Немедля вслед за этим (после описания полнолуния 7 января 1555 г. – А.П.) ты говоришь, что не осмеливаешься писать, что случится в этом году. Зачем ты прибегнул к таким хитростям? Явно для того, чтобы тебя пригласили ко двору, поскольку в [предсказании] на июль месяц того же года ты пишешь: королю следует остерегаться человека или группы людей, преследующих такие цели, что я не осмеливаюсь изложить на письме то, что показывают звезды в согласии с оккультной философии. Ты, конечно же, хотел, чтобы король пожелал узнать правду[52].
Лионский купец Жан Перо о Нострадамусе
В это же время через этот город (Лион – А.П.) проезжал астролог по имени Мишель де Нотрдам из Салона де Кро в Провансе, человек очень сведущий в хиромантии, математике и астрологии, который говорил великие вещи другим как об их прошлом, так и о будущем; рассказывали, что он чуть ли не угадывает мысли. Он направлялся ко двору короля, куда был вызван, и очень боялся, что ему там устроят плохой прием; он сам говорил, что ему до 25 августа угрожает большая опасность быть обезглавленным»[53].
«Французский Геркулес» обвиняет Нострадамуса (1558 г.):
Это [Божественное] преимущество и прерогативу некий безрассудный и безмозглый безумец, который вопит, как наскипидаренный и оглашает свои предсказания на каждом углу, пытается приписать и присвоить себе. Словно человек, призванный в консисторию и узкий совет верховного Господа, как пророк наивысшей пробы, он предсказывает положение королей и императоров, их жизнь, их смерть, волнения войн и смут, их завершение, мир и союзы, правление городов и сообществ, перемены в королевствах, чуму, голод – короче говоря, все, что [только] Господь [может] пожелать и может [свершить] в силу абсолютного [своего] могущества. А он уверен в [своих пророчествах] на все сто, с такой дерзостью, будто он может подчинить мир своей власти. И что? Послушав его трескотню и пророчества, [спросишь], не он ли производит грозы, дожди, град, ветер, морское волнение и штиль, усмиряет погоду, когда ему это покажется удобным, в назначенный день, час и столько-то минут? И этот-то лжец, высокопробный, на все сто, столь хорошо поддерживается простым легковерием людей (над которыми он царит посредством двух лукиановых тиранов – Надежды и Страха), что они целиком и полностью убеждены его двузначной и двусмысленной болтовней, будто небо, стихии, да и вся вселенная не осмелится пренебречь или замешкаться в исполнении своих обязанностей в то время и в том месте, которые сей благородный вольнодумец предначертал ей в своих колдовских альманахах[54].
Сын Нострадамуса Сезар – автор жизнеописания отца
Лоран Видель обвиняет Нострадамуса (1558 г.)Тебе не нужно ни прикрываться астрологией, потому что она не может научить таким бредням, ни глупить, отправляясь по ночам смотреть на звезды. Я хорошо знаю, что тем, кто хочет научиться астрологии, необходимо смотреть на небо, чтобы лучше узнавать неподвижные звезды, планеты, а также их движение. Но заявлять, будто нужно смотреть на небо, чтобы писать альманахи или производить расчет движения [планет], есть надувательство; ты в этом ничего не смыслишь. Если бы знал хоть какие-то принципы астрологии, ты бы знал, что не нужно выходить из кабинета, чтобы писать альманахи, потому что в наше время достаточно есть ученых и искусных людей, которые уже рассчитали для нас движение 8 небесных сфер, но это материи слишком сложные для твоего ума, ибо ты определенно не умеешь рассчитывать ни по небесам, ни по каким-либо таблицам. Я не сбрасываю со счетов возможные возражения, как-то: «А вдруг таблицы неправильно рассчитаны?» или «Я не хочу принимать на веру, что та или иная планета находится в том или ином знаке, я хочу убедиться в этом на собственном опыте». Все это верно, но, когда я так говорю, то не надеваю на голову большое покрывало, также как и не рисую под своими ногами круги, метки и прочую ерунду, которая лишь вводит людей в заблуждение. Я просто-напросто беру мою астролябию или иной инструмент для замера высоты звезд или других необходимых расчетов[55].
Один благородный и почтенный человек, достойный доверия, мне рассказывал однажды, что, отобедав в компании с врачом, ты сообщил ему [дату] его рождения, ее имя, [дату] его брака и сколько у него детей. Не предстаешь ли ты великим обманщиком, когда внушаешь другим, что делаешь все это благодаря астрологии? Но ты обманул сам себя, когда обнаружилось, что ты ничего не смыслишь в астрологии, а это со всей очевидностью следует из всех твоих сочинений. Это сильно подвело тебя, когда ты уклонился от составления натальных карт, в каковом деле ты не знал, с чего начать; сознавая это, ты составлял их по жребию. Некоторые, которые я видел, составлены посредством геомантии, поскольку ты изобразил геомантические фигуры – Populus, Amissio, Albus и подобные им. Хотя она и смахивает на астрологию, они отличаются, как небо от земли. Недавно я видел одну [карту], которую ты попытался сделать согласно астрологии, – она попала в руки одного их моих учеников, который, убедившись в твоем невежестве и глупости, передал ее мне. Ты являешь в ней такое незнание, что не сыскать второго такого же невежественного, как ты. Ты пишешь, что [событие, на которое рассчитана карта] произошло между полуночью и часом, но в чертеже ты поставил Солнце на восходе, хотя оно должно быть на линии полуночи (нижняя точка эклиптики, Imum Coeli – А.П.) или чуть после нее. Погляди-ка, ты, ослище: ты хочешь, чтобы Солнце было одновременно и полуночным, и восточным; то, что должно находиться в IV доме, ты ставишь в I, а что должно быть в I, ты ставишь в X[56].
Верно, что ты в какой-то мере прав, когда говоришь, будто за тобой по пятам следует стадо скотов, поскольку речь идет о твоей тени. Я даже больше скажу: те, кто следует за таким животным, еще большие скоты, чем ты полагаешь, и их следовало бы отправить на мельницы. Но ты являешь свое безрассудство, утверждая, что трое людей беспричинно клевещут на тебя пред монархами. Я так понимаю, что ты говоришь об авторах альманахов, заявляя, что они лишены каких бы то ни было математических (здесь: астрологических – А.П.) познаний. Отвечаю тебе, что они определенно лишены [знаний] Мекасефа (еврейское название колдуна, волшебника, обаятеля, в Вульгате переведенное как maleficos, в Септуагинте – pharmakos; аллюзия на Второзаконие, 18, 10–11: «не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых» – А. П.), который обучал Аббату (?) или кого-нибудь еще из того же теста, и в этом они [действительно] ничего не смыслят, и не занимаются изучением этого – по крайней мере, я так думаю. В одном я уверен, и отвечаю тебе за всех троих, что они столько знают о математике, сколько тебе никогда не узнать, потому что ты слишком поздно начал, да и вошел не в ту дверь. Ты говоришь, что они не смогут проникнуть туда, откуда ты черпаешь свои познания. Они не занимаются такими познаниями, поскольку эти знания и наблюдения – безусловно зловредные пагубные суеверия, пусть даже таким невеждам, как ты, они кажутся божественными науками.[57]
Большинство людей ныне полагают, что все, кто предсказывает или составляет прогнозы, используют магическое суеверие: вот почему в своих посланиях я стремился показать, что настоящие астрологи не занимаются подобным колдовством, и, используя выражение «выходить за пределы астрологии» или говоря «избегая выходить за пределы», я намеревался лишь отвратить их от этого суждения. Мое мнение о тебе вовсе не было плохим, о чем знает множество добрых людей – когда меня спрашивали, хотя я знал о твоем невежестве, я всегда о тебе отзывался хорошо, и ради дружбы, которую я распространяю и на науку, я прощал тебе твои безумные предсказания. Так что тебе не следовало так чесаться при словах «выходить за пределы», будто ты чесоточный и шелудивый, как ты это сделал во всех своих предсказаниях на 1557год. Это стало причиной того, что я отказался от какого бы то ни было доброго мнения о тебе. Присмотревшись к тебе, я понял, что ты – еще больший невежда и совершенный неук, особенно в возвышенных дисциплинах. Вот почему я присоединился к всеобщему мнению, что ты связан с чародейством, злыми духами, земной и скверной магией, будучи несведущим в магии естественной, – священной и помогающей познать и полюбить Бога… Я никогда не был так уверен в том, что ты ее используешь, чем когда ты разозлился, будучи в этом обвиненным[58].
Жан де Ла Вагеньер осуждает Нострадамуса (1558 г.)Провансалец [зовет тебя] «обманщиком», «ненормальным» и (что намного чаще) – «обрезком», словом, которое, как мне кажется, используют почти что исключительно в Провансе и которое используется для обозначения выходцев из племен и родов Иудеи. Это я узнал от тех, кто впервые начал использовать его по твоему адресу, и у них есть все резоны, причины и аргументы называть тебя таким образом[59].
