Ольга пыталась оторвать от льняного балахона еще один бинт, потому что тот, которым она перевязала плечо Макса, мгновенно набух от темной крови. Снова зажав зубами полотно, она дернула его от себя, и в этот момент прогремел взрыв.
То, что это именно взрыв, они поняли сразу по тому, как гулко закачалось внутри пещеры, больно ударив по вискам, невесть откуда взявшееся эхо, как дрогнули каменные своды, ощутимо и страшно.
Ожидая, что сейчас на них рухнет потолок, Ольга присела на корточки и обхватила голову руками, пытаясь напоследок уберечь ее от падающих камней. То же самое автоматически проделал Макс. Однако страшное эхо без остатка втянулось в черные стены, а потолок устоял.
— Что это? — подняла она глаза на Барта. — Что там взорвалось? Они сбросили бомбу? А Влад? Надо срочно вылезти наружу, вдруг он ранен? — И девушка, отбросив тряпку, стала взбираться по лестнице вверх.
— Стой, — ухватил ее за лодыжку здоровой рукой Макс. — Куда? Одну я тебя не отпущу. Перетяни мне посильнее руку, пойдем вместе.
Ольга, голова которой была почти у самого лаза, прислушалась к тому, что происходит наверху. И ничего не услышала. Ни шума вертолетных пропеллеров, ни пулеметных очередей. Вообще ничего. Полная, обмораживающая неизвестностью тишина.
— Макс, он, кажется, улетел…
— Или отлетался, — мрачно предположил Барт.
— Ты хочешь сказать, что это взорвался вертолет?
— Не знаю. Выберемся — увидим. В крайнем случае, Рощин объяснит.
— Если он еще жив, — прикусила губу Славина.
Почему-то показалось, что там, наверху, вообще нет никого живого. Никого!
— Он здесь — дома, раз уж мы уцелели, то он точно в какую-нибудь расщелину юркнул, — успокаивающе проговорил Барт. — Давай, перетягивай скорей! А то из меня вся кровь вытечет! — Макс попытался улыбнуться, но даже в полутьме пещеры, освещаемой лишь узким лучом света от телекамеры, было видно, что боль терзает его по-прежнему, оттого улыбка выходит кривой и жалкой.
Девушка снова занялась перевязкой, наматывая на раненое плечо, виток за витком, плотную ткань.
— Кажется, кровотечение остановилось, — она ощупала толстую белую повязку. — Посиди пару минут, пусть совсем успокоится…
Макс присел прямо на землю, привалился к каменному боку, прикрыл глаза, не то отдыхая от боли, не то привыкая к ней. Ольга пристроилась рядом, подняла голову, наблюдая, как зыбко и неверно подрагивает светлая полоска на потолке, и пытаясь представить, что ждет их там, наверху, какие еще неожиданности приготовил им этот поход.
Обычная журналистская командировка, оказавшаяся смертельно опасным путешествием с совершенно непредсказуемым концом.
— Макс, почему они пытаются нас убить? — тоскливо задала она бесконечно мучающий ее вопрос. — За что?
— Оля, — Барт начал осторожно приподниматься. — Думаю…
Что именно думает ее спутник по этому поводу, Славина не узнала. Потому что именно в этот момент раздался устрашающий тяжелый звук, словно совсем рядом, над ними, случился еще один взрыв, строго направленный прямо им на головы. Сверху сорвалась и упала на гулкий каменный пол тяжелая душная волна теплого воздуха, оставив на губах и в глазах соринки и пыль. Мгновенно заложило уставшие от напряжения уши. Обреченно и глухо звякнула металлом о камень прислоненная к стене лестница, и светлое пятно на потолке, указывающее путь к свету и спасению, погасло.
Одновременно жалобно мигнула лампочка телекамеры, и рассеянное желтое пятно тут же растворилось в вязкой и густой темноте.
— Макс, — тоненько всхлипнула девушка.
— Не бойся, — через длинную-длинную паузу отозвался Барт. — Ты говорила, в дипломате есть фонарик? Сейчас найду и включу.
Ольга слышала, как зашлепал он ладонью, охлопывая пространство вокруг себя, в попытках найти кейс и тоненькую серебристую палочку в нем. Казалось, что сейчас именно в ней, единственной, заключалась их надежда, а может, и спасение. Макс возился странно долго, и девушка вдруг с ясным страхом поняла, что сильный и опытный мужчина, известный путешественник и ученый Максим Барт просто тянет время, потому что не знает, как быть.
— Макс?
— Все в порядке, — нарочито бодро ответил тот, легким щелчком включая яркую лампочку. — Посвети мне, посмотрю, что там случилось.
Держась за лестницу одной рукой, мужчина медленно поднимался наверх, туда, где на черном потолке плясал яркий светлый кружок, направляемый дрожащей Ольгиной рукой.
Впрочем, можно было и не подниматься. Даже отсюда, снизу, было очевидно, что пещера запечатана наглухо. Плоское днище каменного громилы идеально точно вошло в щель. Ни единой щелочки, ни крошечного просвета. Словно в горлышко сосуда вогнали специально выточенную для него герметичную пробку.
— Видимо, так сработала взрывная волна, — глухо произнес Барт. — Камень упал прямо на лаз.
— И что теперь? — не желая верить в ужас произошедшего, хрипло спросила Ольга. — Мы тут останемся навсегда?
— Ну что ты! — натужно хохотнул Макс. — Наверху Рощин, ты же показывала ему вход в пещеру, он догадается, что нас завалило!
— А если, — Ольгин язык отчаянно сопротивлялся произнесению страшных слов. — А если Рощин тоже мертв? Тогда… ты понимаешь…
— Оля, перестань паниковать, — ласково попросил Максим. — Этот, как его, отец Федора, вице-губернатор, он тоже в курсе, где мы. Надо просто подождать!
— Откуда Шубин поймет, что мы тут, под камнем? — тоскливо возразила Славина. — Вспомни, когда этот сейд на месте стоял, и то не видно было, что под ним — лаз. А теперь… Стой! Телефон! — вдруг обрадовалась девушка. — У нас же есть телефон!
Барт грустно наблюдал, как Ольга шарила во внутреннем кармашке ветровки, как извлекла мобильник, победно продемонстрировав его спутнику, как быстро и восторженно стала тыкать пальцами в кнопки. Как следом растерянно и огорченно протянула плоский прямоугольничек ему, Максу.
— Что?
— Нет зоны покрытия…
— Оль, мы в каменном мешке, какая тут зона…
* * *
Рощин, размашисто и крупно шагал от каменной могилы, в которой он только что собственноручно похоронил Славину и Барта.
— Эх, Ольга-Ольга, — бормотал он вслух. — Дернул тебя черт найти этот кейс! Ну, ладно, нашла. Открывать-то зачем? И не побоялась, а вдруг там взрывчатка?
Журналистское любопытство… Оно тебя и сгубило. Сначала — твоих несмышленышей-практикантов. А теперь и тебя. Не снимешь ты теперь лучшего своего фильма про тайны древней Арктиды, а значит, и я не решу основную свою проблему. Придется затевать предприятие еще раз! Но теперь будет проще! — Влад хищно улыбнулся. — После того, как весь мир узнает о событиях, которые здесь развернулись, сюда валом повалят журналисты всех мастей. А Первый канал — в первую очередь! — Рощин снова осклабился, уловив неожиданный каламбур. — Дело чести — доснять фильм канувшей без вести знаменитой Ольги Славиной!
В том, что Ольга Славина канула именно без вести, — Рощин не сомневался. Более того, он совершенно точно знал, что там, где она сейчас, ее не отыщет ни одна самая тренированная собака, ни один самый умный прибор. Да просто нет таких приборов, которые под многометровой толщей камней смогли бы обнаружить человеческое тело.
Тела, — поправил себя Рощин. — Барт-то тоже там. Нечего было изображать из себя джентльмена, пускаясь вслед за Славиной. Сидел бы себе тихонько на пригорочке, схлопотал бы первую пулю, умер бы тихо, спокойно, и не заметив. Как Саша Васильев с группой.
Этих-то чего сюда понесло? Сашка-то, небось, хотел подсмотреть, как он, Рощин, делает активацию. Подсмотрел.
Все-таки в который раз Рощину довелось убедиться, что Арктида не терпит чужаков и любопытных. Древняя земля, земля его предков, предназначенная исключительно для его народа, безжалостно уничтожает любого, кто едва попытается приоткрыть ее тайны. Одно дело — следовать за посвященными, внимая только тому, что дозволено узнать, и совсем другое — лезть туда, куда не просят. Хоть бы и случайно.
Рощин приосанился и зашагал быстрее. Он должен был успеть на главную часть обряда. Более того, сегодня он шел туда не просто с сознанием хорошо выполненного долга, а с законной гордостью в сердце. Практически ценой собственной жизни он защитил тайны своей земли. Тайны прошлого, но, что значительно важнее, — будущего. Того будущего, которое перевернет мир. Когда придет срок.
Минут через пятнадцать ритмичного размеренного хода Рощин подошел цепочке серых крутолобых камней, венчающих сопку, за скосом которой светло серебрилась широкая озерная гладь, зашел за крайний, висящий прямо над обрывом, и тут же исчез из глаз, словно провалился сквозь землю.
Хотя, если разобраться, так оно было: он именно провалился. Просто переступил определенным образом по вросшим в сам обрыв трем темно-коричневым округлым валунчикам, после чего прямо под камнем разверзлась правильная и аккуратная щель, куда Рощин, подтянувшись для верности на сильных руках, плавно опустил сильное тренированное тело.
