структурно подчинив общество Отделу культурных исследований своего Личного штаба, при этом он задался целью превратить «Аненербе» в мощный научный институт. Штаб-квартира общества расположилась в престижном районе столицы — Далеме.
К этому моменту резко обозначились разногласия Гиммлера с Дарре и другими народниками по научным и идеологическим вопросам. Это привело к назначению специальным представителем рейхсфюрера в «Аненербе» штандартенфюрера Бруно Галке, перед которым Гиммлер поставил задачу дискредитировать фелькиш-теоретиков и их покровителя Дарре. Под огонь критики попал и Герман Вирт. Большинство ученых, которых Галке пригласил вступить в «Аненербе», публично заявили о своем несогласии с методами Вирта: его называли «фальсификатором и фантазером», а профессор лингвистики Вольфганг Краузе охарактеризовал его как «профана». Помимо этого, Галке обвинил Вирта в нерациональном использовании финансовых средств общества, в том числе — необоснованных займах и личных растратах. После этого рейхсфюрер отправил Вирта (а вместе с ним и подозрительного с политической точки зрения Хильшера) в отставку.
Президентом «Аненербе» стал влиятельный в научных кругах профессор Мюнхенского университета индогерманист и доктор философии Вальтер Вюсст (1901–1991), получивший чин оберфюрера СС (до этого он занимался в обществе лингвистическими исследованиями). Летом 1937 года президентом общества стал лично Гиммлер, Вюсст был назначен руководителем Попечительского совета и отвечал за научную деятельность, а Галке стал казначеем.
С этого момента большинство научных сотрудников общества получили эсэсовские звания. Это не было простой формальностью. Исследователи «Аненербе» должны были теперь руководствоваться нормами служебной иерархии СС, пройти проверку личных качеств по линии СД, а в своей деятельности — руководствоваться нормами представителя «Черного ордена». Впрочем, относительная свобода академических взглядов в «Аненербе» была сохранена. Васильченко констатирует: «Большинство современников считало, что, только будучи эсэсовцем, можно сохранить хоть какую-то свободу научных исследований»452.
