Глава 11
ВИБРАЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Мы веселились. Несколько учеников во дворе гордо вышагивали на ходулях и пытались свалить друг друга. Тот, кто смог остаться на ходулях, выдержав атаки остальных, становился победителем. Вот трое с хохотом свалились в одну кучу, когда один из них воткнул ходули в землю, а остальные зацепились за них.
— Старый учитель Раке был сегодня в голубом настроении, не так ли? — весело сказал один из моих товарищей.
— Да! — закричал другой из кучи. — Кое-кто позеленеет от зависти, узнав, что Раке может входить в такое состояние и выплескивать его без всякого на нас воздействия!
Мы посмотрели друг на друга и начали хохотать. Голубое настроение? Позеленеть от зависти? Мы предложили остальным оставить ходули и расположиться вместе с нами на земле, чтобы начать новую игру. Сколько цветов мы можем использовать при описании разнообразных вещей?
— Голубая кровь! — воскликнул один.
— Нет, — ответил я, — у нас уже есть голубой цвет.
Мы продолжали рассуждать подобным образом, перейдя от учителя с голубым настроением к Настоятелю, у которого мрачные коричневые раздумья, и снова к учителю, позеленевшему от зависти. Кто-то упомянул об алой женщине (проститутке), которую он видел на рынке в Лхасе. Некоторое время мы не могли решить, годится ли это выражение, поскольку никто из нас толком не знал, что оно означает.
— Я знаю еще! — сообразил мальчик справа от меня. — Человек может быть желтым от трусости. В конце концов, желтый цвет часто используется для обозначения трусости.
Я думал обо всем этом, и мне казалось, что, если подобные поговорки характерны для любого языка, это должно иметь солидное основание; эта мысль отправила меня на поиски моего Наставника, ламы Мингьяра Дондупа.
— Благородный Лама! — я ворвался в его кабинет в некотором возбуждении. Он смотрел на меня снизу вверх, не выражая недовольства моим бесцеремонным вторжением. — Достопочтенный Лама, почему мы используем цвета для описания настроений?
Он отложил книгу, с которой работал, и жестом предложил мне сесть.
— Я предполагаю, что ты имеешь в виду общепринятые выражения типа «голубая кровь» или «позеленеть от зависти»? — спросил он.
— Да, — ответил я, еще больше возбуждаясь от того, что он смог точно понять, о чем идет речь, — я действительно хочу знать, почему в таких случаях используются те или иные цвета. За этим должно что-то стоять.
Он снова посмотрел на меня и засмеялся, отвечая:
— Ладно, Лобсанг, ты явился, чтобы послушать еще одну занятную длинную лекцию. Но я вижу, что ты занимался довольно напряженными физическими упражнениями и думаю, что мы могли бы выпить чаю, — во всяком случае, мне пора это сделать, прежде чем заняться нашим обсуждением.
Чай не заставил себя ждать. На этот раз чай был с тсампой, точно такой же, как и у любого другого монаха, ламы или чела во всем ламаистском монастыре. Мы ели в молчании, я думал о цветах, и меня интересовал скрытый смысл цветов. Вскоре мы покончили с нашей довольно скудной едой, и я выжидательно взглянул на моего Наставника.
— Ты немного знаешь о музыкальных инструментах, Лобсанг, — начал он. — Ты знаешь, например, что существует такой музыкальный инструмент, как рояль, широко используемый на Западе. Вспомни, мы вместе рассматривали его фотографию. Он содержит клавиатуру с массой черных и белых клавиш, однако давай забудем о черных клавишах и представим себе рояль с клавиатурой длиной, возможно, в две мили или, если хочешь, больше, воспроизводящей любые вибрации, которые можно получить на любом плане существования.
Он взглянул на меня, чтобы убедиться, что я внимательно слушаю его, потому что рояль, насколько я мог понять, был довольно странным инструментом. Я, как сказал мой Наставник, видел подобную вещь только на картинках.
Удовлетворенный тем, что я воспринял основополагающую идею, он продолжал:
— Если бы существовала клавиатура, воспроизводящая любую вибрацию, то полный диапазон человеческих вибраций разместился бы, возможно, в ее трех средних клавишах. Ты поймешь — по крайней мере я надеюсь на это! — что все состоит из вибраций. Возьмем самую низкую вибрацию, известную человеку. Самой низкой вибрацией является вибрация твердого материала! Ты прикасаешься к нему, и он препятствует движению пальца, в то же время все его молекулы вибрируют! Ты можешь двинуться вверх, к более высоким вибрациям воображаемой клавиатуры, и сможешь слышать вибрацию, известную как звук. Ты можешь пойти еще выше, и твои глаза смогут воспринимать вибрацию, известную как свет.
Я подскочил при этом: как может свет быть вибрацией? Если я смотрю на предмет — как я вижу его?
— Ты видишь предмет, Лобсанг, потому что он вибрирует и порождает колебания, воспринимаемые глазом. Другими словами, видимый предмет генерирует волны, которые могут быть восприняты палочками и колбочками глаза и, в свою очередь, преобразованы в импульсы, поступающие в участок мозга, превращающего эти импульсы в образ исходного предмета. Все это очень сложно, и мы не будем слишком углубляться в этот вопрос. Я просто пытаюсь подчеркнуть, что все является вибрацией. Поднимаясь вверх по шкале, мы придем к радиоволнам, телепатическим волнам и к волнам тех людей, которые живут на других планах. Но я говорил, что мы собираемся ограничиться конкретно этими тремя мифическими клавишами на клавиатуре, вибрации которых могут быть восприняты человеком как твердый предмет, звук или свет.
Я должен был подумать обо всем этом. Это был вопрос, который действительно заставил напрячься мой мозг. Однако я всегда готов был учиться с помощью добротных методов моего Наставника. Единственный случай, когда у меня возник вопрос о необходимости учебы, был связан с одним учителем-тираном, который выколачивал пыль из моей старой бедной мантии с помощью очень неприятной палки.
— Ты спрашивал о цветах, Лобсанг. Так вот, определенные вибрации представлены в ауре человека с помощью цвета. Поэтому, к примеру, если человек чувствует себя скверно — если он чувствует себя совершенно скверно, — часть его чувств будет излучать вибрации с частотой, приближающейся к частоте цвета, называемого голубым, который могут воспринимать даже неясновидящие; в результате этот цвет проник в большинство языков мира как обозначение голубого настроения — нерадостного, невеселого настроения.
Теперь я начал воспринимать ход его мысли, но еще недоумевал, как человек может быть зеленым от зависти, — и сказал об этом.
— Лобсанг, путем дедукции ты вполне способен прийти к заключению, что, когда человек страдает от порока, известного как зависть, его вибрации изменяются таким образом, что другим он кажется позеленевшим. Я не хочу сказать, что зеленеет кожа его лица, как ты хорошо понимаешь, — и все же он создает впечатление позеленевшего. Я хочу также, чтобы ты знал, что когда человек рождается под влиянием определенной планеты, на него сильнее воздействуют цвета соответствующих планет.
— Да! — вырвалось у меня. — Я знаю, что человеку, рожденному под Марсом, нравится красный цвет!
Мой Наставник посмеялся над моей нетерпеливостью и сказал:
— Да, это действие закона гармонии. Определенные люди живее реагируют на определенный цвет, потому что вибрации этого цвета находятся в близком соответствии с их собственной базовой вибрацией. Именно поэтому рожденный под Марсом предпочитает красный цвет — он содержит в себе много красного и находит красный цвет сам по себе приятным для восприятия.
Казалось, я лопну, если не задам очередного вопроса; я был знаком с этими зелеными и красными цветами, я даже мог понять, почему человек находится в коричневом раздумье, — потому что при концентрации человека на определенном виде занятий его аура как бы пронизывается коричневыми крапинками, но я не мог понять, почему женщина должна быть алой!
— Достопочтенный Лама! — воскликнул я, не имея больше сил сдерживать любопытство. — Что означает выражение — алая женщина?
Наставник посмотрел на меня, будто собирался внезапно разгневаться, и на мгновение мне даже стало интересно, что именно в моих словах вызвало на его лице гримасу скрытой озадаченности. Затем он объяснил мне все, доброжелательно и с некоторыми деталями, чтобы в будущем у меня не было неосведомленности ни в каком предмете!
— Я хочу также сказать тебе, Лобсанг, что у каждого человека есть базовая частота вибраций, т. е. молекулы каждого человека колеблются с определенной интенсивностью, и длины волн, генерируемых конкретными людьми, распадаются на различные группы. Нет двух человек, имеющих одинаковую длину волны, — как нет двух волн, идентичных во всех отношениях, но, когда у двух человек длины волн близки или расположены в определенных октавах, говорят, что эти люди совместимы, — и им обычно очень хорошо вместе.
